Госпожа в изумрудном пальто появилась около пяти минут восьмого и целеустремленно проследовала в направлении выхода на улицу Марата. Наши мужчины отправились, держа дистанцию, за ней (тут только Павел обратил внимание, что его спутник был в другой куртке и других джинсах, нежели днем, хотя до того он даже и не подозревал, что у его соседа есть еще хоть какая-то одежда, кроме той, в коей этот последний обыкновенно ходил). Они вышли на Марата и перешли ее на светофоре, затем направились по Невскому и, пройдя два дома, свернули на Пушкинскую. Там людей было гораздо меньше, чем на проспекте, и они тут же перешли на другую сторону Пушкинской, где девушка зашла в табачный магазин. Наши наблюдатели остановились в стороне. Денис тяжело опустил руку на плечо Павлу:
– Не делай выходок, понял?
Тот машинально кивнул – ставки уже были сделаны, да вот только он не знал, что и на что поставил.
– Мы просто пройдем за ней, кое-что проверим. Не делай резких движений. – сказал Денис и, помедлив, добавил: – Иначе мне придется. Пошли!
Они продолжили свой путь вслед за неизвестной героиней. Погода к этому времени наладилась: совсем не было осадков, да и ветер лишь слабо напоминал о себе. Однако было, конечно, уже темно. Сердце Павла билось часто. Он совершенно ничего не соображал, понятия не имел, что происходит, и зачем они здесь, ему лишь казалось, что его партнер знает точку назначения – так будто бы получалось из анализа сказанного им. Но герою нашему было не до анализа. Он видел перед собой только ее силуэт.
Знаете, господа, зрелище это сильно било по бывшему студенту. Он вряд ли отдавал себе тогда в этом отчет, но выходило так, будто каждый удар каблука ее сапог по тротуару, удар совершенно неслышный в действительности, звонким цоканьем отдавался в голове его, разлетаясь сразу же молниями и по всему телу. Он видел только фигуру в полутьме под фонарным светом. Фигуру, лишь движущуюся фигуру… Но как она двигалась! Любые оформленные мысли выветрились из его головы окончательно и как-то сразу. Даже о существовании подле себя главного виновника всего происходящего (хотя Павел не отдавал себе отчет в том, что и где происходит) он вспомнил только на пешеходном переходе через кузнечный переулок, когда Денис попал в его поле зрения. Проще говоря, наш трудящийся потерялся совершенно и вполне. Что же с ним такое приключилось? И почему так внезапно, в такой важный момент?
Пошли по Коломенской, снова перешли улицу. Павел взглянул на секунду на своего спутника, и ему показалось, что тот выглядел уже будто чем-то удовлетворенным. На Коломенской было совсем уж пустынно, и какие-то одиночные прохожие виделись лишь совсем далеко. Девушка в пальто, которая за всю дорогу ни разу не обернулась и не делала никаких неожиданных движений, свернула вдруг в какой-то двор. Тревога Павла превратилась в кошмарное предчувствие неизвестной еще катастрофы в тот самый момент, когда они, сбавив шаг по инициативе Дениса так, будто он точно знал, что это можно допустить без ущерба для дела (какого же дела все-таки?), увидели ее входящей в дверь лестницы под аркой. Наши герои остановились неподалеку.
– Мы пришли, – заявил Денис, недобро улыбаясь.
Павел, собрав в себе остатки силы духа, спросил подрагивающим голосом:
– Куда… пришли?
– Через несколько минут она выйдет, а потом мы сразу зайдем обратно. Встанешь у двери. Внутри. Потом поменяемся. Не делай глупостей, понял? Не вздумай даже дергаться. Но ты не из дураков, иначе – зачем ты мне тут? Я же понял, что тебе нужно, – сказал Денис, глядя Павлу прямо в глаза.
«Приехали!» – подумал Павел, но отступать было некуда, да и поздно.
Девушка в изумрудном пальто действительно вышла из той самой двери минуты через две-три, но сразу же была встречена «помощником» нашего бывшего студента: Денис шагнул ей навстречу и, левой рукой прижимая ее к себе, а правой – зажимая ей рот, втолкнул обратно на лестницу, а Павел, действуя уже абсолютно машинально, вошел за ним.
Дверь закрылась. Они оказались на тесной лестнице, где, вероятно, располагалось мало квартир. Вид у всего помещения был жалкий: ремонт давно не делался, лампочка светила тускло, а стены и потолок представляли собой убогие остатки былого благополучия. Это все Павел, однако, припомнил уже потом, а тогда впечатление сложилось если только молчаливое.
