— Ну, это понятно. А как остров назывался?

— А хрен его знает. Гаити, наверно. Тебе не всё ли равно?

— Да я трахал твою матушку!

— Не о том думаешь, ублюдок! Лучше смотри внимательнее. Как бы не пропустили «ходунов»!

Перед тем, как Рогова встретились со своим парнем, тот подошел к подъезду ее дома, но дверь подъезда была закрыта на электромагнитный замок и, чтоб парень ее сумел войти в подъезд, следовало подождать, когда кто-то из жильцов Таниного дома будет входить в этот подъезд или выходить из него.

Сергей должен был позвонить своей знакомой на телефон. То есть, чтоб узнать номер ее квартиры. О том, что молодой человек не знал, в какой квартире она проживает, можно судить по его собственным словам. Когда он звонил своей девушке, то сказал, что на крыше кто-то написал ее координаты. И это было действительно так, потому что, когда он позже поднялся на крышу ее дома, то увидел, что на кровле (почти, как на школьной доске) мелом написаны координаты. Видимо, кто-то недавно их написал, потому что пойдет дождь и быстренько смоет эту надпись.

Молодой человек не смог позвонить своей девушке по той простой причине, что перед тем, как ему собираться звонить, сотовый затрещал. Это такой рингтон был на Серегином телефоне.

— Дядя Сережа, — звонила ему пятилетняя племянница, — можно, я на улицу выйду?

— Марина, — испуганно воскликнул он, — ты что?

— Я позвонила маме, мама меня отпустила!

— Нельзя одной выходить! Ты что?!

— Но мама же, ведь, отпустила!

Сергею показалось, что он полностью запутался. Он не мог понять, во-первых, почему племянница отпрашивается на прогулку именно у него. Во-вторых, почему она дома, а не в садике. Но, допустим, что она дома, но почему одна? И, в конце концов, что значит — «мама отпустила»?!

— Дядь Сережа, я просто в лес хотела пойти!

— Ты?! В лес?! — наконец-то, до него хоть что-то дошло.

— А что, нельзя что ли?!

— Мариночка, лапонька, тебе заняться нечем? Ты шутки шутишь. — Но племянница не ответила, поскольку отключилась от связи. То есть, это Сергей так подумал.

Он уже собирался набирать телефон Роговой, поскольку из подъезда всё так никто и не вышел, но… Парня остановила та мысль, что племянница могла не сама телефон отключить. Может, его отключил кто-то вместо нее. Ведь, сейчас начался зомбиапокалипсис.

И Серега тут же начал пытаться дозвониться, сначала до племянницы, потом до своей сестры… Но всё в пустое. Ни первая, ни вторая не отвечала на звонки. Хотя, пока он набирал номера, какой-то хрыч с псиной выходил из подъезда и Сереге таки удалось проникнуть в этот подъезд.

Он как раз собирался обсудить со своей знакомой (Роговой) такую тему, как ему связаться с племянницей. Но, получилось так, что Рогова оказалась истеричкой — начала верещать из-за идиотской ревности. И кончилось тем, что их двоих подстрелили. Ну, эти типы из нац-гвардии. Хотя, какого рожна в национальной (национальной!) гвардии делают американские вертолетчики, очевидно, бредни за семью печатями.

Мужчине показалось, что маленькая девочка, которая к нему подошла, как две капли воды похожа на его дочку. Ту, с которою он виделся совсем недавно. То есть, встреча, можно так сказать, одна из самых незабываемых.

Дело в том, что девочка была побирушкой, а мужчина не хотел давать ей мелочь. Он пытался от нее скрыться, но вдруг она спросила у него это…

— Дяденька, а что у вас под повязкой? — У мужчины на лице была повязка, поэтому вопрос прозвучал совсем не зря.

— Отстань! Ну, тебе какое дело, помоечница?

То есть, мужчина был какой-то взвинченный…

— Да я знаю, что! — сказала девочка. — Там у вас нет носа, поэтому вы носите повязку.

— Откуда ты знаешь?! — пытался он отмахнуться от нее, как от назойливой мухи, но вдруг — пригляделся.

