Когда они говорили, то смотрели друг другу в глаза, пока ее снова не разобрал приступ кашля и тетя, отстранившись, поднесла платок к губам. Она посмотрела на дверь кухни, подозвала Майкла и прошептала:

– Я должна сказать, что у нас с Вики был долгий разговор этим утром, главным образом, о вас. Она призналась, что полюбила вас.

Она собиралась сказать еще что-то, когда Вики вышла из кухни с чашками на подносе. Она поставила его на журнальный столик и посмотрела на Майкла.

– Тетушка, о чем вы сейчас говорили?

Майкл, с присущей ему дипломатичностью, проявил инициативу, сказав:

– Все в порядке, Вики, тетушка и я просто пытались узнать друг друга. – Затем, сдержанно улыбнувшись, обратился к тете Марии, спросив: – Я ведь могу называть Вас тетушкой?

В этот момент все невольно улыбнулись, даже Вики. Она успокоилась, решив, что они неплохо поладили. Вики подумала, что самое время достать коробку с Монополией – добавить вечеру семейной атмосферы. Следующий час они беспечно болтали обо всем подряд. Время пролетело быстро. Майкл украдкой посмотрел на часы. Было без четверти одиннадцать.

– Жаль, но мне уже пора, Вики. Я и не заметил, как пролетело время.

Вики рассказала тете Марии о Чарли, пока Майкл надевал куртку. Она спросила тетю, глядя на Майкла:

– Тетушка, друзья Майкла устраивают вечеринку завтра. Могу я пойти с ним, пожалуйста?

Тетя Мария узрела тихую мольбу в ее глазах и посмотрела на Майкла. Она неохотно согласилась: – Хорошо, но только, если вы за ней присмотрите и доставите домой пораньше.

Майкл пообещал, что так и сделает, наклонился и поцеловал ее морщинистую щеку.

– Доброй ночи, тетушка, сладких снов. – Он направился к двери, Вики следовала за ним.

– Увидимся завтра, – прошептал он и поцеловал ее в щеку.

Вики провожала его взглядом, пока он спускался по лестнице, а когда он вышел из поля зрения, вернулась к тете. Она держала ее за руку, присев на край дивана, слушая как авто Майкла удаляется, пока шум мотора не потерялся в ночи.

Ровно в одиннадцать Чарли вышел из кинотеатра. Отправив ключи в карман, он с надеждой рыскал взглядом по сторонам. Он зажег сигарету и теперь нервно курил. В поле зрения никого не наблюдалось. Докурив, он начал ходить туда-сюда.

Где-то около полуночи, Майкл остановил авто перед кинотеатром, и его приятель запрыгнул на соседнее сиденье. Первым делом Майклу следовало извиниться за опоздание. По его милости Чарли прождал на улице битый час.

– Дай мне сказать. Я сожалею, что опоздал. Каждый раз, когда я с Вики, я теряю счет времени.

Майкл ожидал чего угодно, но реакция Чарли привела его в замешательство. Казалось, ему был совершенно безразличен тот факт, что ему пришлось прождать так долго. С отрешенным философским видом Чарли дал загадочный ответ, озадачивший Майкла не меньше.

– Мне крайне любопытно, почему плиты, которыми мостят тротуары, не подгоняют под среднестатистическую длину шага.

Майкл покачал головой в недоумении. Он взглянул на небо, чтобы удостовериться, нет ли там полной луны, но, убедившись в отсутствии оной, задумался, какое природное явление было в состоянии спровоцировать у Чарли такое поведение.

– Ну, одно могу сказать точно, Шарлин согласилась поехать на вечеринку. С тебя причитается!

Чарли спустился с небес на землю, возблагодарив проведение и, конечно, Вики за содействие в осуществлении этого чуда. Он присвистнул на выдохе громче, чем грузовой поезд, а правый кулак, в знак одобрения, выкинул вверх с такой резкостью, что позавидовал бы сам Кассиус Клей. Удар пришелся на лобовое стекло, завершив маневр громким ударом по крыше авто.

– Потише, так ты сломаешь нашу тачку, на чем тогда мы привезем девчонок на вечеринку, на закорках что ли? – начал возмущаться Майкл.

Чарли умолк и всю дорогу смирно сидел с восторженной улыбкой, в то время как Майкл думал о Вики и ее непростой жизни. Постепенно он перешел к раздумьям о собственной семье, об отце, что иммигрировал в Америку из Германии перед началом Второй мировой войны.

