========== 1. ==========
Цири лежала на спине. Бескрайнее, необъятное ночное небо отказывалось умещаться в широко открытые глаза. Глаза лихорадочно бегали от одной точки к другой, вбирая в себя как можно больше пространства вокруг. Влажная трава покалывала её поясницу и щекотала шею. Звёзды-бусинки, словно вышитые на чёрном полотне, отражали свой блеск и в тоже время словно тонули в глазах ведьмачки. Ведьмачка. Дурманящее слово, раскрывающее смысл её жизни и так желанно ставшее частью её жизни. Выбор, который было проще всего сделать, правильный и самый очевидный. Выбор, к которому тянулось всё естество, все мысли и действия. Каждый шаг, осознанный или нет, случайный или целенаправленный, был шагом в сторону своего предназначения. Она лежала на траве точно так же, как и несколько дней назад. Как и много-много дней до этого момента она разглядывала бескрайнее небо. Костёр, разведённый по щелчку пальца, точно так же трещал тонкими ветками, а его дым пропитывал Цири от макушки до пят. Аппетитные запахи, ещё недавно навязчиво бившие в нос, теперь так же, как и сотни ночей до этой, рассеивались в воздухе вокруг них. И они были вдвоём. Вместе - каждый рассвет и каждый закат. И ничего не хотелось менять. Всё было идеальным. Всё повторялось, но ничто не было одним и тем же. Казалось, она видела столько всего в своих путешествиях по мирам: небо могло быть сказочней, а ночи теплее; под спиной могла быть не трава, а песок, сравнимый с шёлком. Был и сам шёлк. Красочней могли быть пейзажи, цвета ярче и насыщенней. Люди встречались теплее, красивей и всё живое, что взаимодействовало с ней - принимало её. Она видела так много, но именно теперь, сейчас, здесь и с ним чувствовала себя цельной. Собой. Ведьмачкой.
Она подумала, что могла бы пожертвовать очень многим ради этого. Ради такой жизни.
Но прежде, чем девушка успела придумать достойную жертву, позади раздался голос:
– Я всё ещё уверен, что нужно перебраться в более безопасное место.
Цири чуть приподняла голову и посмотрела на носки своих сапогов, на угрожающую пустоту сразу за ними. По её инициативе они сошли с дороги и забрались на высокий, лысый утёс с отвесным обрывом. Очень уж ей хотелось насладиться роскошным видом. По её же просьбам и уговорам, они остановились на ночь здесь, на самом краю спуска.
– Ещё не поздно, – неуверенно добавил он, не услышав ответа.
– Ну, заладил! – хохотнула Цири, – Похуже Весемира!
Теперь она лежала на животе, оперившись на локти, и весело смотрела на Геральта. Ведьмак сидел на пятках, поджав под себя ноги и слабо улыбался, не отрываясь от своего ежедневного вечернего ритуала: ухода за мечами. Сейчас он наносил масло, а предыдущие этапы Цири моментально воссоздала у себя в голове. Была всегда определённая последовательность: он протирал клинок с одной стороны, не забыв обхватить сухой тканью двустороннее лезвие, проводил от рукоятки до острия и обратно. Ловко переворачивал меч и проделывал то же самое с другой стороной. Дальше занимался эфесом и крестовиной, чистил металлические элементы и полировал воском кожаные детали. Каждое его движение она знала наизусть и могла предугадать наперёд. Было что-то завораживающее в этой предельной скрупулезности, в строгой последовательности, будто в этом отражалась вся суть натуры самого Геральта. Натуры искусственно выточенной, со временем всё более изменяющейся, поддающейся под влияние профессии, которую он не выбирал, с отточенными навыками выживания, которые ему пришлось приобрести. Было легко обмануться, глядя на невозмутимо спокойное лицо, списать все его умения, ставшие привычкой, только на профессиональную нужду, спутав тем самым истину с поверхностной оболочкой. Хотя, разве одно обязательно исключает другое?
Размышляя, Цири заворожённо наблюдала, как переливается в движении и обволакивает клинок тонкий слой масла - последний штрих в ежедневной рутине ведьмака.
Убрав меч и сложив руки на коленях, Геральт наконец посмотрел на неё.
– Что ж, я тебя слушаю. Напомни еще раз, почему здесь нельзя оставаться, а мы всё-таки остаёмся на ночь?
Голос его не выражал ни насмешки, ни беспокойства. Ничего. Глаза - холоднее ледышки, - внимательно смотрели сверху вниз с лёгким прищуром.
– Думаешь, я не знаю, где в лесу безопасно останавливаться, а где нет? – Цири с вызовом изогнула одну бровь.
