– Если ты хочешь, я это сделаю, – тихо сказала я.

– Если не хочешь, мы никуда не пойдем. – Вик обнял меня крепче, наклонился и поцеловал в нос.

– Это ведь твоя работа.

– Но я не хочу тебя заставлять. – Он погладил мои плечи. – Если тебе не комфортно…

– Все в порядке, – улыбнулась я.

Встала и нырнула в его объятия, чтобы хоть на миг заглушить жалобный писк внутреннего голоса, призывающего меня бежать куда глаза глядят. Бежать, пока еще не поздно.

– Ну как? – Я остановилась на нижней ступени лестницы. – Не слишком?

Вик, который за секунду до этого разговаривал с бригадиром строителей, чуть не потерял челюсть.

– Полина… – Он часто заморгал и даже прочистил горло: – Простите, – спешно бросил бригадиру и подошел ко мне. – Полин, это…

– По-моему, слишком открытое, – смутилась я.

Платье, которое мы купили вчера в одном из дизайнерских шоурумов, смущало меня не только ценой, но и откровенностью: нескромное декольте, открытые плечи, чересчур плотное облегание талии и бедер. Все это не слишком способствовало тому, чтобы я чувствовала себя в нем уютно.

– Открытое? – нервно рассмеялся Вик. – Да оно закрывает все самое интересное ровно по границам дозволенного! У меня фантазия сейчас разыгралась так, что стало жарко…

– Перестань меня смущать, – я потупила взгляд и прикрыла плечи прядями волос.

Мне впервые пришлось надеть платье без бюстгальтера – просто потому, что ему не было под ним места! Разве этого не достаточно, чтобы чувствовать себя не в своей тарелке? А тут еще и каблуки – попробуй устоять на таких! Шпилька длинная, тоненькая, острая – оставаться в таких в вертикальном положении уже целое искусство, все равно что ходить по скользкому полу.

– Ты выглядишь божественно, Полин, – взял меня под руку Вик и повел к выходу. – Я уже ревную ко всем мужикам, которые будут сворачивать на тебя свои шеи.

– Глупости, – сказала я.

Но все же поежилась. Меньше всего мне хотелось оказаться сейчас под взглядом одного из них.

– Стой, я не обговорила с бригадой детали начала работ, – спохватилась я уже у машины.

– Не переживай. – Вик открыл мне пассажирскую дверь. – Я обрисовал им фронт работ на этаже, они начнут с того, что вынесут всю мебель из комнат и изолируют окна пленкой.

– Не представляю, как ты мог доверить мне свой дом, – покачала я головой, – если уж сборы на банкет выбили меня из колеи, то что можно ожидать от такого дизайнера?

– Ты возвращаешь душу этому дому, разве может быть что-то важнее? – Он помог мне сесть в машину.

– Ты сильно рискуешь, Вик.

– Я получаю удовольствие от процесса!

До ресторана пришлось добираться больше полутора часов. Я все никак не могла расслабиться и потому едва не сгрызла свой скромненький, без изысков самодельный маникюр. Обкусала все заусенцы, изорвала зубами изнутри щеки, вспотела.

– Тебе холодно? Жарко? – то и дело интересовался Вик, пытаясь отрегулировать кондиционер. – Душно?

Не могла же я ему признаться, что ужасно нервничала? И что мечтала бы оказаться сейчас в любом другом месте, только не в ресторане, где будет жуткое чудовище, которое зовется его другом.

Автомобиль остановился у входа, мы вышли, и Вик бросил ключи парковщику. Здание оказалось огромным, оно выглядело поистине помпезно: стеклянные стены, каскадные лестницы, море зелени, хрусталь и позолота в интерьере. Здесь можно было не только отпраздновать какое-нибудь торжество, но с легкостью провести театрализованное представление человек на пятьсот.

– А вот и Марк! – радостно заключил друга в объятия Вик.

Я невольно вздрогнула. Чудовище было в темно-синем костюме с бабочкой, оно благоухало терпким парфюмом, а его волосы и короткая черная борода были идеально уложены.

– Полина, – поспешив высвободиться из его объятий, шагнул ко мне Загорский, – рад приветствовать.

Он взял мою руку и поцеловал. Поцеловал!

