Лора оказалась на редкость молчаливой женщиной. Что, впрочем, с лихвой компенсировалось словоохотливостью Джузеппе, который одинаково хорошо говорил на французском и на английском. Разговорили и американку-китаянку. Та рассказала, что работает в другом конце Гвинеи, на границе с Либерией. Преподает в школе вместе с мужем английский. Французский знает плохо, но старается говорить. По стечению обстоятельств они с мужем довольно много общаются с русскими геологами – часто играют вместе в покер. Поэтому несколько раз она даже попыталась продемонстрировать свое знание русского, то и дело вставляя в разговор фразу «та хуня». Поначалу мы приняли это за что-то китайское. По простоте душевной попросили перевести. Она совершенно невинно объяснила на английском, что так всегда говорили русские, когда проигрывали в покер. Какое-то время мы мучились в поисках более-менее приличного перевода и объяснения этой крылатой фразы. Но ни во французском, ни в английском аналога отечественному филологическому перлу не нашлось, и мы решили оставить беднягу в счастливом неведении.

В 12 часов разлили, как положено, шампанское. Мы с коллегой стоя спели «Широка страна моя родная» (знай наших!) и сорвали аплодисменты всей аудитории. В горячительных напитках недостатка не было. Интернационально потанцевали. Козел жареный, конечно, был обглодан.

Утром первого января, обменявшись адресами и имейлами, разъехались каждый в своем направлении. Лора и Джузеппе решили посмотреть Либерию. На прощание мы учтиво пригласили их в гости. В городе Киндия, что в 140 километрах от столицы Конакри, есть бывший советско-гвинейский НИИ, где мы с коллегой работаем.

Но уже четвертого января Лора и Джузеппе прикатили ко мне в Киндию. Дорога до Либерии оказалась слишком тяжелой из-за совершенно разбитого покрытия, и они решили вернуться. В это же время меня навестила моя знакомая – фельдшер Сия из Конакри. Аккуратная девушка со смуглой, темнее, чем шоколад, кожей и слегка раскосыми глазами, располагавшая к себе своей непосредственностью и природным обаянием.

Родом она из Лесной Гвинеи, где живет работящий народ. Окончила фельдшерскую школу, где я одно время преподавал. Там и познакомились. Судьба у нее непростая. Хорошо обеспеченная дочь преуспевающего коммерсанта, который был вдовцом, Сия жила весьма неплохо. Просилась к отцу в коммерцию (он выращивал на плантациях приправы и торговал ими в Европе – в Германии, Бельгии, Англии), но отец отказывал – не женское это дело. Будучи в Гане по торговым делам, он надолго задержался там. Как она подозревала, причиной тому стала любовная связь – заарканила его прелестная ганийка. То ли от любви, то ли еще от чего, но внезапно отец умер. Компаньоны по бизнесу быстро продали все имущество, две машины, дом – якобы на оплату кредитов и похорон, и смотались. Сия осталась вместе с младшей сестрой и братом на улице. Родственники не заступились, помогать тоже отказались – своих проблем много. Такова здесь практика. Сие пришлось искать поденную работу и пристанище для себя и брата с сестрой. Стирала, готовила, нянчилась с чужими детьми. Устроиться медиком в Конакри сложно. Вот и решила приехать в Киндию в поисках работы в нашем институте – здесь имелась клиника по лечению от укусов змей. Единственная в Гвинее. Я помогал чем мог этой девушке, удивляясь ее мужеству, и собирался представить ее высокому начальству.

По случаю приезда гостей я испек свои фирменные оладьи. Лора и Джузеппе почистили перышки после утомительной поездки, постирались. А вечером мы организовали небольшой банкет на веранде моей казенной виллы, благо товарищ мой был в отлучке. Расставили всюду фонарики – город света не дал.

В разгар застолья за мной пришел санитар из клиники. Привезли тяжелого пациента с укусом кобры. Яд у кобры нейротоксический, наподобие яда кураре. Действует быстро, блокируя передачу нервных сигналов из центров к скелетным мышцам жертвы. Последний блок развивается на уровне диафрагмы. Результат – полная остановка дыхания.

Возвратившись к гостям, я объяснил ситуацию, извинился, что вынужден их покинуть. Все трое молча поднялись и пошли вместе со мной. В клинике света тоже не было. Работали, подсвечивая себе фонариками.

