Фобос уже собрался уходить, как вдруг Драйтер сказал ему в спину:

– Если у тебя какие-то проблемы, то лучше скажи сразу, и мы придумаем, как их решить.

Старик говорил мягким и дружелюбным тоном, явно намекая на случай с Танго. Быстро же ему донесли. Это слегка разозлило Фобоса.

– У меня нет никаких проблем, – сухо сказал он, не оборачиваясь.

И всё же, что-то тёмное нависало над ним. Переживания былых лет Фобос ловко загнал в самые потаённые углы своего разума, но всё же они вновь принялись напоминать о себе.

Наверное, подобное и называется «фантомной болью» – Фобос часто слышал от Одноногого, что у того чешется несуществующая уже нога. Быть может, и здесь происходит что-то подобное.

Он не мог понять, что именно его беспокоило, но чувствовал необъяснимую тревогу от того, что это явно было связано с прошлым. Фобос осознавал, что ему ни в коем случае не стоит ворошить события тех дней в своей памяти.

– Несущественно, – сказал себе под нос законник, проходя мимо толпы ханготских беженцев, стоявших в очереди на получение припасов на первые дни.

Лица их были хмуры и печальны. Фронтмен было решил предложить кому-нибудь из стрелков папиросу и попытаться заговорить о том, что же, всё-таки, происходит в Ханготе, но потом махнул рукой и пошёл в сторону «Удачи фронтмена». Выходной у законника случается нечасто.

ГЛАВА 5.

Шайка конокрадов двигалась на северо-запад вместе с угнанным табуном лошадей, который они позаимствовали в окрестностях Бирдена. Грехов за этой бандой (хотя называть её подобным грозным словом было явным преувеличением) числилось не столь много, поэтому пойманные преступники могли рассчитывать на снисхождение закона. Петлю, скорее всего, заменили бы тюремным заключением.

Отряд законников во главе с Фобосом двигался по прерии.

Помимо Фобоса и Одноногого, здесь были два ханготских стрелка, которых Драйтер приказал взять с собой, чтобы те пообтёрлись.

Один был явно многое повидавшим задирой, а насчёт второго, молодого юноши с бледным лицом, Фобос сомневался.

– Того и гляди, начнёт п-палить во все стороны, – шёпотом сказал Одноногий Фобосу на очередном привале, кивнув в сторону парня.

Неподалёку от Гольвата законники нашли недавно оставленный лагерь, явно принадлежавший преступникам.

– Смотри-ка, – сказал Одноногий, внимательно изучая следы на влажной после дождя земле, – да они го… гонят на запад целый т-табун лошадей!

– Интересно, зачем это им, – задумчиво протянул Фобос, закуривая папиросу.

– Они направляются в Бетвуд, – вдруг хриплым голосом сказал ханготский стрелок, тот, что постарше. Фобос не запомнил его имени, но, кажется, его звали Йеспер.

– В Бетвуд? – переспросил Фобос.

Бетвуд, по слухам, был столицей целого бандитского квазигосударства далеко к северо-западу от Фронтира. Для Мергереаота, Срединных земель, Фронтир был краем человеческой цивилизации. Но каждый фронтмен знал, что за самим Фронтиром лежат ещё и вольные Дикие земли, центром которых является крепость Рубеж, выдержавшая не один десяток нападений тех, чьи земли расположились ещё дальше. Но практически никто не верил, что за Дикими землями Этельвельда и за тремя государствами одичавших этельвельдских аборигенов Ганку, Раат-Ваалу и Тарклава Нурна, есть ещё что-то.

– Это просто миф, – усмехнулся законник. Йеспер лишь пожал плечами.

– Это не миф, – вдруг высоким голосом сказал второй ханготец и густо покраснел.

– Да ну? – с иронией спросил Фобос. Одноногий улыбался. Ох уже эти ханготские невежды.

Молодой стрелок порылся за пазухой своего плаща и вытащил оттуда какой-то предмет. Он протянул его Фобосу. Командир взял предмет в руки и увидел, что это была медная монета.

– «Бетвуд», – прочитал он надпись, отчеканенную на монете, – должно быть, это подделка. Чеканочный штамп добыть не так уж и трудно. Одноногий, ты же, вроде, был с нами, когда мы накрывали фальшивомонетчиков неподалёку от Оштерауса.