— Постой-ка! — сказал он. — А это не ты ли была?!

Ну, то есть, ему показалось, что эта девочка очень похожа на его дочь.

— Нет, не я! — тут же начала сторониться малолетняя. Так, словно ее что-то напугало.

— Ты! — провопил он.

— Да честно, не я! Дяденька! Это не я вам нос откусила!

— А откуда ты знаешь про нос?! Я не говорю уже по поводу подробностей. Того, что у меня действительно его отгрызли.

— Я не знаю! — всячески старалась уйти от этого буяна малышка. — Я просто случайно сказала. Я не знала, что вам его собаки отгрызли.

— Собаки?! — вдруг остановился этот бугай и зачесал в затылке.

— Это не я, не я! — настаивала девочка. — Я не натравливала на вас тех собак.

Но бугай больше ее не преследовал. Дело в том, никаких собак там не было. Там была только эта девочка. Ну, то есть, не сама она, а существо, которое так сильно на нее похоже, что даже мать родная не могла различить.

И вот, как это происходило…

Дело в том, что это слишком поучительно. То, что на самом деле произошло с данным горе-папашей.

У Марины есть мама и, понятное дело, что она будет волноваться, когда вечером вернется с работы и увидит, что дома нет ребенка. Но она прикажет себе: «Не паниковать! Стоп». Потому что, а куда она рыпнется? Будет жаловаться в ментуру? Ей там скажут, что обращаться не раньше трех суток со дня пропажи человека. Они всем так говорят, потому что никто не знает, как или где зафиксировать момент пропажи. Потому что где гарантия, что ты придешь к ним через трое суток и тебе не скажут то же самое. Если ты им скажешь «я уже приходил три дня назад», то они тебе: «а где доказательство?» Ты должен им будешь сказать: «Вот, сейчас я пришел. Где или как я должен зафиксировать доказательство?» Они тебе: «пожалуйста. Заполняйте бланк, пишите заявление. Но имейте в виду, действовать бумага начнет не раньше, чем через трое суток». То есть, другими словами, вообще никогда может не начать действовать. И смысл — соваться в ментуру. Ментура работает, очень оперативно, только, когда Ей от тебя что-то надо. Не — наоборот.

И мать Марины будет сидеть, куковать. До тех пор, пока результаты сами не начнут давать знать о себе. В данном случае, к ней явится тот самый «колдун». Тот, про кого болтали вертолетчики. Он скажет, что давно выжидал, когда он сможет позвать эту девочку. То есть, девочка болела и временно не ходила в садик. Ей наняли приходящую няню. Так уж вышло, что у няни случился «запор». Она заперлась в отхожем месте и какое-то время не выходила оттуда. Именно в этот момент колдун позвал девочку. То есть, он прямо в голову передавал ей свои сигналы. «Эй, милая, выбегай, пока няни нет. Ты же хотела научиться летать? Я в лесу! В городе не получится, потому что эти толстозадые будут смотреть на нас с тобою, как на чудиков. Поэтому — дуй в лес. Я здесь жду тебя! Ты же помнишь? Это я тебе снился и учил летать тебя во сне!»

И девочка собралась уже выбегать, но колдун «тормознул» ее: «Подожди! Возьми старухин мобильник! Тебе нужно кому-нибудь позвонить! Кого-то предупредить, что ты сваливаешь!»

— А кому? — прокричала девочка, на что сидящая на толчке няня странно спохватилась: «Хорошая! С тобою что-то не так?» Но девочка не ответила, потому что она не с нею говорит. Не со старухой, у которой нет детей и не будет, — именно по этой причине колдун обозвал девочкину няню старухой.

«Ну, какому-нибудь дураку! Главное, чтоб кто-то был в курсе… Во, вспомнил! Позвони своему Дяде Сереже! Вот он дурак, так дурак! Сразу запаникует!»

Колдун имел в виду, что Дядь-Сережа такой же толстозадый. Типичный паникер. То есть, если этот толстозадый запаникует, то это значит, что у него страх появится. На него тогда сможет напасть какой-нибудь ходячий мертвец. Колдун перенесет его по воздуху.