Собрав все свои силы, я приподнимаюсь с кровати. Тело снова начинает меня слушаться, я снова могу говорить, моя сестра жива, а значит, это был обычный сон, которому не суждено превратиться в явь. Слезы высохли, пульс стал нормальным, дыхание почти восстановилось. Остается только сходить в душ, смыть с себя остатки пота и неприятной горечи во рту.
Вот только что это за странное чувство реальности грезит внутри меня? Будто я пережила свой кошмар на самом деле. Будто все это было на самом деле. Будто я действительно была на переднем сидении «форда» вместе со своей сестрой. Будто мы и вправду погибли.
Холодный душ полностью возвращает меня в реальность. Я смотрю в зеркало – такая же бледная кожа, те же синяки под зелеными глазами, та же маленькая родинка на левом виске.
Это я. И я живу настоящим. И у меня все в норме.
Аппетита нет, поэтому, равнодушно пройдя кухню, я снова захожу к себе в комнату. Должно быть, наслушавшись в субботу странных и даже ужасающих историй, мое подсознание решило создать нечто такое, о чем бы и я смогла поделиться. Но я не поддамся психологической атаке. Если весь мир против меня – пускай, но я все равно буду жить, а не просто подчиняться чьим-то глупым правилам.
Нужно заполнить мозг хорошими новостями, как бы уравновешивая порядок вещей. Поначалу кажется, что их вообще нет. Однако я вспоминаю вчерашний email от мисс Одли, которая сообщила, что на этой неделе ее визит ко мне отменяется в связи «с новым методом лечения». Это что ни на есть прекрасная новость, но вслед за ней всплывает на поверхность и нечто скверное. В субботу я вновь должна оказаться среди серой мышки, железного человека и наркоманки. И не стоит забывать о руководительнице группы неудачников – нетерпеливой и лицемерной даме, которая способна вместить в себя как минимум два моих скелета. Но даже эта компания кажется мне намного лучше, чем общение с мисс Одли один на один. Так что пока придется терпеть.
Есть еще одна хорошая новость заключается в том, что сегодня понедельник, а значит, уже на этой неделе я смогу записать Кесси очередное послание, которому она должна быть рада. Но и этот факт омрачается тем, что сестра давно ничего не писала сама. Иногда мне хочется набрать ее номер, но каждый раз я сбрасываю, не дождавшись даже первого гудка. Разумнее предположить, что чувство, останавливающее меня – собственная совесть, которая так и намеревается прочитать лекцию о занятости студентов под конец весны. Кроме того, зная Кесси, она наверняка не пропускает самые крутые вечеринки, на которые ее, конечно же, приглашают. Однажды, перед самым выпускным в средней школе, она вернулась домой в три ночи, пьяная в стельку. Я потратила немало усилий, чтобы скрыть ее похождение. На все вопросы родителей я только и отвечала, что сестра вернулась утром, а шорох, который они слышали ночью – мой голодный желудок в поисках холодильника.
Несмотря на все мои старания оправдать Кесси, иногда я чувствую к ней неприязнь. Порой сестра казалась мне чужой. Часто мне казалось, что я не достойна общения с ней, потому что наша внешность, как и наш характер, сильно контрастируют друг с другом. Но это всего лишь мое мнение. Наверняка Кесси никогда не забивала свою голову подобным бредом.
Как только мои попытки найти пару светлых моментов моей обыденности заканчиваются провалом, я вспоминаю все то, что на самом деле не дает мне покоя. Во-первых, я до сих пор не могу выкинуть из головы увиденное в субботу. Кэролин и тот подозрительный парень, пачка денег, скрепленных резинкой, и белый порошок в обычном белом пакете.
Самое интересное для меня то, что обычно, как показывали в том самом школьном видео про наркоманию, молодежь покупает дозы как минимум раза в 3-4 меньше той, что поместилась в сумочку Кесси. Это напрямую связано с материальным положением подростков. Отсюда возникает вопрос: откуда у Кэролин, с виду эффектной, но не богатой девице, столько денег?
Я в очередной раз ловлю себя на мысли о том, что должна рассказать о Кэролин миссис Хенс. Но если она уже раз обманула наркологов и психологов, то какова вероятность, что она не сможет обмануть их снова?! В любом случае, это не мои проблемы. Я не виновата в том, что она подсела на эту дрянь, я не виновата в том, что ей приходиться каким-то чудесным способом добывать деньги и тратить их на очередную дозу. Я не виновата, что она должна каждый день обманывать всех ради собственной же безопасности.