– Ну что, что у тебя в сумке, а? – говорил Денис в лицо женщине хрипло-свистящим полушепотом; ответа он, однако, явно не ждал. – Знаешь, какие у тебя перспективы? Знаю, что знаешь!
Та смотрела на своего душителя растерянно и тяжело вздыхала, будучи прижатой к стене. Платок съехал с ее головы, и волосы частично сбились вперед, слегка прикрывая лицо, которое Павел не мог разглядеть в подробностях в полутьме лестницы, когда еще и отвратительная ладонь его «помощника» грубо сжимала ее рот, хотя та будто и не собиралась ни кричать, ни сопротивляться. Наш бывший студент не заметил, как его напарник освободил левую руку и что-то достал из кармана. Это был перочинный нож, немедленно приставленный к горлу жертвы.
– Хочешь, чтобы все обошлось? А?
Женщина стала активно кивать.
– Конечно, ты же не дура! Да?
Она попыталась что-то сказать.
– Отпускаю, отпускаю… Не вздумай заорать, – прохрипел Денис, отнимая ладонь от ее губ.
– Да… Что вам… нужно? – спросила девушка очень тихо, не контролируя еще дыхание.
– Умница! – улыбнулся Денис, не отводя, однако, ножа от ее горла. – Нам на двоих. Ну и… обслужить, конечно, – сказал он, все так же мерзко улыбаясь и указывая глазами вниз, а затем добавил: – Можешь и себе оставить. Но это только если хорошо обслужишь. По настроению.
– Да… Ладно… – она спешила со всем согласиться.
– Поднимемся вверх на следующую площадку. Лишний звук – порежу. Ты оставайся тут пока, – эта последняя инструкция была адресована уже Павлу.
Девушка в пальто и ее мучитель поднялись на один пролет, причем шла она сама, впереди, но он не убирал нож. Она остановилась и повернулась. Павел видел ее лицо теперь в другом свете: тонкий нос, очерченный подбородок, где-то в тени – глаза и немного размазанную вокруг губ помаду. Господа, герой наш едва не бросился в эту секунду на своего подельника! Но что он мог сделать? Женщина же, кажется, немного пришла в себя.
– Можно я покурю сначала? – спросила она все так же тихо, но уже не столь отрывисто, как говорила до того.
– Да, конечно! – ответил Денис.
Она накинула сумочку на плечо, достала из кармана сигареты и закурила. Огонек зажигалки блеснул бликом на стекле пустой бутылки, стоявшей на краю ступеньки следующего лестничного пролета. Сердце Павла билось неимоверно. Его сосед стоял к нему почти спиной, держа в правой руке нож, поэтому его лица не было видно. Нашему бывшему студенту казалось, что он вот-вот потеряет сознание, хотя он и не знал, как это происходит, да и был, к тому же, как-то странно сосредоточен.
Девушка частично отерла размазанную помаду пальцами. Сделала одну короткую затяжку. Вторую – подлиннее. Стряхнула пепел. Все время она смотрела на своего мучителя или по крайне мере куда-то около него. Тут она вдруг улыбнулась весьма дружески, если не сказать, обольстительно, и поманила Дениса:
– Иди сюда!.. Ну… Расслабься ты со своим ножиком!
То, что произошло дальше, мелькнуло перед Павлом молниеносно, но так ярко и отчетливо, будто происходило не на полутемной лестнице богом забытого дома на Коломенской, а при самом ярком дневном свете, и будто герой наш не был черт его знает, как растерян, а наоборот, находился на пике контроля за своей концентрацией и вниманием.
Денис сделал движение навстречу его поманившей, которая, в этот момент, поднесла сигарету к губам и затянулась в третий раз. Затянулась глубоко, сама подаваясь тут же вперед, и вдруг, когда огонек сигареты был особенно ярким, рывком ткнула ее в глаз своему оппоненту. Он взревел, выронил нож, хватаясь руками за лицо, а она, оттолкнув его в сторону, бросилась вниз, хватая по пути пустую бутылку с лестницы. Эта бутылка и пришлась аккурат по голове многострадальному Павлу (он был, правда, в капюшоне), причем он не успел даже отшатнуться, а тем более – попытаться остановить девушку. Она же, не теряя времени, выбежала на улицу еще до того, как матерящийся на все лады «помощник» сам попытался спуститься, дабы что-то еще успеть спасти, а может и просто механически, не останавливая поток своих хриплых воплей.
