Тол-Толар рассмотрел на свет пять матриц, записанных за утро. Они содержали преобразованный нейроактивный код одного из кристаллов – художественное произведение, как обычно, превращающее пользователя в полноценного участника разветвленной последовательности событий.

Теперь их требовалось продать.

Внутренний взор облетел Ли-а-Шуну. Звонить перекупщикам Тол-Толар опасался: все разговоры по любым средствам связи определенно прослушивала полиция. Он не простит себе повторного задержания. Лим-Лимар не простит ему повторного обыска.

Надев деловой костюм, Тол-Толар покинул апартаменты. После недавних задержаний и обысков любой перекупщик мог сотрудничать с полицией. Доверие вызывал только собиратель древностей – престарелый промышленник с Самрона.

Опознанный охранным устройством, Тол-Толар выскользнул из подъезда, чувствуя, как скрытые камеры наблюдения поворачивают к нему сенсоры, словно пытаясь определить, что лежит в его карманах. Он постарался избавиться от навязчивой мысли об исправительном учреждении.

На воздушном пешеходном переходе через магистраль ему встретился Лим-Лимар.

– Моя сладость. – Тол-Толар изобразил улыбку. – Ты отпросился с работы?

Лим-Лимар нахмурился.

– Вообще-то, да. Вообще-то, мы собирались пообедать вместе.

Тол-Толара бросило в жар. Он совсем забыл о договоренности.

– Ты опять? – У Лим-Лимара перекосило лицо. – Опять за старое?

– Я, ну, как тогда, когда мы только начали…

– Обед со мной в деловом костюме? Это мило. – В голосе Лим-Лимара сквозило презрение. – Ты обещал, ты клялся, что никогда, никогда не будешь продавать человеческую дрянь!

– Тише! – прошипел Тол-Толар. – Замолчи!

– Замолчать? Ну нет! – Лим-Лимар хлестнул его ладонью по лицу. – Ты одержим человеческой дрянью. Ты болен! Скажи, что это так! Скажи! – взвизгнул он. – Скажи, скажи, скажи!

– Нет! Я не болен. Ты много воображаешь. Человеческая дрянь, к твоему сведению, обладает художественной ценностью. Иначе за нее не платили бы.

Лим-Лимар пощупал его карманы.

– Отлично! Просто отлично, ТТ! Ты обманываешь меня!

– Нет!

– Давай посмотрим, что ты напихал туда, наверняка художественные ценности! – Запустив пальцы в карман Тол-Толара, Лим-Лимар вытащил матрицы. – И ты не одержим? Я догадывался, почему ты сохранил свой преобразователь. Все эти увертки, что тебе любопытна человеческая дрянь, что ты хочешь пользоваться кристаллами только для себя… – он всхлипнул, – просто увертки. Жалкие увертки! Хотя того, что тебе любопытна человеческая дрянь, уже достаточно. Ты разрушаешь нашу семью!

Тол-Толар схватил Лим-Лимара за напряженное запястье, и матрицы посыпались из длинных пальцев.

– Обманщик! – прохрипел Лим-Лимар. – Больной обманщик! Убирайся на свалку к своему человечеству!

– Извини. – Отпустив Лим-Лимара, Тол-Толар попятился. – Извини. Я виноват. Но я не смирюсь!

– С чем? С чем ты не смиришься?

Тол-Толар пожал плечами. Слова подбирались медленно, словно их звучание склеивалось из разрозненных обрывков мыслей. Он захотел курить.

– С действительностью. Что у меня есть? Чего я достиг? Чем мне заняться? Ждать? Терпеть? Надеяться? Смиряться с невостребованностью? Я – никто. Но я намерен изменить это!

– Изменяй! – Лим-Лимар швырнул в него полученные утром от Ролаэфа кристаллы. – Но без меня!

– Спятил?! – Опустившись на колени, Тол-Толар начал собирать кристаллы, привлекающие внимание прохожих, и матрицы. – Совсем двинулся… – Он поднял голову. – А если тебя уволят?

Коричневые ноздри Лим-Лимара затрепетали.

– А ты хочешь, чтобы уволили? Земля и сейчас бесполезна. Из-за тебя, ТТ. Ты – безработный. Ты разрушаешь нашу семью. Мы тратим, тратим, тратим и во всем себе отказываем.