Она – не я. И я никогда не стану такой.
Во-вторых, при воспоминании о моем воскресенье тело сразу же бросает в дрожь. Этот день, к моему большому сожалению, я запомню надолго.
Все не заладилось с самого утра. Проснувшись после полудня, я сразу почувствовала что-то неладное. И мое чутье меня не обмануло: отца не было дома. А это довольно странно, ведь по воскресениям ему не нужно вставать на работу, отнимающую у него столько сил и здоровья. В свой выходной он обычно избегает даже похода в магазин, посвящая все свободное время либо сну, либо телевизору. Но дом был пуст. За окном вовсю разъезжали машины, кричали дети, до меня даже доносился щенячий писк. А в собственном доме образовалась зона отчуждения.
Сначала я не придала этому особое значение. Мало ли, какие дела могут быть у взрослого мужчины. Может, он даже решил навестить маму. Этим я продолжала утешать себя вплоть до самого вечера. К восьми часам паника усилилась. В девять я пробовала звонить на телефон. Услышала знакомую мелодию из родительской спальни. Телефон вибрировал прямо на скомканной постели. Я мучилась в ожидании пару часов, которые казались для меня невыносимыми. Если бы Кесси или мама были здесь, они непременно решили бы, как найти отца. Все решилось бы буквально за двадцать минут. Но их здесь нет. Здесь нет никого, кроме нарастающего ужаса.
В начале десятого я услышала звонок в дверь. На пороге, опершись на лысого крепкого мужчину, еле стоял мой папа. Терпкий запах алкоголя, исходивший от них обоих, заставил меня сморщиться. Я не знала, что мне делать, поэтому просто стояла в оцепенении, наблюдая за развитием событий. Я не слышала, что говорил мужчина. Помню только, что он представился Робертом, коллегой отца. Дальше говорил что-то про бар и про то, как «опасно смешивать пиво с водкой в большом количестве». Он донес отца, который ни на что не реагировал и, кажется, давно спал, прямо до кровати, где я сняла с него ботинки и легкую темно-синюю кофту – наш общий подарок с Кесси на его день рождение.
Выглядел отец неважно. Только сейчас я заметила, насколько он исхудал. Кожа бледная, как и у меня, веки припухли, глаза покраснели, под ними огромные оттеки. Сальные волосы от пота прилипли ко лбу, ладони исцарапаны. Никогда еще мне не доводилось видеть его в таком состоянии. Раньше он не позволял себе даже банки пива по выходным, а теперь пьет даже в будние дни. Я почувствовала себя маленькой девочкой, впервые услышавший скандал родителей. Это непреодолимое чувство вины буквально сжирает тебя изнутри, хотя я знала, что в подобном состоянии отца никто не виноват, даже я.
Обхватив плечи руками, как это делала мышонок из группы неудачников, я молча смотрела на спящего отца. Руки у него слегка подрагивали, поэтому я накрыла его пледом матери. Когда я вышла из спальни, Роберта уже не было. Наверняка, еще стоя на ногах, он пошел продолжать банкет. По его лицу – желтоватому и обрюзгшему – нетрудно догадаться, что он завсегдатай в местных барах. Случалось, что несколько раз отец знакомил нас со своими близкими коллегами, с которыми он мог ходить в боулинг. Но я никогда не видела среди них Роберта. Должно быть, они сблизились недавно, и эта дружба явно не пошла на пользу моему папе. Но вряд ли даже самый заядлый алкоголик мог заставить отца выпить хоть глоток. Очевидно, что это его сознательное решение, доведенное до плачевных последствий.
Мы оба скучаем по маме и Кесси. Но разве это повод напиваться в сомнительной компании? Хоть Роберт и вызывает у меня омерзение, но я должна была быть благодарна ему за то, что он принес отца домой. Хотя и я не лучше. Считаю себя нормальной, при этом не хожу в школу уже несколько месяцев, сижу дома затворником, а все мое общение сводится к пустым разговорам с мисс Одли, обменом пары фраз с отцом и собственным монологом с видеокамерой.
