В это лето Николай не изменил своим правилам. В своих вылазках он находил единственное утешение своей тоске. Боль была еще слишком сильна, и тяжелая работа на раскопе спасала его от ненужного самокопания и поиска ответов, которых он, все равно, никогда не найдет.

Лишь одно удручало его – дорога на реку проходила мимо их старого домика; для Николая это было испытанием. Только так, через боль, от решил бороться с невыносимой горечью. Лишь принятие неизбежного могло успокоить его. Он искал смирения.

В этот день раскопки не задались. Уже с утра стояла ужасная духота, обещая грозу. Николай трудился до последнего, до того момента, когда мелкие капли дождя начали щекотать его разгоряченные плечи. «Нет, пора», – сказал он себе и засобирался в обратный путь. По реке уже пошла мелкая рябь, вода стала похожа на поток расплавленного серебра. Листья берез заволновались, зашуршали; гроза и не думала отступать. Затащив лодку подальше на берег, Николай побежал к усадьбе. Тучи окрасились багровым, и он припустил, сжимая мешок с находками. «Ну, сейчас начнет!»

Вот их дача. Кусты акации вдоль заборчика, чуть дальше вишни, яблони…

Он резко остановился. Что это было? Какое-то светлое пятно на миг промелькнуло сквозь занавесь кустов. Это было похоже на облако или белые цветы сирени, или…

…Николай, отбросив всякую мистику смело открыл калитку и вошел в сад. На террасе кто-то был. Он не хотел себе признаваться, но от этого зрелища холодный озноб прошел по его телу. Он сделал еще шаг…, и с облегчением выдохнул – на маленькой скамейке, о чем-то задумавшись, сидела Даша. «Странно, что она здесь делает? Неужели может так спокойно приходить в опустевший дом, где так много воспоминаний?»

– Даша…ты здесь…, – Николай не знал, как продолжить и замолчал.

– Ты когда-нибудь задумывался о том, почему некоторые души остаются на земле? – Даша не смотрела на брата и не могла видеть в каком смятении он находился. – Мне кажется, что они остаются, чтобы помочь нам справиться с потерей. А еще, чтобы предостеречь. Ты как думаешь?

Только сейчас она поглядела на Николая и ее взгляд ему не понравился.

– Да что ты такое говоришь? – его недовольство сестрой всё возрастало.

– Я иногда прихожу сюда, – как ни в чем не бывало продолжила она, – разговариваю с ней.

Николай хотел спросить «с кем», но передумал. Нет, он не хотел этого знать. Он не хотел даже говорить на эту тему.

– Ты бы шла к Орловским…, – Николай ругал себя за косноязычие и от этого злился еще больше.

– Ты иди, Коля. Я позже подойду.

Он не хотел оставлять сестру одну, но сделать ничего не мог.

– Хорошо, встретимся в усадьбе.

Даша с улыбкой кивнула ему в ответ: – Иди.

Он знал, он сразу догадался, откуда у Дашки возник такой интерес к потустороннему. «Ну, Катерина, дождешься ты у меня». Он шел к особняку, мысленно ругая Дашину подругу, виня ее во всех грехах.

Дело в том, что этим летом у Орловских гостила еще одна особа – дальняя родственница Софьи Львовны, известная в своих кругах гадательница и медиум. И вот эта дама занялась проводить спиритические сеансы, куда приглашались все желающие. Более дикого зрелища Николай не мог себе представить. Со всей округи к Орловским зачастили представители знатных семейств и просто знакомые (на дачах, в отличие от города, порядки были простые). Немолодые уже господа со своими супругами – чуть не целыми семьями – набивались в огромный зал, где и разыгрывались эти спектакли. Вот и Даша, по наущению Катерины, стала заглядывать на эти демонстрации. Разделял взгляды Николая и Павел Ильич. Но его недовольство не выражалось столь явно, он просто отходил в сторону и не мешал другим тешить себя всяческими страшилками.

