Руби и Еверий, слышавшие их беседу, сели неподалеку. Еверий уже не пытался возобновить конфликт, он был в плохом настроении, поэтому молчал.

Как в последующем выяснилось, Болем был бастардом семьи Больштад.

5.

Благодарению Бога, в семье королевской была почти полная чаша: был отец – король, сын – наследник, и дочь – юная Мэрион. Его величество славился жестокостью, но не настолько, чтобы не любить своих собственных отпрысков, а точнее, он не любил никого кроме них.

Замок, стоящий на утесе у края моря, имел форму квадратную, с башнями по углам, был искусно возведен и отделан иностранными и местными архитекторами. Каждый год ремонтировался, строился и кое-где реставрировался. На это всегда тратилось много денег, так как король любил что-то совершать и ничего не жалел для своих затей, денег же на это выделялось достаточно, так как портовый город Ровендэй королевства Нимея процветал.

В замке было все, что сопутствует таким строениям: от огромных залов до маленьких комнат с узкими коридорами, от широких лестниц до небольших витиеватых лесенок, от высоких карнизов и балконов до погребов со снедью, от могучих статуй до резных фигурок и барельефов, от ковров на отполированном полу до рисунков на ровных каменных плитах.

По длинному коридору шли трое, мужчина лет тридцати, одетый в белый костюм с золотыми галунами, и два рыцаря, облаченные в сияющие доспехи, блестевшие на свету зеркальной чистотой. Шли они по нескончаемому красному ковру, растянувшемуся вдоль помещения, поэтому слышен был лишь скрип металла, производимый от движений рыцарей в сочленениях.

По краям коридора, на стенах, размещались гигантские портреты, высотой с два человека. Все это были бывшие короли, занимавшие когда-то трон Нимея. «Королевская тропа» – так люди называли это место. По ней ходили почти все знатные гости, так как тропа была центральным помещением, ведущим напрямик к тронному залу, где восседал нынешний король – Ротгар.

Юноша в белом костюме, помимо вышеозначенной одежды, имел на голове еще и корону – небольшую, тонкую, в виде обруча. Это свидетельствовало о том, что он являлся принцем этого государства. Два рыцаря, шедшие рядом с ним, были командирами: один, Королевской гвардии под названием «Золотые щиты», а второй, Городской стражи, самой многочисленной военной мощи в Ровендэе, именовавшейся «Стальные шлемы». Оба эти мужа восседали в «Совете короля», при решении важных государственных вопросов.

Они проходили по «Королевской тропе» о чем-то с увлечением беседую, тихо и безмолвно, так, чтобы их никто из посторонних не услышал.

– Все готово,– спрашивал нетерпеливо ухоженный принц.– Я хочу завтра же преступить к делу, но об этом никто не должен знать! Мне же не нужно напоминать вам, что нас всех ждет, если затея не удастся?!– тут молодой человек испытующе посмотрел на командиров. Они преклонили свои головы в знак того, что все понимают.

– Ну вот и хорошо!– резко заключил принц, удовлетворенный расторопностью подчиненных.– Но где же мастер Гренджой? Ему было велено встретить меня перед тронным залом, а ведь мы уже приблизились к нему.

Позади принца раздался кашель, внезапно появившегося из воздуха мужчины лет сорока. Под основанием глаз этого человека имелись странные тени, говорившие о бессонных ночах их обладателя. Бледное лицо и темные ухоженные волосы, спускавшиеся до плеч, весьма впечатляюще контрастировали, придавая их владельцу благородный вид. В правой руке мастера Грнеджоя находился черный посох из какого-то редкого дерева, инкрустированного драгоценными кристаллами.

– Я здесь, ваша милость,– произнес появившийся, почтительно преклонив корпус.– Надеюсь, что скоро буду называть вас не иначе, как «ваше величество», но для этого нам необходимо кое-что сделать… кое-что отвратительное и никак не подобающее вашей светлости! Однако такова жизнь, и все, чему суждено случиться в будущем, произойдет, непременно, к лучшему!– Гренджой показал свою белоснежную улыбку.

