— Твой вкус, как-всегда, безукоризненно великолепен, — краем глаза я слежу за Поттером, и Лукас Фовель замечает это.

— Значит Поттер… На этот раз.

Я неопределенно смотрю на начальника и хмурюсь.

— Я не знаю, на самом деле, не знаю.

Это один из редких моментов, когда я говорю кому-то чистую правду. Не половину, не часть и даже не треть, а чистую, истинную правду. Я не знаю, стоит ли давать себе волю и к чему это может привести. Любовные чувства никогда не руководили мной, и я хотел бы, чтоб так и оставалось, но мне кажется, что с Поттером будет невозможно поставить разум на первое место. Он слишком влечет меня, слишком топит в себе, слишком поглощает, и мне всё сложнее и сложнее выпутаться из своих чувств, разделив их на дозволенные и не очень.

— Не торопись, Драко, вы только надели браслеты братства, тебе тяжело и сложно отделить свои чувства от чужих.

Я делаю большой глоток вина, и Фовель улыбается мне грустной улыбкой.

— Я понимаю и не собираюсь никуда торопиться. Браслеты — слишком сложная ноша, и я стараюсь понять механизм работы, прежде чем окончательно отупею.

Глава отдела тайн смеётся, и его, обычно холодное лицо, теплеет. Лукас — отражение меня самого, и я явственно вижу это, каждый раз, когда думаю о нём.

— Лип дал показания, — говорит Фовель, отсмеявшись, и я перестаю дышать, ощущая удар поддых. Мои глаза немного расширяются, я не дышу, а пальцы вцепляются в вилку, сминая её.

— Что он сказал? — голос максимально спокоен, но вся кровь отлила от лица, я чувствую разлившийся холод, руки немеют.

— Он сказал, что ты проболтался о доме, в котором вы встретились.

Я не знаю, что написано на моем лице, но Фовель смотрит на меня спокойно, изучающе.

— Я ничего не говорил специально, — произношу я, мой голос еле слышен сквозь гомон вокруг. Чувствуя на себе обеспокоенный взгляд Поттера, сквозь связь ощущаю грохочущее беспокойство. Он не понимает, что творится со мной, да, впрочем, ему и не нужно.

— Он умер, Драко, — говорит Фовель, понизив голос, и я роняю искореженную вилку. Она с громким звуком падает на плиточный пол.

— Прошу меня простить, — говорю я, спустя мгновение, машинально ослабляя галстук, и встаю с места. Моей силы воли хватает, чтоб дойти до мужского туалета и опереться на раковину. Грудь сдавливает от невыносимой боли, дышу сквозь зубы и пытаюсь не зарычать. Мы расстались достаточно давно, но я любил его, и часть меня, все ещё была с ним, болела за него, и сейчас я чувствовал, что от меня оторвали кусок.

— Драко? — голос Фовеля у меня за спиной вырывает меня из воспоминания о голосе, волосах и руках Липа.

— Я… Лукас, дай мне минуту, — говорю я и открываю кран, холодная вода наполняет мои ладони, и я плещу ей себе в лицо. Струи текут по шее, заползая за воротник.

Лукас делает несколько шагов, поворачивает меня к себе и говорит, стараясь звучать максимально спокойно и убедительно:

— Ты не виноват ни в чем. Ни в том, что что-то сказал ему, ни в его смерти.

Он обнимает меня, и я вцепляюсь в его пиджак, закрываю глаза и растворяюсь в своей боли. Когда дверь резко открывается, я немного приоткрываю глаза и вижу ошеломленный взгляд Поттера. Весь его внешний вид наполняется болью, а чувства бьют с такой силой, что у меня подкашиваются ноги. Фовель чувствует это и прижимает меня к себе крепче.

— Прости, что сказал тебе это ТАК, — шепчет он, но мраморные стены отражают шёпот, и он звучит в пустом помещении, подобно крику, и из меня вырывается всхлип.

Поттер смотрит на это, замерев, я уверен, что Фовель видит его в зеркале, но никак не реагирует.

— Какие-то проблемы, главный аврор? — все-таки спрашивает он, раздраженный присутствием аврора, но Поттер лишь качает головой и уходит, аккуратно прикрыв дверь.

Когда, умывшись и придя в себя, я возвращаюсь к столику, Лукас уже заказал десерт и ожидает меня, потягивая вино.

