– Ладно, Маринка, вредничай дальше… – Хмыкнул Семён. Его такими штучками не проймёшь – привычный к провокациям Ломакиной. За столько лет общения с этой врединой, стойкий иммунитет выработался.

– Обратишься ещё ко мне, задачку решить! Вспомню тебе и зверяток, и ватрушечку…

– Так значит?! – Возмущению Виталика не было придела. – Мы, значит, отдуваемся, а она ватрушки трескает?!!

– Чего ты кричишь на всю школу? – Маринка бочком протиснулась в дверь, быстро её захлопнула. – Ну, как успехи? А я вам вот принесла… – Выдернула из-за спины руки, повертела ватрушками. – Ещё тёпленькие!

– Да иди ты, Ломакина, лесом со своими плюшками-ватрушками! – Продолжал бушевать Виталик. – Натворила дел. Где теперь грызунов искать, скажи, где?

– И что мы скажем Инне Андреевне? – Вздохнул Семён. Пытаясь разрядить обстановку, пошутил:

– Что крысы вышли свежим воздухом подышать, обещали вернуться к первому уроку?

– Ладно… – Наконец сдался Виталик. – Пошли домой. Что-нибудь придумаем… Где твои плюшки, давай сюда, от стресса живот свело.

– Ой, бедненький! – Всплеснула руками Маринка, направляясь к Васиной клетке. – Плохо ему: глазки закрыл, икает.

– Не подходи! – В один голос предупредили Ломакину приятели.

– По твоей милости, Ломакина, Вася страдает. Пережрал несчастный. Таз моркови спорол, пока мы за ним охотились. – Упрекнул Семён.

Ломакина прыснула в ладошку, чем вызвала немедленную реакцию Виталика.

– Вы посмотрите на неё, ещё и смеётся, совести нет!

– Я представила, как тётя Люда, удивится. Зайдёт в подсобку, а там – одни хвостики и огрызки. И куда это морковь пропала?!

– Ещё больше удивилась, если бы Василия нашего на месте преступления застукала. Интересное бы кино получилось… – Засмеялся Семён.

– Триллер или комедия? – Заулыбался и Виталик. – Представляю, наша тётя Люда по кухне за Васей с поварёшкой гоняется.

– Или нет, на плиту с перепугу взобралась и кричит: «Караул! Грабют!»

– А директор бегает за кроликом и приговаривает: «Держи вора, держи …»

Друзья и не предполагали: кино только начинается. Как там, в фильмах? Продолжение следует…

Вселенский переполох

Утро следующего дня протекало, как обычно. До 6.30 московского времени. В шесть тридцать, с точностью до секунды, в квартире Ломакиных прозвенел будильник. В шесть тридцать пять из той же квартиры раздался истошный крик. Судя по высоте и тембру голоса, крик принадлежал уважаемой Нине Кондратьевне, Маринкиной бабушке. Полминуты спустя, послышался грузный топот ног, брань главы семейства и новый вопль, децибелом выше. Ясно, Маринкина мамка проснулась. Вот семейка подобралась! Сенька натянул одеяло на голову. Стоп! Бабушка вопит, тётя Наташа визжит, дядя Саша ругается. Маринка молчит? Так, что-то опять натворила!

В голове щёлкнуло: вчерашнее дежурство, Маринка, крысята. Вот полоумная, неужели их домой притащила?! Семён условным стуком по стене – азбукой Морзе – отбил Ломакиной телеграмму: «Что случилось?». Ответ получил немедленно: «Выйди на балкон». Да, да! По иронии судьбы, их комнаты разделяла стена. А на балконе и вовсе отсутствовала. Её заменяла низкая, декоративная перегородка. Чем Ломакина без зазрения совести часто пользовалась.

За перегородкой уже маячила встрепанная Маринка.

– Тсс… – Ломакина прижала палец к губам и опустила глаза вниз. Движением ноги ловко отправила тапок растоптанного размера.

– Слушай, Ломакина, ты случайно меня ни с кем не путаешь? Это же твоей бабули тапок! – удивился Семён.

– Да тише ты, говорю! – шикнула Маринка. – Загляни внутрь. Быстрее же, ну! – И тут же испарилась. Будто и не было вовсе.

Семён осторожно подтянул к себе тапок и заглянул внутрь. Перепуганные крысята затрепыхались, обеспокоено зашевелили усами.

– Вот ведь дура какая, а! – Простонал Кострыкин и, вытащив крысят, пинком отправил тапок назад.