Столько желчи и ненависти во взгляде я не видела ни у кого прежде и едва не зажмурилась, когда его губы коснулись моей кожи. Словно ядовитая змея скользнула по тыльной стороне моей ладони.

– Привет, – прошептала я, отдергивая руку.

И тут же вспыхнула, обнаружив, что он бросил взгляд на мое декольте.

– Опаздываете, – пожурил он друга.

Толкнул тяжелую дверь, впустил нас и сам вошел следом.

Тут же на наши головы обрушился шум музыки и голосов. Примерно две сотни гостей уже заняли свои места, и еще несколько десятков слонялись по залу, общаясь друг с другом.

– Наш столик там, у сцены. – Вик подставил мне локоть.

Я с удовольствием взяла его под руку, расправила плечи, и мы пошли через зал.

Огромные зеркала создавали иллюзию еще большего простора в зале, поэтому мне казалось, что я иду по прекрасному дворцу. Взгляды многих присутствующих были направлены на нас, а каменный пол был таким скользким, что мне приходилось четко контролировать каждый свой шаг.

Колонны, напольные вазы, статуи, дорогие материалы – все это поражало воображение. Оттенки водной стихии – белый, голубой, серебро, золото – все это создавало необычные переливы на каменной поверхности, так что казалось, будто мы идем по блестящему на солнце пруду.

– Виктор Андреевич, мы уже начали переживать, – вдруг выросла перед нами какая-то тощая брюнетка с невыразительным лицом и выдающейся грудью, обтянутой вульгарным фиолетовым платьем с широким вырезом.

– Ирина, знакомьтесь, это Полина, моя невеста, – сдержанно сказал он.

У меня пересохло в горле, а брюнетка чуть не выронила папку из рук.

– З-здравствуйте, – наконец выдавила она, протягивая мне ладонь.

– Приятно познакомиться, – кивнула я.

А в голове стучало: «Невеста! Невеста?!»

– Пусть начинают, – распорядился Вик.

Он усадил меня за столик, и только после этого брюнетка сообразила, что ей пора бежать куда-то за сцену.

– Кто это? – спросила я.

– Где? – не понял сначала Вик. – А, ты про Ирину? Это наша новая секретарь. Точнее, не наша, а Марка. Не знаю, где он ее откопал. Он их пачками меняет: я не успел еще к старой привыкнуть, а тут уже новая.

– Понятно.

– Прости, я отойду, нужно поздороваться с важными людьми.

Пока официанты разливали напитки, я не отрывала взгляда от Марка и Вика. Сразу было видно, что люди боялись Загорского: общались не столько из уважения, сколько из страха. Они заискивали и смеялись, даже если на их лицах в этот момент было написано пренебрежение.

До меня долетали обрывки деловых разговоров Вика с партнерами, а от Марка слышался лишь смех. Он вел себя распущенно и избалованно, бесцеремонно хватал женщин за любые части тела, а те лишь разыгрывали возмущение, проходя мимо и посылая ему недвусмысленные знаки вроде воздушных поцелуев или подмигиваний.

А вот мужчины – те сразу замолкали, стоило ему лишь открыть рот. Они слушали Загорского точно завороженные: он производил на них эффект оцепенения, внушал им животный страх. Прямая спина, волевой подбородок, хищный, самоуверенный взгляд и выпирающие под тканью рубашки мышцы – все это действовало на них, как взгляд удава на кроликов.

Они кивали, заискивали, невольно пятились назад, если он делал шаг, и смеялись, даже если им было не смешно, в ответ на его шутки. Марк определенно знал, что его считали психом и боялись. Он наслаждался этим. Ощущение неограниченной власти и безграничного влияния на людей возвышало его над всей этой толпой лебезящих псевдообожателей.

– Налей моей девушке шампанского! – обратился к официанту Вик, вернувшись за столик. Он сел рядом со мной и сжал под столом мою ладонь. – Прости, что заставил ждать.

– Все нормально, – улыбнулась я.

Воскресенский познакомил меня по очереди со всеми гостями, что сидели за нашим столиком. Мужчины и женщины старательно улыбались мне, но, если честно, я не запомнила ни их имен, ни рода занятий.