– Да, страшно. – Тол-Толар встал. – Я такой обременительный. Выброси меня на свалку. Хотя ты меня уже выбросил, подсознательно. Хочешь, чтобы я убрался? Ладно. Но я пытался… Человеческая дрянь дорого стоит…

– Напрасно я сказал Ролаэфу, что тебя привлекает человеческая дрянь. Если бы не он, ты не получил бы кристаллов, не попал бы на учет в полицию, тебя не сняли бы с пособия.

– Не вали наши беды на Ролаэфа, – попросил Тол-Толар. – Он просто выполнил твою… мою просьбу. Ты не возражал, чтобы я немного преступил закон.

– И напрасно! Я не подозревал о последствиях. Я поступил глупо. Но я согласен: ты прав. Несправедливо обвинять Ролаэфа.

Ролаэф выбрался из прохлады магнобуса у здания Управления внутренних дел Земли. Он передумал возвращаться в поселок после беседы с молодым фагрухом Дидхо. Ноги сами понесли его к седьмой проходной. Скоростной лифт взлетел на уровень отдела надзора. Перед ним протянулся широкий коридор.

Приблизившись к нужному кабинету, Ролаэф толкнул дверь. Инспектор – нанлин, как и все полицейские, перевел взгляд с дисплея на Ролаэфа, застывшего у порога.

– Патрульный?

– Патрульный 3-187, – доложил Ролаэф. – Разрешите?

– Естественно. – Инспектор указал на кресло перед столом. – Ведь ты – первый нанлин, который представляет нас на свалке. Я всегда приму тебя вне очереди. Однако в отдел надзора очереди не бывает. Мы сами приходим за неисправными нанлинами. Какие новости?

Ролаэф опустился в удобное кресло.

– Мои подозрения, что вне Ли-а-Шуну имеет место людоедство, окрепли.

– Доказательства?

– Только косвенные, – вздохнул Ролаэф. – Понимаю, этого мало.

– Очень мало, – согласился инспектор. – Ты ведь пришел не ради подозрений?

Ролаэф помолчал.

– Звездный Совет доводит разумных существ до неприемлемого состояния. Если разумные существа говорят о человечине, как о чем-то обыденном, значит, они рассматривают возможность употребления представителей человечества в качестве пропитания. Это нравственное вырождение, которое мы обязаны прекратить.

– Ключевое здесь «Звездный Совет»? – уточнил инспектор. – Ты уже обвинял Совет, а я объяснял, что Совет не занимается безработными. Пособия выплачивает Служба благосостояния.

– Я живу на свалке, я вижу несчастных каждый день! – прохрипел Ролаэф. – Им нужна помощь. Они не справляются! Количество поселков за Чертой растет, потому что у разумных существ нет средств поселиться рядом с Ли-а-Шуну на площадях свободных от изменения неустойчивым веществом свойств пространства-времени. И дети! Там дети! Дети среди неустойчивого вещества!

– Прискорбно, – согласился инспектор. – Звездный Совет осведомлен, что количество свалочного населения Земли увеличивается.

– И ничего не предпринимает!

– А что ему предпринять? Раздать всем билеты на звездолеты? Свалочное население Земли – не уровень Звездного Совета, который управляет Содружеством Миров.

Ролаэф кивнул.

– У Звездного Совета нет полномочий, – напомнил инспектор. – Совет – власть законодательная. Совет обеспечивает равенство возможностей, свободу слова, свободу совести. А мы несем ответственность за безопасность граждан и всех разумных существ. Поймаешь людоеда – мы отправим его на исправление.

– Как все гладко, – проворчал Ролаэф. – Равенство возможностей на свалке. Это смешно.

– Мы в условиях Земли. Это сырьевая точка.

– Хорошо. – Ролаэф сжал кулаки. – Почему меня заботит судьба несчастных? Почему никого не заботит, а меня заботит? Нарушение целостности заложенных общественных ценностей?

– Отнюдь.

– Вы не сомневаетесь в непогрешимости моего выбора – получить тело хенусаба, уйти на свалку? Ведь на свалке закон – призрачная условность. Там нет закона.

– Ты – исправный нанлин, – успокоил инспектор. – В противном случае я первым направил бы запрос о твоем списании.

– Но почему я не такой, как все?

– У тебя смещение ценностей. Смещение без нарушения целостности. Я читал отчет из научного подразделения о твоем состоянии. Нарушений нет. Ты чувствуешь ответственность за свалочное население, это укладывается в служебный долг, которому мы преданы.