Его отец был не из тех, кто приехали в Америку, чтобы добиться успеха. Дэвид Шульц не был движим американской мечтой, не возлагал больших надежд на будущее, хотел лишь поселиться в Бруклине, и зарабатывать на жизнь портняжным делом. Он упорно работал, добился успеха и пожинал плоды своего труда. Возможность разбогатеть для него была не так важна, главным было то, что Америка являла собой – пристанище для европейских евреев во время и после Холокоста. Страна с исключительной терпимостью и уникальным политическим строем. Впрочем, это скорее была позиция брата Дэвида – Сэмюэля.

Сэмюэль Шульц был старше Дэвида и задолго до Холокоста, питал огромный интерес к Америке, как родине истиной демократии, законности, уважающей свободу вероисповедания, убеждений для любой расы. Было много стран, куда стремились евреи, спасаясь от Холокоста: Южная Америка, Австралия, Южная Африка. Но для Дяди Сэмюэля новой обетованной землей могли стать лишь Соединенные Штаты Америки. Сразу по прибытии он начал работать официантом в ресторане, чаевые были хорошим подспорьем, и вскоре он поступил на Юридический факультет.

После того как он получил диплом, друзья предлагали ему место юриста в своих фирмах, но дядя Сэмюэль пошел по другому пути. Он выбрал трудный путь – карьеру адвоката по делам о защите гражданских прав, это был тяжкий труд, принесший плоды лишь спустя годы. Дядя Сэмюэль был женат на тетушке Элизабет, с которой познакомился в университете, много лет жившей по соседству с ним, в Бруклине. Супруги оказывали большое влияние на Майкла и его брата Адама.

Дядя Сэм постоянно вел с ними беседы по разнообразным правовым вопросам и привлекал к обсуждениям злободневных моментов, газетных статей, прививал им азы идеологии и философии. В действительности, дядя оказывал большое влияние не столько на них, сколько на своего брата. Их собственный отец никогда не ставил под сомнение важность чрезмерного увлечения мальчиков буквой закона. В результате, когда им пришло время выбирать карьеру, Адам ни на миг не колебался. Он твердо решил получить юридическое образование. Через несколько лет по его стопам пошел и Майкл.

К тому времени Сэм и Элизабет переехали в Вашингтон, они стали видеться реже с мальчиками. Сэм работал в крупной юридической фирме, специализирующейся на Гражданском праве, и зарекомендовал себя ведущим адвокатом. Несколько раз его имя даже фигурировало в заголовках СМИ, но это пошло лишь на пользу его карьере. Скверно было, что он стал заядлым трудоголиком и не щадил себя. Тетушка Элизабет с не меньшим вниманием относилась к их общему призванию и поддерживала мужа, принимая тот факт, что профессия его требует полной отдачи, до изнеможения. Как оказалось, мера нужна во всем; три года назад, он скоропостижно скончался от сердечного приступа, хотя был еще довольно молод.

Удивительно, но тетушка Элизабет сильно изменилась после его смерти. У них не было детей, и она считала себя ответственной за выбор, что они сделали, за то как они прожили жизнь, за жертвы, на которые им пришлось пойти. Она переехала во Флориду и больше не общалась с семьей умершего мужа.

Майкл принимал горячий душ. Нежась под расслабляющим потоком теплой воды, он ощущал невероятную уверенность, отгоняющую прочь все сомнения, которыми он последнее время терзался. Высушив волосы и причесавшись перед зеркалом, он надел элегантный белый костюм. А Чарли, тем временем, пытался настроить себя на романтический лад за просмотром мыльной оперы по телевизору. Пока он сушил волосы, сердце неожиданно начало резво биться, трепетно ожидая светлого чувства. Чарли и Майкл закончили наводить марафет практически одновременно.

Поразмыслив, Майкл решил одеться нарядно, как подобает истинному кавалеру, ну а Чарли выглядел как обычно, за исключением одной детали – шнурки его красных кроссовок были – вы не поверите – аккуратно зашнурованы. На нем была клетчатая рубашка, а-ля дровосек из Кентуки, под которую он одел любимую футболку и вареные джинсы в заплатках на коленях. Они походили на Красавца и Чудовище, готовых отправиться в замок в поисках их спящих красавиц. Как только Чарли почистил зубы и поглядел в зеркале еще раз, парни впопыхах покинули квартиру.