Он тут же отпустил меня, чуть оттолкнув, придавив тяжёлым взглядом, презрительно хмыкнул:

– Ты всегда такая неуклюжая?

– Простите, – буркнула я, уронив взор, отводя его в сторону, а в голове ураганом понеслись мысли одна страшней другой.

Первая мысль, которая обожгла – неужели он и есть то самое Чудовище, о котором твердит весь Торион?

Незнакомец возвышался надо мной истуканом. Высокий, я едва доходила ему макушкой до подбородка. Он был слишком близко, так близко, что стало тесно в его окружении, на меня словно наплывали тугие горячие волны. Даже дыхание сбилось. Я слышала, как он тяжело дышит. Видела, как пристально осматривает меня. И впервые подумала о том, как выгляжу: с разбитым лбом, в разводах собственной, уже ссохшейся крови, которую по дороге я пыталась хоть немного оттереть краем накидки, а своё старое выцветшее платье я уже не брала в счёт. Я отступила на полшага от мужчины, удерживая себя от того, чтобы не коснуться и не пригладить растрепавшиеся по плечам и пропахшие рыбой волосы.

– Ты пойдёшь со мной, – сухо известил он после затянувшегося молчания.

Я резко подняла голову, сталкиваясь с его ненастным взглядом, стараясь не замечать… изъянов. Идти с ним? Но куда и зачем? Сердце, цепенея, заколотилось быстрее. Я обернулась. Где же Марсу? Едва не сорвалась с места и не пустилась навстречу, когда, наконец, увидела его.

Он ловко, протиснулся среди воинов и бросился ко мне, но тут же приостановился, увидев мужчину в повязке, и приблизился шагом. Я встретила его сдержанной улыбкой и взяла крепко за ладошку.

– Ты, пойдёшь одна, – словно ножом отсёк незнакомец, мрачно бросив взгляд на мальчика.

Оттеснила ребёнка чуть за себя, с опаской посмотрела на хлыст, который незнакомец всё это время держал в кулаке.

– Но я не оставлю… – начала было я. Хотелось выкрикнуть, что без брата не сдвинусь и с места, но это было бы слишком безрассудно. – Куда вы хотите меня забрать? – насмелившись, спросила.

– Не болтай и следуй за мной, а он пусть остаётся здесь, – ударял распоряжениями похуже тех булыжников, что кидали в меня торговки, – за ним присмотрят остальные, – добавил, посмотрев безучастно поверх моей макушки, в два оборота скрутил тонкий жгут хлыста в кольцо, сжал с силой, так что вены на его кулаке взбугрились, развернулся и пошёл к замку.

Я будто в пропасть канула, не чувствуя своего тела, лёд безысходности пробежался по шее к затылку. Марсу, видимо, почувствовал моё смятение, вцепился в руку ещё крепче. За моей спиной послышались шаги, торопливо обернулась, крепче сжимая ладонь брата.

– Пойдём, – обхватил чуть шею Марсу один из воинов, вынуждая идти за ним.

Я дёрнулась, но Марсу сам выпустил мою руку, поджал губы, послушно пошёл за воином, понурив голову. Сердце дрогнуло в груди и болезненно сжалось. Такой маленький и храбрый, всё понимает. Пронаблюдав, как они удалились в сторону внутреннего двора, заставила себя шевелиться, догнала барда.

Пока мы шли через двор, я с душой рассталась: кто он? Что же хочет от меня? Зачем привёз в замок-близнец? Почему не отдал городскому надзирателю? И главное, что теперь с нами будет? Все эти мысли, как грозовые тучи, сгущались и давили непомерной тяжестью. Я почти не видела дороги перед собой, уж что говорить об окружении! Поняла только то, что в сам замок незнакомец меня не повёл. В какую-то другую часть сооружения с рядами различных строений. Вошли в один из домов, судя по резковатому запаху железа и дереву, возможно, служившему для каких-то воинских сборов или пиршеств. На негнущихся ногах поднялась по деревянной лестнице и оказалась в просторном помещении с маленькими низкими оконцами, прорубленными в бревенчатой стене. Потому и стоял полумрак, а ещё тёплый солнечный запах еловой смолы. Он напомнил мне отчий дом в Шадоре. Воспоминания немного расслабили, и я бегло отметила обстановку: деревянные столы, кресла, щиты, шкуры и мечи на стенах – скорее, как украшение. Для меня как простой деревенской девицы, только приехавшей в Торион, это всё чуждо и дико, непривычно.

