Далекий гул очистных сооружений пронизывал ночь. На пороге слышимости зазвучал рев двигателей грузового межзвездного судна, уносящегося с Земли в безвоздушное пространство.

Между беспорядочными скоплениями лачуг петляли извилистые дорожки, каждый шаг взметал колючую пыль. Уродливыми грудами возвышался мусор – искореженные обломки неизвестных предметов, тысячелетия назад принадлежащих человечеству. В обнесенных заборами грязных дворах горели синие костры, выхватывая голубыми отблесками скопления разумных существ – выходцев из разных миров.

Свалочному населению не было до него никакого дела.

Острый конец ржавой проволоки, чуть не порвав рукав потертой куртки, долго дребезжал за спиной. Еще несколько поворотов, и знакомый путь привел его к нужной лачуге. Он постучал. Дверь со скрипом распахнулась, полог – кусок засаленной ткани – отлетел в сторону.

Подавшись назад, он поднял голову. Нам ним желтой горой бугрящихся мышц навис владелец лачуги.

– Ролаэф. – Он заслонил глаза ладонью, защищаясь от света, бьющего между пологом и стеной. – Я принес.

Владелец лачуги посмотрел ему в лицо.

– Хонг-Нге, тебя долго не было.

– Работа. – Хонг-Нге прошел за Ролаэфом в единственную комнату. На старой плитке грелась банка консервов, из-под вскрытой крышки распространялся вкусный запах. – Что готовишь?

Ролаэф выключил плитку.

– Где?

Хонг-Нге сел на самодельный табурет, тяжелый мешок, соскользнув с плеча, лязгнул об пол между ногами в сапогах, покрытых мерцающими ядовито-зелеными пятнами неустойчивого вещества.

– Где кристаллы? – Ролаэф разглядывал Хонг-Нге, обычного низкорослого тринтата с кожей, приобретшей пепельный налет от испарений неустойчивого вещества. Если Хонг-Нге замыслил ограбление, свернуть тонкую шею займет мгновение. – Ты искал их?

– Меня что, зря зовут искателем?

– Пренебрегай предположениями. От тебя воняет свалкой – не зря?

– Мы на свалке, кто бы говорил. – Хонг-Нге извлек из мешка сверток с тремя покрытыми окислами кристаллами. – Это с виду они такие, – искатель словно оправдывался. – Они целые, ячейки сохранились. Протри тряпкой – будут как новые.

Ролаэф повертел кристаллы.

– Следы от креплений. Они были в пенале. Где другие?

– Других нет.

– Ладно, не настаиваю. – Ролаэф склонился над коробками в углу. – Тебе с чем?

– С человечиной.

– Ты не за Чертой, не забывайся. – Ролаэф бросил искателю банку консервов. – В расчете?

– Белки́… – пробормотал Хонг-Нге, поднеся банку к сдвоенному глазу. – «Недельный запас питательных соединений на естественной животной основе, – прочел он, – имущество Управления внутренних дел Земли. Употребить до…»

– Столько не живут, – перебил Ролаэф. – Пора бы привыкнуть, у меня других нет. В расчете?

– В расчете. – Хонг-Нге кивнул на коробки с консервами. Наполненные железным мусором ящики не вызывали у него любопытства. – Не бедствуешь, а? Обчищаешь полицейские склады? Не боишься, что самого ограбят? За такие отличные кристаллы надо бы брать двойную цену. Да, – он забросил мешок за спину, – вот я размечтался! Ну, работа ждет.

– Человечина. – Ролаэф остановил его на пороге. – Ты пошутил?

– Пока! – Исчезнув за пологом, Хонг-Нге хлопнул дверью.

Мысли о несчастном человечестве, употребляемом в пищу, не помешали Ролаэфу выскрести ложкой подогретое белковое месиво из консервной банки. Перед внутренним взором тянулась бесконечная свалка – опасная из-за неустойчивого вещества, меняющего свойства пространства-времени.

Поставив покрытые окислами кристаллы под пары очищающего раствора, Ролаэф включил запрещенное для частного применения охранное устройство со скорострельным излучателем – любой, кто проникнет в жилище, погибнет. Одевшись, он выбрался наружу. Издалека долетал смех детей – наверняка они поймали сытное насекомое.

Изгиб дорожки уперся в пологий берег. Река несла гнилую, вязкую жижу. Над ней клубился зловонный туман. Ролаэф пробрался к лачуге перевозчика.