— Поттер подумал, что у нас роман, — говорит он пренебрежительно, крутя бокал в пальцах.

— Мне все равно, что там подумал Поттер, — устало говорю я, — Я не готов думать сейчас ещё и о нем.

— Прости, — говорит он, в голосе чувствуется сожаление.

— Всё в порядке, — холодно отрезаю я, желая закончить этот разговор и одним глотком опустошая бокал.

— …я поставил тебя в неловкое положение, — продолжает он, и во мне закипает злость.

— Всё в порядке, — эхом откликаюсь я.

— Нет, я должен извиниться. Ты же…

— Лукас, я сказал, что все в порядке! — я ударяю кулаком по столу, и мой голос срывается. Я сказал это слишком громко и разговоры замолкают во всем зале, взгляды всех присутствующих устремлены на нас. Это первый раз, потери контроля прилюдно, и мне требуются недостоверные усилия, чтобы и дальше сдерживать себя. Взгляд Поттера прожигает меня больше, чем взгляды всех остальных людей, и от осознания этого в горле моментально пересыхает.

— Прошу прощения, — говорю я достаточно громко, и все возвращаются к своим тарелкам, опасливо косясь в нашу сторону.

Фовель взмахивает палочкой, и нас окружает сфера, я закрываю лицо руками и делаю несколько глубоких вдохов и выдохов.

— Теперь ВСЕ будут говорить, что у нас роман, — мой голос кажется мне гулкими и отчужденным.

— Да какая разница, ты же знаешь, что это не так, — голос Фовеля переливается звуком спрятанного смеха.

— Ты точно уверен? — я убираю руки от лица и смотрю на него хитрым взглядом.

Смех Фовеля все-таки звучит внутри сферы, он выглядит невероятным красавцем, запрокинутая голова, небрежные жесты, открытое лицо. Прическа небрежно уложена, создавая ощущение, будто он только встал с постели, и блики света переливаются в волосах, высекая медные всполохи.

— Я уверен, что люблю женщин. Ты для меня друг. Очень хороший друг, Драко. Я переживаю и не хочу, чтоб работа сломала тебя.

— Со мной все в порядке, — я качаю головой и улыбаюсь чуть болезненно.

— Тебе надо будет посмотреть его показания, он был в нашем отделе с самого начала. Воспоминания уже ждут тебя.

Я киваю и опять выпиваю бокал залпом.

— Я просмотрю. И давай закроем тему.

Фовель вглядывается в меня слишком пристально и через несколько секунд медленно кивает, о чём-то раздумывая. Его серые глаза блестят странным блеском, а руки едва уловимо дрожат, когда он убирает сферу, и я благодарно киваю.

— Давай хотя бы десерт съедим, как нормальные люди. Расскажи мне лучше последние сплетни.

Фовель усмехается и сидеть за столом становится на порядок легче.

***

Домой я аппарирую с лёгкой алкогольной дымкой в голове и тяжёлым сердцем. Как бы то ни было, ни один человек не заслужил той смерти, которой умер Лип. Хотя, раньше меня не волновало это, почему должно волновать теперь. До утра у меня есть время, чтоб прийти в себя и успокоить чувства.

========== 12 ==========

Несколько лет назад

Мы находимся в допросной комнате. Я только пришел в отдел, и это один из первых моих серьезных допросов. Человек, сидящий на месте допрашиваемого, — один из организаторов только появившейся группы темных волшебников, зовущих себя «Нокс Энигма». Они изучают опасные разделы магии, стараясь собрать вокруг себя редкие магические артефакты и заинтересованных сторонников.

— Где обычно проходят собрания? — спрашивает, сидящий напротив допрашиваемого, Лукас Фовель. Он только недавно, буквально за полгода до моего прихода в министерство, стал главой отдела тайн и до сих пор формирует костяк отдела, собирая вокруг себя людей, которым доверяет хотя бы немного. Он подозрителен и хитёр, поэтому ищет таких же работников. Талантливые маги, зельевары, колдомедики, деактиваторы артефактов — он не брезгует брать бывших пожирателей, как, например, я, если они показали свой потенциал. Хотя, метка, конечно, добавляет дополнительных трудностей. Но, именно в части ведения допросов, моя метка просто незаменима. В памяти людей ещё живы поступки Воландеморта, и помеченный последователь Темного Лорда — гарантия страха волшебников. Поэтому, мы сейчас разыгрываем маленький спектакль.