Я встала у двери, не решаясь пройти вглубь. Моё дыхание потяжелело, когда незнакомец замедлил шаг и повернулся спиной к окну, чуть расставив сильные ноги.

Что он хочет сделать? Я затылком чувствовала дверь, готовясь вырваться, но мужчина, так же глядя на меня, принялся медленно освобождаться от плаща, изучая свою невольницу с ног до головы так пристально, что каждый волосок на моей коже поднялся.

Почему он такой? Неужели родился с этим? Я гулко сглотнула. Какая бы напасть с ним ни случилась, он явно имел власть, а значит имел право распоряжаться мной. Сейчас допросит и бросит в темницу, а потом предаст казни. За воровство сначала отрубали руки, а я украла у Дрио монеты… В глазах потемнело, и стены покачнулись. Прикрыла веки, понимая, что сейчас рухну в обморок. Светлая мать, убереги, заступись! Я должна попытаться всё объяснить. Но как это сделать? Язык так и прилип к нёбу, а в горле встал сухой ком.

Следом за плащом он расстегнул ножны с тяжёлым мечом, что висели на его богатом, украшенным металлическими пластинами поясе. Страх улетучился, сменяясь жутким любопытством – снимет ли он повязку с лица, когда до неё дойдет очередь?

– Как твоё имя? – спросил прохладно, сведя росчерки бровей, принялся со средоточием расшнуровывать наручи из твёрдой кожи.

Я не могла понять, не могла прочесть из-за повязки на лице, о чём он думает, лишь только клубящийся смерч в глазах ширил во мне беспокойство.

– Грез, моё имя Грез, господин, – спохватилась я, когда он глянул на меня, поторапливая шевелить языком.

А я продолжала смотреть на сбрасывающего с себя верхнюю одежду мужчину не слишком прямо, чуть пригнув голову, сжимая в пальцах край своей старенькой, но тёплой накидки.

– Откуда ты родом?

Зачем ему знать это?

– Из Шадора.

– А в Торион как попала?

Я сглотнула, запаниковав уже больше. Как рассказать о том, что я ушла из родной деревушки, потому что никто нам там не рад? Ни тётка – сестра матери, которая отвернулась от нас и не захотела знать, ни соседи. Моё лицо исказилось гримасой боли. Я долго пыталась забыть о том пережитом кошмаре – время мрака и тьмы. Тётка Лазария в сердце винила меня. Многие знали в Шадоре, что я не такая как все, и тот пожар в общем доме старосты был не случаен. Но до сих пор никто не знает, как это вышло. И я не знаю.

– Кажется, я задал вопрос, – выдернул из зыбких болезненных воспоминаний незнакомец.

Резко втянула в себя воздух, отгоняя прочь подступавший к сердцу острое лезвие прошлого.

– Как и все, господин, чтобы подзаработать, ведь весна, время хорошей торговли, – даже улыбнулась.

Он же посмотрел на меня с сомнением.

Расправившись с наручами и оставив их на столе, незнакомец, так и не сняв повязку, направился ко мне. Я низко опустила взгляд, уставилась в одну точку на дощатый пол, стараясь дышать ровно, стараясь ничем не выдать своего разыгрывающегося с каждым его шагом ко мне волнения. Он встал чуть сбоку, возвышаясь надо мной скалой. Уже знакомый жар обдал волной, но теперь я справлялась с ним намного быстрее, привыкая.

– И ты устроилась к бывшему моряку Дрио подработать? – его голос раздался близко и слишком вкрадчиво, и я впервые обратила внимание на то, сколь приятный он был, не отталкивающий, в отличие, конечно, от того, что показывалось из-под упавших на лоб спутанных с дороги прядей.

– Именно так, – хотя это звучала двусмысленно, он может подумать обо мне не самое пристойное. А, впрочем, какая мне разница, что он обо мне подумает? Но всё же добавила: – Я продавала его рыбу на рынке, и те торговки были моими соседками по лотку.

– А родители твои где? Кто твой отец? – кажется, никак не воспринял мой ответ, будто это было ему не так интересно, да и с чего?

– Это неважно, господин, мои родители давно умерли, – соврала – не так и давно, лишь вторая весна пошла.

– И всё же? – в голосе ни капли сожаления, хотя кто я для него? Простая торговка с улицы, недостойная стоять сейчас так близко. Но он сам подошёл ко мне!