У синего костра сутулился манкодр, накрытый рваным одеялом. Заметив Ролаэфа, он вскинул угловатую голову. Одеяло упало на землю, открыв черное тело с прижатым к груди старым охотничьим излучателем.

– Тну, мне бы в Ли-а-Шуну, – сказал Ролаэф. – Отвезешь? Не поздно?

Набросив на себя лохмотья, Тну поманил его. Они вышли к трухлявому причалу. Противоположенный берег покрывало неравномерное ядовито-зеленое мерцание неустойчивого вещества – нескончаемого источника расщепляемого топлива.

Ролаэф спрыгнул в лодку. Развязав узлы канатов, Тну крутанул ключ зажигания. Под кожухом взвизгнули шестеренки. Неуправляемую лодку, раскручивая, относило от причала.

Тну опять попытался завести изношенный двигатель. Ему ответило сбивчивое урчание, и лодка поплыла по течению навстречу широко раскинувшемуся, достающему до неба сиянию – огням Ли-а-Шуну, единственному городу на Земле.

За черным пятном поселка, прореженного отблесками синих костров, мерцало неустойчивое вещество.

Лодка заскользила между крутыми холмами, словно облитыми ядовито-зеленым студнем. Ролаэф молчал, сосредоточившись на предстоящей встрече с Лим-Лимаром, мужем или женой Тол-Толара – он точно не знал: риликимы свободно меняли свой пол в зависимости от жизненных обстоятельств.

Огни Ли-а-Шуну приближались. Тревожный шум пробился сквозь гул двигателя и плеск воды. Ролаэф встал. Темный тоннель под высокой городской стеной поглотил лодку. Перед лицом Ролаэфа промелькнула ядовито-зеленая дымка. Оглянувшись, он не увидел ничего. Тну включил прожектор. Круг желтого света заскользил по влажной блочной кладке, опушенной белыми наростами плесени.

– На месте! – закричал Тну, направляя лодку к распахнутой ржавой двери в стене. – Ты вернешься?

– Забирай меня часа через три, – отозвался Ролаэф. – Слышишь?

– Не опаздывай. Я не жду.

Перепрыгнув на скользкие ступени, Ролаэф из тоннеля попал в колодец с винтовой лестницей. Поднявшись по прогибающимся ступеням, он ухватился за опущенную решетку люка. Сверху раздался шорох, мягкая подошва ботинка придавила пальцы.

– Проход платный, – предупредил голос.

– Давно ли? – удивился Ролаэф. – Сколько?

– Полтинник. И не шути со мной.

– Хорошо.

Ботинок исчез. Отодвинув решетку, Ролаэф вылез из колодца. Ему противостоял молодой фагрух, вооруженный современным излучателем военного образца. Любитель, он не представлял особой опасности. Обезвредить такого не представляло труда.

– Спокойно! – Фагрух нацелил на Ролаэфа излучатель. – Медленно, медленно!

Ролаэф поднял руки.

– Не шути со мной! – Бурое лицо фагруха сморщилось, уши на затылке прижались к голове. – Будь ты хоть трижды хенусаб, а с излучателем не поспоришь. Легко расстаешься с полтинником – легко накинешь еще четвертак. Что скажешь?

– Наверное, легко, – согласился Ролаэф. – Начинать расставаться?

Глаза фагруха сжались щелками.

– Начинай.

Ролаэф бросился в сторону. За спиной брызнула выбитая смертоносным лучом каменная крошка. Сменив направление, Ролаэф обрушил кулак на челюсть фагруха. Второй удар пришелся по мясистому, вытянутому носу. Потеряв сознание, фагрух упал, перекошенный рот окрасился багровой слюной.

– Справедливость. – Ролаэф плюнул на фагруха. – Никто не смеет извлекать прибыль из чужого горя.

Забрав излучатель, Ролаэф выбрался из приземистого сооружения, притаившегося среди парка. Воздух непривычно прозрачный после свалки пробудил застарелый гнев. Не поддавалось пониманию, почему Звездный Совет обрекает разумных существ прозябать среди неустойчивого вещества. Чтобы отправить их в родные миры, требовалось совсем немного средств…

Спрятав частично разобранный излучатель под пласт газона, Ролаэф двинулся к бульвару по мощенной аллее, вырезанной огнями фонарей из блекнущей предутренней темноты.

Донесся крик. В тенях у беседки возникло движение. Из-за деревьев, ломая ветви, выбежал человек – бледное лицо покрывали ссадины, на разбитых губах пузырилась кровь.