Николай был не совсем справедлив к дочке Орловских. На самом деле, это Даша затащила Катерину на первый сеанс. А потом их обеих захватила эта игра с духами. По крайней мере Катерина видела в этом лишь очередное развлечение в довольно однообразном времяпрепровождении. Чего не скажешь о Даше – она свела близкое знакомство с медиумом, и та учила Дашу первым шагам в спиритуализме. Всего этого Николай не знал и направил свой гнев на ничего не подозревающую Катю.

А в усадьбе опять гуляли. Большая просторная терраса вмещала много народу. Сверху располагался такой же вместительный балкон. В доме Орловских вечера удавались на славу. Устраивались танцы, спектакли. Нередки были фейерверки и карнавалы.

Еще издали Николай услышал музыку и смех. Собравшаяся было гроза, прошла стороной, и обрадованные такому повороту, кавалеры со своими дамами расположились на воздухе. Николай оглядел лужайку перед домом. «Как бы мне проскочить?» В глубине сада, граничившим с липовой аллеей, он с удивлением увидел отца. Тот сидел в плетеном кресле и курил свою трубку. Казалось, весь этот шум его нисколько не заботит. «Подойти или нет?» – Николай не хотел мешать одиночеству отца, но все-таки решил поздороваться. Катерина подождет.

Отец, как будто, и не заметил сына. Взгляд его блуждал по тёмным кронам вековых лип, сизый дым окутывал его. Николай сел на соседнее кресло, демонстративно достал пачку и закурил. Павел Ильич с удивлением воззрился на сына, дымящего папиросой. Грустная улыбка тронула уголки его губ: – Да, годы…, – протянул он.

После смерти супруги Павел Ильич внезапно, с ужасом, обнаружил, что совсем не знает своих детей. Вопросы их воспитания благополучно обошли его стороной. Этим занималась Лидия Матвеевна. Впрочем, как и всеми остальными домашними делами. Пока он пропадал в экспедициях, дети выросли, освоились в этом мире, не призывая к помощи своего родителя. Павел Ильич порой ловил себя на том, что смотрит на них как на посторонних людей, которые по каким-то необъяснимым причинам живут вместе с ним под одной крышей. Его страшила роль отца. И не зная законов семейного бытия, он порой совершал ошибки, которые, впрочем, не имели больших последствий. Он старался стать добрым отцом, но не знал – как? И после долгих раздумий принял, на его взгляд, самое мудрое решение – он позволил детям делать все, что они считают нужным. Даша и Николай видели страдания отца и по мере сил старались не огорчать его, а при случае и подсказать.

– Ты, Николай…вы с Дашей…не тревожьтесь за меня. Я справлюсь, – Павел Ильич вновь устремил свой взгляд к макушкам деревьев.

«Рассказать ли ему про Дашу?»

Николай смотрел на отца и сердце его сжималось. «Еще будет время».

– Все будет хорошо, отец, – Николай вытянулся в кресле и по примеру отца стал разглядывать вечернее небо и уходящие вдаль грозовые облака. «Все будет хорошо».

Глава

2

Он всегда демонстративно фыркал, когда по вечерам девицы собирались в Дашиной комнате. Но однажды ему пришлось принять приглашение сестры поучаствовать в сеансе. Теперь он и сам не мог понять, что его сподвигло на этот шаг: интерес, скука или решимость со всем этим разобраться. А может желание вывести Дашу на чистую воду, чтобы та призналась в своих манипуляциях? Трудно сказать. Николай гнал эти воспоминания, но они возвращались. Он уже никогда не забудет, как холодные, невидимые ладони легли ему на плечи.

В тот день с утра лил дождь, расстроив все его планы. Он бродил по дому, не зная, чем себя занять. Схватился, было, за книгу, но мысли путались, слова не хотели складываться в предложения, и Николай с раздражением откинул ее. Внизу хлопнула дверь, в прихожей послышались девичьи голоса. «Опять Дашка свой вертеп собрала». Он прислушивался к шуму на лестнице и в этот момент в его дверь постучали.

Николай поднялся. За дверью стояла Даша, она поманила брата в коридор.