— Я не подчиняюсь, — говорю я, с издёвкой, на что он громко вздыхает и делает пас палочкой, ширинка на брюках, вместе с поясом, расстегивается, и он смотрит мне в глаза.

— Значит подчинюсь я, — криво улыбнувшись он становится на колени передо мной, моё тело уже не прижато его магией, давление плавно перетекает на руки и ноги, припечатывая их к стене допросной.

Ловкие, длинные пальцы Фовель скользят по ткани брюк, пробираясь в открытую ширинку, вытаскивают наполовину вставший член. Он проводит по нему кончиком языка и поднимает взгляд. Вид его серых глаз и каштановых волос рвет крышу, показной покорностью.

— Тебе ужасно идёт произносить слово «Круцио», — шепчет он и поднимается только для того, чтобы поцеловать меня спокойно и уверенно, просто утверждая, что между нами СЕЙЧАС что-то есть. Никакой страсти, несдержанности, урагана чувств.

— Тебе ужасно идёт стоять на коленях, — произношу я, когда он отстраняется. И, усмехнувшись, он опять опускается вниз.

Его губы двигаются медленно, язык лениво скользит по стволу, и я выдыхаю, стараясь успокоиться. Хочется ускориться, толкнуться вперёд, вдавить себя в чужой горячий рот и быстро трахать, скользя туда и обратно. Но я подчиняюсь скорости его действий и изо всех сил стараюсь не закрывать глаза и не уплыть. Я смотрю на него сверху вниз, и это невероятно будоражит, он опасен и я знаю это, он тоже знает и наслаждается.

Я слегка шевелю руками и понимаю, что на кончиках пальцев ощущается магия, я немного шевелю ими, и давление на руках слабеет.

Голова Фовеля не переставая движется, и с моих губ срывается слабый стон.

— Блять, — произношу я едва слышно, и Лукас сразу же вскидывает голову, смотря мне прямо в глаза с членом во рту. Я шевелю пальцами, и обе руки освобождаются от давления. А через пару секунд я уже, сжимая палочку, припечатываю Лукаса Фовеля, главу Отдела тайн, лицом к стене. И он не может сдержать стон.

— Виртуозно, Драко, — говорит он и старается прогнуться в спине, пока моя магия фиксирует его так же, как был зафиксирован я пару мгновений назад, — Что ты ещё умеешь?

— Сейчас покажу, — говорю я и быстро снимаю с него штаны и белье, оголяя задницу.

Один взмах палочки, и он готов, мои губы слегка приоткрыты, предвкушение захлестывает меня. А он слегка прикусывает губу, весь образ равнодушного и расчетливого мужчины слетает с него, оставляя только человека, горящего желанием.

— Умею так, — мурлычу я и резким движением вхожу в него. Он открывается мне практически беспрепятственно, пропуская внутрь, слегка сопротивляясь, и мне едва хватает воздуха.

— Да ты готовил себя, — шепчу я ему в ухо, прижимаясь всем телом к его спине — Хитрый мальчишка.

— Пару невербальных, — отвечает он, сдавленным голосом, — Я верил, что ты освободишься.

И я оттягиваю его голову за волосы, запуская пальцы в прическу, стараясь, как можно сильнее разрушить ее.

— Тебе не идёт такая прическа, — говорю я, каждое слово: новый толчок, лёгкие горят, и я прикладываю максимум усилий, чтоб не задыхаться, говоря все это, — Не делай больше её.

Я слышу рык, меняя угол, и тяну за волосы сильнее, он прогибается в спине ещё больше, и слабый, едва различимый всхлип вырывается из горла. Мои движения долгие, жесткие, одна рука ложится на его горло, а другая дотрагивается до члена. И он на пару секунд теряет контроль и подаётся вперёд. Я сжимаю сильнее руку на шее, и он начинает двигаться мне в кулак, хаотично, рвано, свистящее дыхание вырывается из горла. Мой стон звучит так развратно и протяжно, что Лукас сразу же откликается и стонет в ответ, дергаясь последний раз, и кончает, горячая жидкость течет по моим пальцам. Я прикусываю кожу на его шее, стараясь подавить крик и прижимаю к себе, заливая спермой изнутри.

Мы стоим пару минут, мелко дрожа и приводя мысли в порядок. Я вытаскиваю из него член и застегиваю ширинку, только после этого я очищаю его, застегиваю на нем штаны и убираю магию, прижимающую его. Он пошатывается, и я сразу же ловлю его, а затем усаживаю на пол.

Фовель закуривает и смотрит в никуда. Молчание тянется и тянется, пока я сижу возле него, ни слова, ни взгляда, ни прикосновения.

— Мы ничего не должны друг другу, — произносит он, и я не могу скрыть вздох облегчения, — Я хотел секса с тобой, и я его получил.

