( Самое интересное ждёт впереди!)

Ник положил руку на руль. Кровь продолжала шуметь в ушах после возбуждения. Он выпустил дым из лёгких и неспешно потянулся к зажиганию, стараясь успокоиться, когда в его голове прогремел голос:

( Ты опять облажался, Ник! На этот раз придётся расплатиться.)

Медленно поворачивая голову, так что можно было услышать хруст шейных позвонков, он недоуменно уставился на Шарон. Весь её вид говорил о полной удовлетворённости. Она удобно раскинулась в кресле, блаженно улыбка блуждала на её губах. Между пальцами была небрежно зажата дымящаяся сигарета.

– Что ты сказала?

– Я? – Встрепенулась девушка. – Ничего. – Она выпрямилась и удивлённо поглядела на него, моргая широко раскрытыми глазами. Затем удивление в её взгляде сменилось пониманием. – Бедненький, ты, наверное, действительно сильно утомился.

– Возможно, – промолвил он, но подумал: «Только галлюцинации мне не хватало».

Заводя мотор, он почувствовал необъяснимую тревогу, зарождающуюся в его груди, природа появления которой оставалась пока неясной. Связь этого чувства со случившимся была (Ник это ощущал), но оставалась невидимой.

Некоторое время они ехали в тишине. Настроение Ника заметно изменилось в худшую сторону. Он уже чувствовал себя подлецом по отношению к Джилиан, и волна презрения к самому себе накатила на него. Зачем он это сделал? До этого ему еще ни разу не приходилось изменять жене, и он даже не чувствовал такой потребности. В их отношениях всё складывалось прекрасно, во всяком случае, до сегодняшнего дня. Теперь он ощущал, как это тяжело (не сделать, нет) пережить. Он не мог представить, как посмотрит в глаза жене, когда, наконец, предстанет перед ней. Ему становилось трудно выносить сидящую рядом Шарон – она стала олицетворением его вины. Внезапно захотелось побыть одному и напиться. Но долг (ха-ха) перед этой девушкой толкал его вперед. Как будто читая его мысли, Шарон произнесла:

– Не переживай ты так. Это же нас ни к чему не обязывает.

Ник мотнул головой.

– Я не переживаю.

– Нет, переживаешь! – воскликнула Шарон. – Я же вижу. И я не хочу чувствовать себя рядом с тобой словно… – она запнулась, – … бездомная кошка.

– Мне просто стыдно перед Джил. Извини. – Вымолвил он.

– А-а, – протянула Шарон. – Значит, ее зовут Джил. Но она все равно не узнает о нас. Ты сейчас довезешь меня до мотеля и там оставишь, словно сбросишь лишний груз, ведь так, а?

Она взглянула на него оскорбленным взглядом, и Ник почувствовал, как его сознание опять что-то кольнуло. Этот взгляд был ему знаком. Этот взгляд… Эти глаза… Волосы… Черты лица… Упрёк… Они выплывали из глубин его памяти…

( Что ещё тебе надо? Ты сделал, что хотел, теперь оставь меня.)

Нет, этого не может быть. Это осталось далеко в прошлом. Не может и не должно, иначе нечто темное может выползти наружу и испачкать его белые рукава.

– Не говори так, Шарон. Ты здесь ни причем. Во всем виноват я, – пробормотал он.

– Хм, – ухмыльнулась девушка. – Играем в благородство?

Ник отвернулся и замолчал. Её тон был неприятен, но ему не оставалось ничего кроме, как проглотить иронию, прозвучавшую в её словах. Не стоит удивляться, когда, однажды проявив слабость, тебя пинают. Ты этого заслужил. Он опять почувствовал, как нечто плохое и темное постепенно окружает его, вселяя в душу беспокойство. Давно забытое беспокойство.

Оставшуюся часть дороги они проехали в тишине. Настроение Ника упало до нуля, поэтому он молчал. Шарон время от времени исподлобья бросала взгляд на него и думала. Несомненно, то, что произошло у нее с Ником, оказалось весьма ярким в ее жизни. Ей нравился этот мужчина. Он был мил, обаятелен, но что-то в нём улавливалось такое, чего она не могла уважать в сильном поле. Вздох вырвался из её груди, и она прикрыла глаза, удобно откинувшись на спинку кресла. Невольно Шарон вспомнила Эндрю, ее «второго папочку», и на ее лице появилась гримаса отвращения.

