— Говори, — повторил он, верхняя губа дрогнула, показав волчьи клыки.

Отпил.

Выпил стакан в три глотка.

— Если нас не размажет шторм и не догонят, ты вернёшься домой.

Никакого отклика. Гортхаур медленно — слишком медленно даже — наливал стакан заново.

— Если размажет, то беспокоится будет не о чем. Если догонят, то если повезёт, уничтожат всех, если не повезёт, всех кроме тебя.

Второй стакан Гортхаур вылил в глотку винтом. Моро невольно задумался, где темный майя научился так пить. Его-то выучили здесь, перегонку при нем нолдор освоить не успели, некогда.

— Вас, — хмыкнул Гортхаур без вопроса в голосе.

— Три здешних сумасброда, которые ещё считают, что нужно спасать таких, как я или ты, и отвозить туда, откуда украли. И я, который может с такими, как я, выпить и поговорить.

— И ты, бессильное ничтожество. Слегка похожее на одного из сыновей Феанаро.

— Слегка похож, — согласился Моро.

Один раз троица уже чинила того, кого выбросила Сэтль. Его даже не пришлось воровать, Льяма выкупила из Загона за мелочь. Кири назвала это потом «реабилитация монтировкой и железобетонными подпорками», на которую они, слабые и малоопытные, честно потратили прорву времени, и то, что получилось, все равно уже не было похоже на себя прежнего. Тот даже домой возвращаться отказался, его высадили в первой попавшейся версии Арды, где ещё только начинались Годы Солнца и не слишком отличались уши эльдар.

Но Гортхаур пробыл «в гостях» недолго. Мог пройти от одного до трёх циклов повторов, смотря какой длины историю хотелось видеть Сэтль. Он точно не сломался — хоть в этом можно быть уверенным, когда речь идёт о Тху. Но ручаться за то, что он хорошо соображает, нельзя.

Осознавать себя любопытным наблюдателем было не особо приятно даже Моро, даже с воспоминанием о двух десятках лет ангбандских рудников. И все же теоретически даже любопытный собеседник здесь лучше, чем никакой.

— Спрашивай. Я отвечу.

Гортхаур отставил стакан и деловито ухватил его за горло. Стиснул. Оскалился. Было немного страшно, и в то же время это словно не с Моро происходило.

— Почему ты ещё жив? — спросил он с очень деловитым интересом.

— На мне их защита.

— Чем ты за нее заплатил? Телом? Искусством? Службой? Унижением?

— Мой мир рухнул, — говорить было неудобно, но не больно. Моро чувствовал, как когти пытаются впиться в его горло и вязнут в невидимом панцире.

Он был надёжно защищён. Всегда здесь — чужими силами. Всегда.

— Рухнул и снаружи, в действительности. Не в видениях. И внутри меня.

— Это не плата!

— Это причина. Отпусти, и я расскажу больше.

Гортхаур разжал руку… Не сразу и с трудом.

— В нашей Арде когда Второй и Третий дома нолдор перешли через льды и пришли в Митрим, мы узнали, что погибли двое детей Нолофинвэ. Аракано и Финдекано. Начались стычки между эльдар.

— Хм.

— Майтимо оставался в плену, Макалаурэ рассылал разведчиков, ища способы освободить его. И тут бесследно исчезли Амбаруссар. В тех местах видели чужаков странного вида. И больше никаких следов.

— Так.

— И тогда, придя в ярость, Макалаурэ собрал всех, кого смог, и повел на Ангбанд. Освобождать Майтимо. Ему это удалось. Но почти все его воины погибли или попали в плен, спаслись лишь старшие с небольшим отрядом.

…Даже здесь Моро не стал говорить, что спасением Майтимо все равно был обязан не им, а Финдарато. Что средние братья могли остаться живы, потому что, пока верные Феанариони бились о стены и ворота, теряя жизни, Финдарато уже шел по скалам. Но Тху ни к чему знать лишнего.

— Старшие Феанарионы были живы, но почти обезумели. Один от страдания, и второй — от цены его свободы. Вражда Домов исчезла, потому что от Первого дома осталась горсть раненых и два отчаявшихся.

На лице Тху промелькнуло удовлетворение. Он явно плохо владел собой.

