Я был рад, что ей понравилось. Она была рада тоже.

И это двойное чувство счастья сблизило нас так, как и сблизило бы даже самых чужих друг для друга людей.

Я снова взял Оливию за руку, и мы пошли обратно в дом. По пути обратно я думал, что новелла моей ситуации закончилась более, чем хорошо, более, чем неожиданно.

Я не совсем понимал свои поступки, как и сейчас, не совсем понимал себя. На что тогда я надеюсь? На что наделялся? На что буду надеяться?

Не легкомыслен ли я? Может быть. Ведь меня не зря многие считают…

Сумасшедшим.

– Роберт, давно не виделись! Когда в последний раз ты выходил из своего творческого беспорядка?

– Мы скучали по тебе, дружище!

– Как твой роман?

Под такие приветствия вскоре я оказался в объятиях теплых рук своих названных друзей. Но, знаете, как бывает… теплые руки, конечно. Которые не на всю жизнь…

– Роман пишется. Жизнь с одной стороны идет быстро, с другой медленно, – отвечал я, наблюдая за их глазами, – Но, давайте не будем говорить о литературе, друзья! Уже нет сил затрагивать искусство!

–Как же так, Роберт? – из толпы к нам подошел мой брат с бокалом вина в руке, – как же так, что у тебя нет сил говорить о прекрасном?

– Ох, Рэй, – сморщился я, – Хотя бы не о писанине, прошу. Я вымотан окончательно за последний месяц.

– Тогда мы можем говорить о другом прекрасном! О женщинах!

– О твоей жене и говорить нечего! Она изумительна и мила. И хорошо подходит под цвет твоих глаз, – я подмигнул брату, а тот непринужденно заполнил зал своим громким смехом.

– Но, что на счет тебя, Роберт? – спросил Рэй, сохраняя блеск счастья в своих глазах, – Уверен, что ты можешь зачахнуть за своими бумагами, так и не наслаждившись вдоволь любовью своей избранницы!

– Если бы она только имелась… Сейчас удовольствие мне принесет лишь подходящая погода и наполненный до краев бокал.

– Подходящая погода? О чем ты?

– Взгляните в окно друзья! – ко всем обратился я, – Сейчас через чур солнечно. По вкусу мне была бы больше серое дождливое небо.

Все непонимающе посмотрели сначала на окно, потом на меня. Они не понимали, да… Они не знали прелестей прохлады.

– Неужто серых туч громады, нисколько не зацепят ваши души?

– Но мы… Мы говорили о другом…

– Я знаю.

– Роберт! – воскликнул Рэй, – Погода, которая пусть и лишена всяких красок, по-своему ценна…

– Но серый – тоже цвет, – перебил я брата.

– Ты пойми, – не обращая внимания на мое замечание продолжал он, – ты пойми, что солнце любви, теплое и нежное, цепляет не меньше серых туч.

– Но, Рэй, ты же прекрасно знаешь о моей жизни.

– Да, конечно, знаю. О прошлом, и о настоящем. Но, думаю, что все-же тебе не хватает чего-то… романтичного. СЕЙЧАС. Не только, как для мужчины, но и как для писателя тоже. Тебе все-таки исполняются скоро юбилейные тридцать пять!

– Вздор и глупости, – махнул рукой я и взял брата и еще одного из друзей под руку. Мы встали так, чтобы было видно весь зал.

–Взгляните. Взгляните на этих сладких представительниц женского пола. Давайте я вам, мои дорогие, вкратце опишу каждую из них. Вы не против?

– Нисколько!

– Мы все во внимании.

– Отлично! Раз вы хотели говорить о женщинах – будет вам о женщинах! Вот-с, начинаем. В середине этого прекрасного зала я наблюдаю жену своего брата. Очаровательную пышногрудую Матильду с большими светлыми голубыми глазами. Твоя награда от жизни, Рэй!

Брат самодовольно улыбнулся, и гордость за свою жену заставила выпрямиться его еще больше.

– Что же до остальных – я не вижу их лиц. Вот и конец разговору.

Я отпустил руки друзей и с улыбкой посмотрел на их разочарованные лица.

– Как это… Как это – не видишь?

– А вот так. Видите, то ходячее синее платье с очаровательной фигурой? Не могу найти в ней женской гордости! А вон! Вон, взгляните на эти прекрасные пухленькие ножки! Однажды эти самые ножки пристали к моим брюкам, точно назойливая муха. А вот, полюбуйтесь этой высокой прической! Эта овечка привлекательна для многих. И для многих она может показаться идеалом…

– Ну так иди, и станцуй с ней! – не выдержал Рэй.