— Мне не нужны отношения, — отвечаю я равнодушно, — И проблемы на работе тоже.

Фовель смотрит на меня, и кажется, что в его глазах мелькает обида и разочарование.

— Мы взрослые люди, — откликается он странным голосом и в задумчивости качает головой, — Да и я женат.

Внезапно меня начинает распирать смех, и я целую его, это неожиданно даже для себя, Фовель отвечает мне, так же растерянно.

— Я не претендую на твою руку и сердце, Лукас, — произношу я, вставая и отряхивая штаны. У самой двери я останавливаюсь и оборачиваюсь на него, Фовель уже встал и смотрит на меня сдвинув брови, весь его облик кричит о решении, которое он принял, вопреки своему желанию.

— Этого больше не повторится, — говорит он, не стараясь скрыть своих эмоций. Ему что-то не нравится, он озадачен, огорчен и сбит с толку.

— Надеюсь, — отвечаю я спокойно и тихо выхожу, бесшумно закрывая за собой дверь.

Это больше не повторяется.

Комментарий к 12

Б: Бета в шоке.

А: в моем представлении Лукас Фовель выглядит так:

https://drive.google.com/file/d/14rXx8AGB8HKjQXat9bV7aA1UDx1zNF7j/view?usp=drivesdk

https://drive.google.com/file/d/1U8AdkWWkPt5JsMnxfa5BzPOzQwimGAyz/view?usp=drivesdk

И, да, это актер, сыгравший изумительного Эллиота в сериале Skam: France. Кто не смотрел: советую посмотреть. Кто смотрел: теперь живите с тем, что глава отдела тайн это он.

========== 13 ==========

В первый рабочий день после выходных я возвращаюсь разбитым и злым. Слишком много мыслей крутится у меня в голове. Гребаный Поттер не покидает моё воображение ни на минуту. Дверь его кабинета приоткрыта, и я в нерешительности стою перед ней. Через браслет я ощущаю его раздражение, он злится и из последних сил пытается это скрыть. За дверью голоса начинают звучать громче и настойчивее, я сажусь на стул в приемной и применяю заклинание тонкого слуха.

— Гермиона, ты не можешь указывать, что мне делать в каждой ситуации, которая тебя не устраивает! — говорит раздражённо Поттер, мне кажется, что он сжимает что-то в руках.

— Я не говорю тебе, что делать. Я говорю, что браслеты братства могут застилать твой разум, — терпеливо говорит девушка.

— Каким же образом?

— Это могут быть не твои чувства, Гарри.

Раздражение Поттера достигает предела, не знаю, что транслирует мой браслет ему, но мне ужасно интересно слушать их разговор.

— Ты знаешь, что это мои чувства, — я слышу горечь в его словах, и мне кажется, становится трудно дышать, — Я всегда был влюблен в него, а расставание с очередной не удавшейся любовью — это не особая проблема.

— Мне кажется, что ты обманываешь сам себя, — в голосе девушки слышно сочувствие, — Ты не знаешь его, не знаешь, чего он хочет.

— Вот и узнаю, — говорит спокойный голос Поттера, но внутри у него кипит обида и злость. Обида на подругу и на меня. На Грейнджер, потому что она вмешивается, а на меня, потому что я причина этого разговора.

— Ты можешь разочароваться. Он может не хотеть отношений, или он может быть в отношениях с кем-то, — у неё слишком уверенный голос, и я понимаю, что она права. Я не особо хочу отношений, но я хочу Поттера, и это несколько меняет всю концепцию.

— Может быть, Герми, — говорит Поттер.

Я слышу стук каблуков по полу и быстро набрасываю непроницаемую сферу, на этот раз она прозрачная. Когда они выходят из кабинета, я рассматриваю книгу с рунами, которую успел вытащить из кармана за несколько секунд до их появления. Браслеты внезапно дергаются на руках, под манжетами рубашки, как-будто приветствуя приближающихся двойников, но я делаю вид, что увлечен книгой и не обращаю внимания, на замерших в дверях Грейнджер и Поттера. Они смотрят на меня, не шевелясь, и я поднимаю голову. Где-то в груди разгорается горячее пламя, и в течении пары секунд я, моргая, смотрю на Поттера. Хочется броситься к нему, вцепиться руками в плечи, прижаться к твердому телу и поцеловать его обветренные губы, кажется, что он понимает, что я чувствую, глаза его расширяются, и он облизывает губы. Грейнджер смотрит на него недовольным взглядом, но кажется, что для него не существует никого и ничего, кроме меня, сидящего на стуле в его приёмной. Стремясь разорвать магию наваждения, я встаю, прячу книгу в карман и снимаю купол.