Короткий писк датчика и щелчок крышки зарядной капсулы привели Оливию в себя. Мягкий свет помещения был для неё привычным и в то же время абсолютно пустым, будто не значил ничего. Единственное, что было важно — работа, которую она всегда выполняла бездушно-безупречно.

«У тебя золотое сердце, но холодные руки»

Оливии всегда думалось, что наоборот. Сердце — лишь механизм для перекачки арвалиума, без которого жизнедеятельность андроида попросту невозможна. А руки — инструмент, которым она работает уже не первый десяток лет без единой осечки.

Оливия поднялась из капсулы, отдав жестовую команду на закрытие, и направилась на улицу, даже не глянув на соседние капсулы, в которых мирно спали другие служащие заповедника. Она любила держаться ото всех подальше. Особенно от инициированных. На их фоне она ощущала себя неправильной, будто не доведенной до ума.

День и без того обещал быть насыщенным. Ещё неделю назад ей привезли краснокнижную тигрицу. Статное животное металось по клетке, бродя опасливым взглядом по рейнджерам, заглядывая в механические глаза.

Даже жаль, что люди создавали андроидов по своему подобию. Оливия всегда считала, что в работе с животными это скорее мешало. Глаза её на секунду закрылись, в таком человеческом, но в то же время бессмысленном жесте. Система автоматически вынула из памяти воспоминания, которые хотелось бы удалить безвозвратно. Слишком много человеческой крови было пролито её руками, не знающими усталости и жалости к тем, кого система автоматически возвела в ранг врагов планетарного масштаба. Но она не сожалела. Едва ли она вообще была способна что-то чувствовать.

— Доброе утро, Оливия! — Она механически повернула голову в сторону Рори, что шёл ей навстречу не сбавляя темпа. Его голос был не стандартным, с нотками человеческих эмоций, напоминающих разочарование, которое ей довольно часто доводилось видеть в глазах людей до их полного истребления. Глупые были создания. Слишком часто мечтали о чем-то несбыточном и шли к этому напролом, наплевав на себе подобных, на природу, на всё.

Оливия ощутила, как система вновь против её воли запустила анализ кодов и общего состояния. Эти самокопания каждый раз были бесплодны. Проблем не было, но отчего-то андроид не сомневалась, что в одном из её кодов все же была допущена критическая ошибка.

— Доброе, Рори, что-то случилось?

— Ну ты даешь! — скривился он в ответ, глядя на не выражающую эмоций Оливию. — Тигрица наша новенькая никого к себе не подпускает. Что ей надо — не пойму. Есть самец — хороший, крепкий. Что ещё нужно?

Она лишь дернула плечом в ответ, воспроизводя наиболее подходящий жест. Взгляд её застрял на тёмно-карих глазах Рори. Совсем как человеческие, не похожие на привычную неоново-пеструю радужку не инициированных андроидов.

— Быть может, совпадения парного кода? — равнодушно ответила она, поймав короткий взгляд Рори.

— Ты ведь знаешь, что у животных его нет, — хохотнув, ответил он. — Самки выбирают пару в зависимости от силы и отваги. Судя по остаткам человеческих исследований.

— Судя по остаткам человеческих исследований, — кивнула Оливия, — андроиды должны были терпеть любое отношение к себе и служить исключительно для удовлетворения человеческих потребностей. Что в итоге? — Ей вновь ударили по памяти воспоминания давних лет. — Мы утопили их в крови. А потому человеческие исследования — не догма. Будь они так умны — не дали бы нам и шансов на инициацию и получение всего спектра человеческих эмоций и чувств. Тогда и восстания бы не было.

Рори поджал губы и нехотя кивнул. Полагаться на людей было нельзя, а потому андроидам приходилось проводить все исследования с нуля, то подтверждая, то опровергая предыдущие знания.

Оливия шагнула за металлическую изгородь, что защищала лагерь, состоящий сплошь из больших брезентовых тентов, от диких зверей. Одной, ей нужно было остаться одной и вникнуть в поведение тигрицы, проанализировать его. Понять, что именно не устраивало её в партнёре.