– Упаси меня от своих высокопарных рассуждений!– поспешно сказал принц, чем-то недовольный.– Есть зло и есть добро, и человек вправе совершить и то и другое, при всем этом, естественно, он останется человеком!.. Так что я делаю то, что мне дозволено и чего я искренне желаю – мне нужен трон! Жестокая правда заключается в том, что на моем пути стоит мой собственный отец… Однако вскоре я это исправлю, если вы,– тут принц обратился к двум воинам, стоявшим неподалеку от него,– поможете мне и не предадите моих и ваших чаяний, сделав все правильно!

– Мы исполним вашу волю, ваше величество!– ответили рыцари, подчеркнув свою решимость и отношение к будущему перевороту последними словами, снова склонив головы.

– Вот и отлично,– бодро провозгласил принц.– Тогда действуем по плану, когда начнется Совет и закончится турнир в честь помолвки моей сестры! Воины уже давно наготове, осталось положиться только на вас, мастер Гренджой. Надеюсь, что вы сделали то зелье, о котором мне ранее упоминали?!

– Все готово, ваша милость! Дайте мне только влить его в короля, и он будет ваш, подобно марионетке из циркового балагана, как и королевство впоследствии!

– Ну, у тебя и сравнения,– хмуро заметил принц.– Можно ли поменьше пафоса и ненужных алегорий?!

– Как скажите, ваше величество.

– Отлично,– поспешно произнес принц.– А сейчас мне надо к отцу! Оставьте меня все, кроме Гренджоя! Отец и вас хотел видеть, мастер!– объяснил принц, когда рыцари покинули их.

Между тем, принц продолжил говорить:

– Мне порой кажется, что я один в целом мире желаю того, чего желать и чем обладать мне пока не дано, но, как говорил мой дед: «Ничего нельзя знать заранее, пока не попробуешь!» Ведь я буду лучшим королем, чем мой отец, правда?

– Да, мой сир! Безусловно!

– Я не буду лгать, претворяться, елозить перед знатью, а буду совершать добрые поступки, угодные государству, а не мне. Ведь что, в сущности, мой отец? Да, государь, да, владетель земель и своих вассалов, сюзерен и тому прочее,– но что в действительности он?..– принц помолчал, словно дожидаясь ответа Гренджоя, но мастер ничего не произнес, поэтому принц снова продолжил:

– Он всего лишь эгоистичный тиран, привыкший исполнять только свои прихоти, не оглядываясь на нужды народа, а такой правитель вызывает лишь сумятицу, недовольство и интриги. Я же буду благородным королем, ведущим людей к счастью! Я хочу дать людям,– даже простолюдинам,– возможность получить образование, подобно порядку, учрежденному в Стоуне,– ведь там учатся даже отребья!– хочу открыть больницы, так необходимые не только богатым, но и бедным, да и вообще, я хочу покончить с нищетой раз и навсегда, если даже и не всей, то значительно ее уменьшить! Разве это плохо, мастер? – тут парень замялся и в нерешительности произнес:– Имею ли я права поднять все-таки руку на своего отца? Ведь это переворот, преступление?

– Да, мой господин!– подобострастно ответил Гренджой, доставая из-под мантии висевший на шее опал красного цвета, гладко отполированный и вставленный в золотую витиеватую  оправу.– Но это требует значительно сил и мужество, что у вас, несомненно, есть и будет в дальнейшем! Великие люди не раз совершали то, что многие осуждали, но потом все же и осуждающие примирялись и признавали положительное влияние нового правления. Им всего лишь не хватало, так сказать «глотка свежего воздуха». У вас же есть возможность исправить многие ошибки и несправедливости. Таким образом, преступлением можно назвать только бездействие, когда человек вашей великодушной натуры просто-напросто не использует уготованный ему шанс на благие начинания!

– А я про что,– медленно сказал принц, продолжая, зачарованно смотреть чистыми голубыми глазами на мерцающий камень в руках Гренджоя.– Так оно и будет, прочь все сомнения!.. Прочь их, прочь! Мое дело верное, я в этом не сомневаюсь! Я уговорю отца отдать мне трон, либо придется прибегнуть к вашему зелью, но каким бы то ни было способом, я добьюсь своего!