– Думаю, ты тоже можешь заблуждаться.
– Мелитэле! Да ведь ты сам всё высказал про это место, как только мы забрались и привязали лошадей!
– Я высказал не всё, – не уступал Геральт. – Давай. Это будет наше сегодняшнее занятие.
Они сверлили друг друга взглядом несколько долгих секунд, пока Цири не поняла, что сопротивляться бесполезно. Она раздражённо закатила глаза и легко, в одно движение подскочила на ноги, недовольно пробубнив: “Это просто смешно…объяснение ему давай…”
– Ладно. Хорошо, - она поправила рубашку, сняла с рукава налипшую травинку и, вздохнув, начала, - Как Вы уже успели заметить ранее, милсдарь ведьмак, местность, мной облюбованная, слишком открыта, в первую очередь для ветров, а во вторую - для путешествующих странников…
– Разбойников.
– Разбойников, – согласилась Цири. Нарочито вальяжно, она наворачивала кривые круги вокруг Геральта, сидящего возле костра, иногда задевая торчащие поленья ногой, – Но, смею возразить: пусть мы и не скрыты деревьями, но поднялись достаточно высоко и можем быть замечены только с соседнего холма, который (что за неожиданность!) слишком далеко от нас…
– Зато костёр прекрасно виден и с более дальних расстояний…
– Шансы всё равно невелики.
– …и дым тоже… – не обращая на неё внимания, продолжал Геральт.
– В эту темень?
– …а ещё запахи.
– Полно вам, мастер ведьмак. Будто у подлесья запахи не будут привлекать внимания. На что бишь вы сетовали далее? – Цири деланно задумалась, мастерски спохватилась и продолжила, – Внезапный ливень, ураган, землетрясение, Белый Хлад, Золотой Дракон и прочие стихийные бедствия? – Геральт не смог сдержать улыбки от язвительного тона девушки. – Да, это будет неприятно, но от дождя нас спасёт навес…
– Который нам негде установить…
– …от землетрясения - чудо Мелитэле, Белый Хлад побеждён, а для Дракона у меня есть ты, – Теперь уже она смотрела на него сверху вниз с выражением на лице: “еще вопросы?”. – И именно поэтому мы останемся. А ещё, потому что я так хочу. Здесь… – она рассеяно огляделась, – чудесный вид!
Геральт надолго задержал на ней выразительный взгляд, словно обдумывая возражения. И, либо таковых не нашлось, либо он решил её пощадить, но, глубоко вздохнув, он перевёл тему:
– Что на счёт диких зверей?
– Ты не нашёл никаких следов.
– Не нашёл? С чего ты взяла что я искал?
– С того, что ты ведьмак, – Цири развела руками, открыто намекая на абсурдность и нелепость вопроса, – Даже я уже взяла в привычку подмечать детали. Думаю, что ты-то делаешь это с закрытыми глазами, – она наконец остановилась, села лицом к нему, вытянула длинные ноги, устроив их сбоку от его бедра, и пристально посмотрела сквозь серую прядь волос, – Искать, замечать, обращать внимание - главное правило каждого ведьмака, если он хочет выжить.
Геральт сдержанно кивнул:
– Не забывай это.
– Ну, а не нашёл, потому что мы сидим здесь, сытые и расслабленные. Ты не стал бы подвергать нас опасности.
– Или я хотел проверить тебя, твою осмотрительность.
Безусловно, Цири усвоила один из первых уроков ведьмачьей жизни, или точнее, выживания. Весь подъем в гору она высматривала ямы, следы, отметины, примятую траву, пыталась учуять запахи, услышать чужеродные звуки. Делала она это незаметно, под стать самому Геральту, который шёл впереди и, казалось, вовсе не смотрел по сторонам. Лошади были впритык навьючены, поднимались медленно и с неохотой, хоть склон и не был крутым. Подгоняемые, они недовольно фыркали, трясли мордами, но почти наверняка они были единственными животными на этом утёсе за несколько недель. Да, Цири была очень осмотрительна, но, не смотря на свою уверенность, всё же ждала от ведьмака окончательного подтверждения, прекрасно сознавая, что багаж её знаний по-прежнему был неполным. Особенно по части охоты на чудовищ. Насколько ей подсказывало чутьё, нечистью здесь даже не пахло, ни под ногами, ни в воздухе. Медальон Геральта спокойно висел на груди, молчала и её собственная магическая эмпатия. Так, они поднялись на самый верх, к обрыву, и разбили лагерь. А значит, несмотря ни на что, в действительности здесь было безопасно на столько, насколько они смогли бы друг друга защитить.