– Так, куда бы вас пристроить? Не хватало, чтобы мама увидела. Она мышей до ужаса боится…

– Сын, просыпайся! – Тут же раздался мамин голос, послышались шаги. Семён сунул крысят в сумку с учебниками и пихнул под кровать. Одёрнул одеяло, вроде бы не видно. В комнату вошла мама.

– Встал уже? Молодец. Быстро чистить зубы, завтракать и одеваться. Давай, давай, без разговоров!

– Уснёшь тут! – проворчал Семён и поплёлся в ванную. Спорить с женщинами бесполезно. Долгий опыт общения с мамой и Ломакиной – тому подтверждение.

Мама принялась наводить порядок. Заправила кровать, поправила шторы. Взгляд её остановился на торчащей из-под кровати лямке рюкзака. Покачала головой:

– Тоже мне, ученик! – Присев на кровать, подтянула к себе сумку. – Самое подходящее место для…

Бросив зубную щётку в раковину, Семён рванул по коридору. Крику могли позавидовать Нина Кондратьевна с тетей Наташей, вместе взятые!

Мама сидела на письменном столе, поджав ноги, обхватив голову руками.

– Там… там… Быстро МЧС! Скорую! Ааааа!

Семён заглянул в сумку, с облегчением вздохнул:

– Уф, на месте… – Осторожно закрыл молнию, вынес рюкзак в прихожую, затем вернулся в комнату. Предстоял неприятный разговор.

– Мам, успокойся. Я тебе сейчас всё объясню….

К счастью, Семён успел вернуть беглецов до прихода следующей смены дежурных. Крысиная пара, занятая очередной разборкой, не особо горевала по поводу отсутствия своих сорванцов. А потому встретила блудных сыновей равнодушно. Одним словом, непутёвое семейство!

Причину появления крысят в своей квартире Ломакина объяснила со свойственной ей логикой:

– Вас бы в клетку запихать, да ещё к таким родителям! Ни погулять, ни поиграть, ни развлечься… Хотела как лучше… праздник малышам устроить!

– Молодец! Устроила! – возмущению приятелей не было предела. – Всему дому устроила! А ещё МЧС, санитарно-эпидемиологической станции, городскому здравоохранению. Осталось для полного счастья и всеобщего веселья министерство образования проинформировать!

– Ломакина, не выводи из себя! – Виталик стукнул кулаком по парте. – Всему есть придел. Делай выводы, иначе…

– Да ну вас! – В своём духе отреагировала Ломакина. С гордо поднятой головой лебёдушкой поплыла из класса. Не забыв на прощание хлопнуть дверью.

Всё дело в шляпе

– Сюрпраайз! – В проёме купе нарисовалась рука, размахивающая широкополой соломкой с нелепым цветком на яркой широкой ленте. Следом втянулась… Маринка. Довольная и счастливая. – Не вижу радости! Чего такие кислые? – Протолкнула впереди себя чемодан на колёсиках. Плюхнулась на сиденье, принялась обмахиваться шляпой. – Фу, чуть не опоздала!

Приятели молча переглянулись, похватав рюкзаки, один за другим перешагнули чемодан и… рванули к выходу.

– Куда?! Поезд вот-вот тронется, марш из тамбура! Где ваш сопровождающий?!… – Грозная проводница зычным голосом развернула дезертиров назад.

Состав дёрнулся и заскрежетал. За окном медленно, в раскачку, поплыла платформа с провожающими. В толпе взволнованных родителей маячила внушительная фигура главы семейства Ломакиных. Заметив мальчиков, дядя Саша поднял к плечу крепко сжатый кулак, что-то прокричал. Ветер втолкнул в приоткрытое окно набирающего скорость поезда обрывки фраз:

– Мужики… за Маринкой присматривайте! Если… – Что означал кулак дяди Саши: приветственный жест или грозное предупреждение, так и осталось для друзей загадкой. Одно они поняли наверняка – радужные планы о спокойном, безмятежном отдыхе накрылись медным тазом.

Приятели поплелись в своё купе. Семён в сердцах пнул болтающийся на согнутом локте, рюкзак. Да, если хочешь, чтобы о твоих секретах узнал весь мир – доверься женщине! Просил же маму – посторонним ни слова о том, что едет в лагерь. В кои веки выпало им с Виталькой счастье на море побывать, проникнуться самостоятельной жизнью взрослых людей и вдруг такой вот «сюрпрайз» образовался!