Пострадавшим оказался мужчина лет тридцати, крепкий крестьянин из дальней деревни. Сопровождали его отец и жена с маленьким ребенком. С момента укуса прошло более четырех часов. Мужчина чувствовал себя плохо и постоянно просил ему помочь. Обычное дыхание уже чередовалось с судорожным. Веки были практически закрыты – первый симптом кобраического синдрома.

Внутривенно ввели ему двойную дозу противозмеиной сыворотки. Сия тут же поставила перфузионную систему с раствором Рингера. Добавили кардиотоник. Помогло ненадолго. У пациента падало давление. Вены начали спадаться. Посоветовались, и Джузеппе начал вводить раствор шприцами через систему. Оказалось, он работает в реанимационном отделении госпиталя, где требуется высокая квалификация. Наши манипуляции дали лишь кратковременное улучшение – дыхание остановилось.

Ни службы реанимации, ни аппарата искусственного дыхания, что могло бы спасти пациента, в клинике не было. Мы по очереди попытались делать искусственное дыхание «рот в рот». Сумели подержать его несколько минут. Он даже открыл глаза. Но, увы, все наши усилия оказались тщетными.

Несколько судорожных движений – и дыхание исчезло.

Это была не первая смерть, которую мне как врачу приходилось видеть, и не только видеть. Даже здесь, после укусов змей. Такие случаи никогда не забываются. И время от времени беспокоят память. Недаром говорят, что у каждого врача есть свое кладбище.

Оставив жертву смертельного укуса с родственниками (молодая жена, теперь вдова, стала как-то тихо подвывать), мы вернулись к столу. Естественно, кусок в горло не шел. Выпили по пиву. Похоже, больше всех переживала Сия. Молчала. Потом вдруг не выдержала:

– Знаете, я и раньше сталкивалась со смертью. На моих глазах умирали старики. Молча. Во время практики видела, как умирали больные в госпитале. Уходили спокойно. Но сегодня… он не хотел умирать. Мне так хотелось ему помочь, он просил, а я не смогла…

Мы с Джузеппе и Лорой переглянулись. Это неожиданное высказывание удивило и меня, и их. Сия – католичка. Воспитывалась в семье коммерсанта. Вероятно, эти чувства происходили из христианской морали. Но, похоже, эта девушка из Лесной Гвинеи, обладавшая доброй и чистой душой, умела глубоко чувствовать и сострадать.

Однажды она рассказала мне такую историю. А следует сказать, что в Гвинее, да и не только в ней, – во всей Африке, на дорогах масса мотоциклов индийского или китайского производства. У мотоциклистов прав нет. Не принято. Достаточно справки, что ты собственник этого средства передвижения. Конечно, основная масса мотоциклистов – молодежь. Вождению их никто не обучает. И гоняют они по городу совершенно безбашенно, провоцируя основную массу транспортных происшествий.

Так вот, пару лет назад Сию на дороге сбил мотоциклист. При падении она ударилась головой об асфальт и даже потеряла сознание. Испуганный водитель нанял такси, и ее повезли в госпиталь. Надо было сделать снимок, чтобы исключить возможные повреждения черепа. Сия помнила, что в кармане у нее ни шиша, и всю дорогу просила бога, чтобы ей провели исследование бесплатно.

Первое, что она сделала, оказавшись в госпитале, – показала рентгенологу пустой кошелек. Тот молча сделал рентгеновский снимок и сказал: потом заплатишь. Переломов не оказалось. Несколько дней она отлеживалась дома (было сотрясение мозга, но не тяжелое). Как только появились деньг и, Сия приехала в госпиталь, нашла рентгенолога и отдала ему деньги за снимок. Тот, ошарашенный такой честностью, даже засмеялся – редкий случай.

И это с ней не в первый раз. В трудную минуту, оказавшись в отчаянном положении, она всегда молится и просит бога помочь. И тот помогает.

На следующий день Джузеппе и Лора уехали – решили вернуться домой. Утром вместе с коллегой, который присутствовал ночью при всех процедурах с пациентом и видел Сию в работе, представили ее директору с хорошими рекомендациями. К сожалению, тот смог предложить ей только половину минимальной зарплаты из своего фонда. Сию это не устраивало.