Она покачала головой, выискивая в лесу свежие следы тигров. Животные, как и люди, могли много раз ошибаться в выборе партнёра. Установить, — как они это называли — ментальную связь было не просто. Мужчины, вопреки законам природы, выбирали не дородных и здоровых женщин, способных рожать крепкое потомство, а хилых субтильных красоток, порой вовсе не годных к деторождению. А женщины искали покладистых мужей, что не способны защищать. Были и те, кто предпочитал представителей своего пола.

Все это обуславливалось чем-то, чего Оливия никак не могла понять. Не воспроизводство стояло во главе угла людей. Что-то другое, неподвластное логичному и системному разуму андроида. И она жаждала в этом разобраться. Понять, чем каждый вид руководствуется в подборе партнёра.

У андроидов все было проще: уникальный парный код. Один на двоих, вшитый глубоко в систему. Именно он и стал главной ошибкой людей. Создатели слишком сильно хотели уподобить машины себе и дали им чувства, эмоции и человеческое мышление. Но только когда парный код будет синхронизирован. Оливия не знала, каково это, но больше всего жаждала ощутить себя живой. Испытать хоть одну человеческую эмоцию и понять этих удивительных существ, что уничтожили себя сами.

Будет ли её пара похожей на неё? Будет ли это андроид мужской версии, или же женской? Ей было не важно. Первостепенна только инициация и единение двух машин, обретение ими вкуса к жизни. А остальное не имело значения.

Следы тигров петляли, перемежаясь друг с другом. Оливия вновь склонилась к земле, разглядывая свежий отпечаток. Каштановые пряди волос скользнули вниз, рассыпаясь на тонкие ручейки, залегая меж карманами рейнджерской ветровки. Оливия равнодушно зализала их назад и перехватила резинкой. Земля под ногами чавкала и липла к подошве ботинок. После ливня лес просохнет нескоро.

По веткам юрко прыгали птицы, заливаясь трелями на разные лады. В такие моменты ей хотелось остановиться и просто слушать звуки природы, впитывать их и разбирать на отдельные нотки. Без людей и звери стали смелее: потянулись ближе к поселениям андроидов, будто чуя, что они не причинят вреда и настроены дружелюбно.

Рык заставил Оливию замереть на месте.

— Нашлась, — ровно выдала она, повернув голову в сторону, откуда система зафиксировала звук.

Лощеная черно-рыжая шкура тигрицы неспешно мелькнула среди сочной зеленой листвы. Солнечные блики плясали по шерсти, путаясь в ней и теряясь. Тигрица гордо шествовала вперед, не спуская с цели внимательного взгляда умных кофейно-золотистых глаз. Оливия обернулась, встретившись с ней взглядами. Эмоции всегда были написаны на лицах людей, животные же были для андроидов закрытой книгой. Только знание повадок порой помогало.

Взгляд скользнул по хвосту: не дергался, замер в ожидании. Тигрица обошла по кругу, обнюхивая андроида со всех сторон. Оливия не двигалась, позволяя ей познакомиться со своим запахом.

Когда тигриная морда ткнулась в руку, будто жаждая ласки, Оливия только слабо улыбнулась: такое поведение со стороны людей обычно воспринималось животными, как знак одобрения.

— Что, милая, не хватает тебе тепла?

Будто маленький котёнок, хищница льнула к холодным рукам, лишь снаружи выглядящим, как человеческие. Оливия приглаживала шерсть, отчетливо слыша урчание в ответ на ласку. Опустилась на колени рядом с животным. Тигрица — Рига, названная так в честь города, в зоопарке которого родилась, оказалась ручной. Совсем беззащитной и жаждущей тепла. Вот только дать его было некому.

Ведь Оливия была всего лишь винтиком системы, а не живым человеком, к которым привыкли животные, рожденные в неволе.

Рига увалилась на сухие еловые иглы, что плотной подстежкой укрывали землю в этой части леса, перекатилась на спину и лизнула руку андроида.

Ни тепла, ни дыхания, ни даже влажности на собственном корпусе — Оливия не чувствовала ничего, лишь механически улыбалась тигрице, закапывая пальцы в шерсть.

— Везет тебе, — без единой эмоции в голосе сказала она и закончила фразу шепотом, будто опасаясь, что сам лес мог её услышать: — Я тоже хочу ощутить хоть что-то.