…– Не торопись, детка. – Одиннадцатилетняя девочка поймала на себе похотливый взгляд взрослого пьяного мужчины, сидящего за кухонным столом. Она могла бы испугаться, если бы до конца понимала его значение. Они были в доме одни – мать работала в ночную смену. От такого взгляда Шарон стало немного не по себе. Она еще не знала, что означает такой взгляд, но могла догадываться. Но он был ей как отец.

– Подойди к папочке.

Девочка отставила только что вымытые тарелки и послушно подошла. Его сильная рука придвинула ее ближе к себе. Шарон почувствовала, как его рука скользнула по её бёдрам, поглаживая юбку, и в одно мгновение оказалась под трусиками. Другой рукой он трогал ее небольшую грудь, мягко пощипывая сосок. От его прикосновений становилось приятно, но девочка понимала; то, что он делает, нехорошо. Легкая дрожь пробежала по ее телу. Девочке стало страшно… и интересно от того, что же случится дальше. Неожиданно для самой себя, она с удивлением обнаружила в себе полное спокойствие. Этот пьяный мужчина не вызывал у нее никаких эмоций, кроме боязни ослушаться его. И она боялась сделать что-то, что не понравится ему, потому что он кормил ее. Об этом он часто напоминал как словами, так и затрещинами. «Подойди поближе детка. Я вижу, ты чего-то не понимаешь. Я объясню тебе все».

Теперь девочка ощутила, как его пальцы оказались внутри ее тела, и она почувствовала острую боль между ног. Она вскрикнула.

– Не бойся, детка. Все будет хорошо. – Его шепот прерывался легкими вздохами. Он притянул ее к себе и усадил на колени. Она почувствовала, как что-то твердое уперлось в ее промежность, ища входа, и, когда он был найден, она снова ощутила боль. Над ее ухом послышалось тяжелое прерывистое дыхание, отдающее запахом дешевого виски и сигарет. Этот запах девушка будет ненавидеть всю свою жизнь.

Когда все кончилось, она ощутила в себе пустоту, будто её всю выпотрошили, и унижение.

– Иди спать детка. – Подгоняя, он ударил ладонью по ее заду. – И не вздумай рассказать об этом матери.

«Детка, – думала в ту ночь Шарон, застирывая пятно на юбке, оставшееся после его забав. – Ты слишком рано лишил меня детства».

Так было в первый раз. Потом было еще много раз, за которые Шарон узнала о разновидностях секса. Ей не нравилось то, что делал с ней Эндрю, мало того он вызывал у нее ярость, особенно тогда, когда он требовал секса в ее «критические» дни. Но она боялась и хранила свою ярость внутри себя.

После окончания школы Шарон нашла себе работенку официанткой. С деньгами, получаемыми за работу, она смогла почувствовать себя увереннее и независимее от «второго папочки». Но и здесь ее подстерегали неприятности. Хозяин ресторанчика оказался пожилым, но очень активным в том плане, что не пропускал мимо ни одной хорошенькой попки. Естественно, что Шарон попала в его поле зрения. Боязнь (опять эта боязнь) потерять работу (не бог весть, какую хорошую), а вместе с ней обретенную уверенность, не позволяли Шарон отказать ему. Ей приходилось задерживаться после работы в кабинете хозяина и демонстрировать свой арсенал опыта, приобретенного с «папочкой» Эндрю. Когда она далеко за полночь возвращалась домой, Эндрю ругал ее.

«Шлюха, – кричал он. – Таскаешься по подворотням».

Но теперь Шарон его не боялась. Она не ощущала больше страха, только усталость и впервые нашла в себе силы, чтобы отказать ему. Ей доставило огромное удовольствие видеть на его физиономии, как наглая требовательность сменялась удивлением, а затем и беспомощностью.

Затем появился на горизонте Джек. Молодой парнишка примерно ее возраста или чуть старше. Он ей был в принципе безразличен, но она очень нравилась ему. Поэтому она, чувствуя свою власть над ним, играла и мучила его, мстя ему за все свои обиды и унижения, полученные от мужчин. Иногда она позволяла ему приблизиться слишком близко и один раз даже позволила это сделать скорее из жалости, нежели, руководствуясь какими-либо другими чувствами, а затем отталкивала. Ей нравилась эта игра, ей нравилось мучить Джека, молодого и еще очень слабого мужчину. Но вскоре ей и это наскучило…