– Но, она не настолько идеальна, чтобы с ней танцевать!

– Тьфу! Ты слишком горд Роберт, и глуп! Неужто, не пригласишь за сегодня ни одну девушку станцевать с тобой?

– Рэй, ты ведь имел в виду другого рода танцы.

Я посмотрел на брата, а тот ехидно улыбнулся.

–Роберт, ты начни с обыкновенного сегодня, – сказал весело брат и подмигнул мне, – А сейчас мне пора к своей ненаглядной!

Последнее предложение Рэй произнес особенно громко, так, чтобы Матильда услышала, так, чтобы глаза ее засветились и засияли. Друзья разошлись на котильон*. А я остался один. Подумав еще минуты две, все-таки, решил – станцую-ка сегодня с кем-то. Давненько, однако, не брал за талию женщину!

Я начал искать, бессмысленно блуждая взглядом по проплывающим мимо фигурам.

Внезапно, мое сердце перестало биться.

Перестало хватать воздуха.

Мой рот слегка открылся, словно пытаясь что-то сказать.

Я увидел.

Я увидел её.

Сначала это был силуэт, будто силуэт. Я не мог разглядеть лица – она стояла спиной ко мне. Это странно. Невозможно странно. На моих глазах появились слезы. Они застыли на ресницах, так как застыл и весь я.

О Боже, Она прекрасна.

Я чувствовал тиканье часов, хотя их нигде не было. Я ощущал каждую секунду. Она повернулась ко мне лицом. Я закрыл рот ладонью – мне хотелось кричать.

О Боже! Она слишком прекрасна!

Ее глаза. Зеленые, большие, прекрасные глаза. Ее темные, прелестно изогнутые брови. Ее волосы, светлые вьющиеся волосы, собранные так мило и немного небрежно. Ее шея и оголенные плечи, ее бархатная, слегка припудренная кожа, в которой немного отблескивал свет хрустальных люстр. Ее руки, ее грация. Мне плохо.

О Светлый Боже!! Как же Она прекрасна!!! До сумасшествия прекрасна!!!

Я чувствовал, как ноги становились ватными. Голова кружилась. Я отступал назад, к стене. Она стояла на месте. Она была далеко. Я хотел подойти ближе, но не мог. Я чувствовал, как слезы катились по щекам. Я чувствовал горячие слезы упоения.

Она – шедевр.

Она – шедевр.

Я схватил за галстук какого-то мужчину, который стоял рядом и, притянув его себе, спросил:

– Кто это? – мой голос был хриплым и дрожащим, с глаз продолжали лить слезы.

– Что? Кто?

– Кто она? – спросил я более раздраженно, показывая взглядом на неё.

– Ах, это! Это Татьяна – двоюродная сестра Матильды. Приехала издалека и сразу пленила все сердца. Двадцати двух летняя красавица которая славится наследственной маркой авторских платьев на заказ. Вы только посмотрите на ее наряд… Так, а теперь отпустите меня.

"Она приезжая. Матильда. Как будто видел где-то. Ах да! Во сне видел! О, Господи… Неужели… Нет, это реальность, а не вымысел, Роберт. Она не может быть только твоей героиней."– мысли проносились у меня в голове со скоростью ветра. Я чувствовал одержимость и зависимость внутри себя. Что это все, черт возьми, значит?

– Мистер! Мистер! – доносилось издалека. Но, я не понимал, что эти слова адресованы мне. Я смотрел только на нее. Я не слышал ничего. Я оглох и потерял дар речи. Но, я не ослеп. Я не ослеп точно, потому что я видел ее. Она громко смеялась. Жаль, что я не слышал ее смех. Она шутила? Похоже. Кто рядом с ней? Я не знаю. Я не вижу, кто рядом с ней!

– Мистер! – наконец услышал я и удивленно посмотрел на мужчину, которого все так же крепко держал.

– Мистер, отпустите же меня!

Я поспешно отпустил беднягу и пробубнил про себя:

–Простите.

Тот лишь недовольно фыркнул и ушел восвояси.

Я снова нашел ее среди лиц. И, уже немного успокоившись, стал наблюдать.

Молча.

В стороне.

Не только наедине с самим собой.

А в компании пустоты.

Дальше не помню точно, что происходило. Все было, как в тумане. Я лишь наблюдал за ней и будто пил вино. Неужто я был пьян? Нет, в этот вечер я точно не пил. Лишь только эта женщина дурманила мне разум.