— Прошло больше двадцати лет, войска Ангбанда осадили Хитлум, ставший крепостью нолдор. И в этот момент снова появились чужаки. Трое других чужаков, которые вернули Амбаруссар. Они обладали невероятной силой. Они уничтожили войско Ангбанда, нескольких балрогов, и выпустили всех пленных из рудников.

— И тебя, — усмехнулся Гортхаур.

— И меня. Я был любопытен. Я пришел к ним с вопросами, так как боялся их меньше, чем темных. Их ответы уничтожили все мои знания о мире. Арда виделась центром мира, а стала задворками вселенной, одним из множества похожих миров, между которыми бродят полубезумные Скитальцы, и любой из них превосходит в силе Валар.

— Ты захотел примазаться к этой силе.

— Я захотел знать, как устроена жизнь на самом деле. И потребовал взять меня с собой. Они радостно согласились Однажды я пожалел об этом сильнее, чем об Альквалондэ.

Остаток перцовки Тху вылил в глотку прямо из бутылки.

— Так ты раб или наложник? — оскалился он.

— Я пока ещё друг, беспомощный и нуждающийся в защите, как ребенок. Потому что таким, как мы, не достичь их сил никогда и никаким путем.

— И зачем тебя держать такого?

— Пока они спасали нам подобных, украденных из дома, я был полезен. Но скоро они перестанут.

— Будешь умолять вернуть тебя домой?

— Нет. Легче жить среди чужих.

— Что они задумали, подсылая ко мне раба с такими россказнями?

Что ж, от Тху ждать доверия было наивно. Впрочем, объяснять Моро считал нужным без оглядки на такие мелочи.

— Не хочешь, не верь.

И тут корабль взвыл металлом и затрясся.

Моро уже привычно откатился в угол и заклинился там. Кири опять забыла об амортизаторах или мягких креслах. Увлеклась. Гортхаур в точности повторил его движения и оказался в углу напротив.

— Мы входим в шторм, — Моро привык объяснять спасаемым все наперед. Большинству бывало слишком плохо, чтобы вопросы задавать, а объяснения успокаивают. — От твоего мира нас отделяет пояс штормов, и его будут пытаться пройти, словно бы скользя по волнам и пользуясь их силой вместо того, чтобы противостоять. А я могу только ждать.

Замигал свет. «Оса» вела себя сейчас как материальный корабль, которому не хватает энергии — отключала все, кроме базовых систем. Льяма забирала все, кроме нужного для выживания пассажиров. Силу Кири и Джея, а с нею свет, тепло, иллюзию тяжести… Забирала, чтобы швырнуть хрупкий кокон материи между вихрями и скользить с одного на другой.

Может, стоило уйти в рубку, чтобы увидеть это в последний раз?

В темноте глаза Гортхаура засветились двумя лавовыми расщелинами. А потом он снова прыгнул, потому что ждать просто так Тху не собирался.

И в этот раз барьера не было.

Льяма убирала все лишнее. Вообще все.

С невнятным ругательством Моро рванулся следом, отталкиваясь от стен.

*

— Я себя каждый раз голой чувствую без силы, блин…

Джей дотянулся и погладил Кири по обтянутой комбезом заднице, но она только пнула его в ответ из своего кресла.

— Водка осталась?

— Только полбутылки.

— Была же ещё одна.

— Так хрен увидим, пока идём.

— Ну давай отвлечемся, что ли, стрёмно же.

— Закрой глаза и думай о прекрасной серферной капсуле, — посоветовала Кири. — И как круто будет каждому серфить самому. Зависть-зависть.

— Мы даже прототип будем строить ещё долго.

— Если они выложат в продажу технологии волнового рассекателя, будет быстрее.

— Так денег нет.

— Придумаем что-нибудь, — отмахнулась Кира. — Или сопрем.

— А если у нас потом сопрут результаты? То-то будешь орать.

— Ну, буду орать, а что делать…

Корабль заскользил боком, стены завыли вновь от напряжения, и тут фигура с золотыми глазами прыгнула на них из темноты.

— Мы тебя домой вернуть пытаемся, псих, — сказала сдавленно Кири, хватаясь за живот.

Джей жалобно булькнул и схватился сразу за горло.

— Идиот! — прошипела Кири, удерживая то, что выскальзывало из живота наружу. Кровью запахло очень сильно. Ей показалось, что по сторонам мелькают, словно в игре, символы жизненных показателей, стремительно обнуляясь.