– Зачем это? Не надо, – попытался возразить лекарь, но его уже никто не слушал. Все взоры  были прикованы к Свеготе.

– Нет уж! Пусть люди знают, кто с ними сейчас мёд пьёт, – купец обратился к залу, – слушайте честной народ, расскажу всё без утайки. Значит, зимой это случилось, во Младове. Привёз я тогда товару всякого на продажу. Ярмарка там была. Обычно из домашних с собой никогда никого не брал. А в этот раз дочка мне: – Возьми, тятя, на ярмарку.

– А чего это она запросилась? – спросил кто-то из за спины.

– Да я как-то ей рассказывал, что во Младове на зимней ярмарке всяких забав

много. Ну там горки снежные, карусели, балаган с куклами. Дочка видать слова мои запомнила, вот и стала проситься. Подумал я , а что пусть со мной поедет. Жене говорю, мол так и так, а Флёра? А она мне: – И то правда, пусть ребёнок порадуется.

   Короче говоря, приехали мы во Младов. Ярмарка в самом разгаре. И забав всяких, хошь для детей, хошь для взрослых видимо не видимо. Товары мои бойко разошлись, так что через пару дней я уже освободился и можно было поразвлечься. Все забавы с дочкой обошли, ничего не пропустили. То-то она радовалась, а я, глядя на Зоряночку мою, сам радовался как ребёнок.

   Свегота замолчал, сделал пару глотков и продолжил: – Вот, как сердце чуяло, что не надо было на реку идти. А Зоряночка мне: – Тятя, пошли посмотрим как люди по льду катаются. Вобщем, уговорила. Подходим, гляжу лёд от снега очищен, а местные, с гордым видом по нему туда-сюда скользят. Пригляделся я, что такое? К их ногам железяки верёвками примотаны. Вот на этих железках-то они по льду и ездят. Засмотрелся я, вдруг слышу плеск какой-то и голос Зоряночки моей « А-а-а-а-а-а!» Оглянулся и похолодел, дочь моя в проруби. Я сам даже сообразить ничего не успел. А какой-то парень, не долго думая рванул к проруби где дочка моя уже с головой под воду ушла. И с разбега прямо туда, в прорубь и то же под воду. Тут мне как обухом по голове: «Что ты стоишь, олух, там же дочь твоя…» Только я шагнул к проруби, как вдруг вода в ней зашевелилась, и парень тот выныривает, и Зорянку на руках держит. Тут уж и народ подоспел, шумят, галдят. А я еле иду, ноги совсем как ватные.

   Склонился тот удалец над дочкой и стал что-то делать. Закашлялась она, заплакала. А  парень поднялся, оглядел всех и спрашивает: – Ребёнок чей?

– Моя дочка, – говорю, а самого аж трясёт всего.

   А он мне: – Дать бы тебе разок по шее, папаша, для ума. Что же ты за ребёнком не досмотрел?

   А мне ему и ответить нечего, стою как оплёванный. Да и поделом.

– Ладно, – говорит, – вижу понял. А за дочь не беспокойся. Жива она. Только сейчас, перво-наперво, в тепло её надо отнести…

   Много он тогда чего говорил, о том, что делать надо, дабы она не заболела, я сейчас всего уже и не упомню…

– Так кто же это был? – раздался голос Биряя.

– Вот он, спаситель- купец указал на Свира. – Я теперь тебе, дорогой мой человек, по гроб обязан. А ты – деньги!

– Как дочка-то, здорова?– поинтересовался Свир.

– Здоровее не бывает! Делали всё так как ты сказал. Даже не захворала.

– Ну и слава Богам, – кивнул головой лекарь.

– Я же тебя искал, – продолжил Свегота, – весь Младов обошёл, а ты как сквозь землю провалился.

– А я в тот же день уехал, – ответил Свир, – дела были.

– Это хорошо что мы встретились, Свир – сказал серьёзно Свегота. – Запомни, я твой вечный должник. Если тебе, вдруг, что-то понадобится – сразу ко мне. Но учти, денег я с тебя не возьму. И не спорь, не спорь.

   В зале одобрительно зашумели.

– Спасибо тебе, купец.  Свир встал, – извини, пора мне. Надо ещё друга проведать и к дороге его приготовить.

– Не надо меня приготовить! – раздался голос Араша, – я что, шашлык какой?

Взгляды устремились на говорящего. На верху стоял Араш одетый по походному, через его плечо был перекинут перемётный мешок, в руке он держал суковатую палку-посох, другая у него была на перевязи.

   В полной тишине он спустился вниз и подойдя к трактирщику произнёс: – Благодарю тебя уважаемый Неляд за постой и прошу прощения за причинённые хлопоты.

   Неляд замахал руками: – Да брось ты, какие хлопоты. Понятно же, аллергия. Кто ж знал-то?

   Араш удивлённо смотрел на Неляда.

– А ты не удивляйся, – сказал Зивур, улыбаясь во весь рот, – спасибо Свиру, просветил.

– Я гляжу ты здесь время даром не терял, – обратился арамеец к лекарю, – нёс знания в массы?

– Да, вот, рассказал людям кое о чём, кое, что разъяснил, – ответил Свир. – А я смотрю ты в путь собрался?

– Да, а чего разлёживаться? Приступ прошёл, рука конечно болит, но терпимо. Как-нибудь доберёмся.

– Конечно доберёмся, я для тебя даже транспорт раздобыл.

– Ты это о чём?

– Благородный скакун из рода ослов, запряжённый в шикарную тележку,

ожидает ваше высочество у крыльца сего благословенного заведения, – то ли дурачась, то ли в серьёз произнёс Свир.

– Веди меня мой верный друг, – в тон ему ответил Араш и оба рассмеялись. По залу то же пробежал смешок.

– Ну что? Так и пошёл?, – Свегота попридержал Свира за рукав, – лекарь да калека.

– А что, что-то не так?

– Конечно не так, – Свегота подтолкнул к лекарю Зивура, – вот этого парня я только, что нанял для твоей охраны. С ним ещё один будет, вон он у дверей топчется, – купец указал на Двина. – Эти ребята будут вас сопровождать до Загжеба. Об оплате не беспокойся, я же сказал, что я твой должник. И думаю, буду им ещё долго.

– Брось, – смущённо возразил Свир, – так поступил бы каждый…

– Ты на людей-то не наговаривай, – прервал его Свегота, – каждый! Что-то я тогда у проруби этих «каждых» не разглядел! Давай-ка, дружище, без лишней скромности. Как говаривал один мой знакомец « Скромность – путь в неизвестность». Короче, слушай сюда. Хочешь ты этого или нет, только вот эти двое будут вас сопровождать, а будешь ерепениться, брошу всё и сам с тобой поеду. А? Каково?

– Ну это уж совсем лишнее, – Свир от смущения покраснел до корней волос, – ладно, пусть охраняют.

– Вот и славно, – довольным голосом ответил Свегота, видя что добился своего. А о чём он чуть раньше шептался с Зивуром, так на то, никто и внимания не обратил.

   Пока в трактире докипали страсти, не улице утренняя хмарь рассеялась и яркое летнее солнце уже нещадно палило обращённые к нему спины и плечи. А Двин, по-хозяйски прохаживаясь возле запряжённого в тележку осла, покрикивал на прохожих: « Проходи, проходи! Нечего тут!»  В успехе затеи Зивура он не сомневался.