– Верно, – кивнул Одноногий, забираясь на лошадь.

Фобос отдал монету ханготцу и слегка покачал головой, будто бы говоря «Расслабься, парень, это просто красивый сувенир».

Тем не менее, на следующем привале спустя несколько часов Йеспер вновь начал рассказывать про Бетвуд. Якобы, он знавал одного законника, который побывал там и вернулся. Фобос сначала с усмешкой на устах выслушивал все россказни стрелка, но потом ему это надоело.

– Отставить разговоры, – устало сказал Фобос, вставая, – привал окончен. Отряд – по коням!

С недовольными от неожиданно прерванного отдыха лицами законники собрали вещи, чтобы не оставлять следов своего присутствия, и расселись по лошадям. Фобос подъехал к Йесперу и приказал больше не говорить на эту тему.

– Шила в мешке не утаишь, командир, – криво усмехнувшись наполовину беззубым ртом, сказал Йеспер.

Отряд двинулся дальше. Солнце пекло неимоверно, а тёплый летний ветер качал сухую траву. Когда на горизонте показался тонкий столб дыма, Фобос указал туда рукой.

– Одноногий, – сказал он, прикладывая руку ко лбу, – я ни черта не вижу. Солнце слепит. Может, ты что-нибудь разглядишь?

Одноногий прищурился и сообщил, что видит несколько шатров и лошадиных голов в той стороне.

– Мы по их душу, – усмехнулся Фобос и пришпорил Бонки.

Лагерь был неплохо укрыт в лощине. «Неплохо» – по меркам полных дилетантов, коими и являлись эти конокрады. Фобос разделил отряд надвое и приказал спешиться и подойти с обеих сторон возвышения над лощиной.

Когда все заняли свои позиции, законник несколько раз выстрелил, целясь выше голов. Пули разбросали землю и напугали конокрадов, которых в лагере было всего шесть или семь человек.

Те засуетились, но законники уже спустились с холмов и повалили некоторых на землю.

– Руки связать, – отчеканил Фобос и полез в первый попавшийся шатёр.

Внутри сидела какая-то женщина и испуганно прижимала к груди младенца. По внешнему виду она не была похожа на жительницу Фронтира.

– Откуда ты? – спросил он на этельвельдском.

– Не понимаю, – всхлипнула та на лигийском. Фобос перешёл на этот язык, благо, знал его с детства, так как вырос на границе с Лигией.

– Что вы здесь делаете? – строго спросил он, – мы взяли контракт на вашу поимку.

– Отпустите нас, – плача говорила женщина. Ребёнок принялся кричать на весь шатёр. Фобос поморщился.

– Успокой его, – сказал он, указывая на ребёнка. Глаза женщины расширились в ужасе.

До Фобоса дошло, что он указывал стволом «Насмешника». Законник поспешно убрал пистоль в портупею.

– Всё в порядке, – сказал он, – собирай вещи.

Снаружи доносились звуки борьбы. Видать, не все конокрады решили подчиниться приказу. Фобос откинул полог шатра и вышел. Йеспер с ожесточением колотил какого-то старика, лежавшего на земле.

– Твою мать! – вскрикнул Фобос и бросился к фронтмену.

Он рывком поднял ханготца и схватил его за плечи, – что ты творишь?

– Ублюдок пырнул Киддла, – процедил Йеспер, исподлобья глядя на Фобоса.

В следующую секунду он ловко оттолкнул командира, выхватил пистоль и выстрелил. Но не в Фобоса. Законник поднялся, отряхиваясь, и увидел набухающее кровавое пятно на груди старика. В руке у него покоился кривой нож.

– Спасибо, – тихо пробормотал Фобос.

Он приказал выстроить арестованных перед ним, после чего кашлянул и в очередной раз соблюл формальность.

– Именем Мортара и законом славного города Оштерауса, что стоит на вольных землях Фронтира, вы обвиняетесь в конокрадстве. Наказанием явится длань Мортара, несущая справедливое возмездие. Да будет так.

Законники захватили четверых мужчин и трёх женщин, причём, одной было от силы двадцать лет. Они связали конокрадам руки и, взяв верёвки за обратный конец, повели их за собой.

Лошади в количестве около десятка голов паслись неподалёку. Сначала Фобос думал взять их с собой, но потом решил, что в контракте про это не было сказано ни слова.