Кунишное

(рассказ вступительный и описательный)

Никогда не спрашивайте, что такое Кунишное – не проявляйте на людях своего неведения столь явно. Не знать Кунишного?! Разве это мыслимо? Это всё равно что не знать голубого неба, ласковых лучей солнца, родниковой воды, аромата спелой пшеницы, сладостной тиши летних лесов… Если жизнь прожил и ничего не знал про Кунишное, то уныло жизнь твоя протекла, так уныло, что и оправдаться нечем.

Конечно, знающие люди скажут, что Кунишное – это красивое южное село, расположенное в нежных складках матушки земли. Это правда, но это не вся правда, потому что многие, к сожалению, не знают, что Кунишное – это единственное место на всей планете, где сам Бог, Творец и Создатель, коснулся губами своей любимицы Земли. Поцеловал её! Да, это так, это запечатлено в ангельских скрижалях, можете открыть и почитать (т.18, стр. 345). А вы не знали? Так знайте. Сей факт божественного касания Земли именно в этом месте неоспорим, известен каждому истинному кунишнику и сомнению не подлежит. Иначе, откуда тут, в Кунишном и вокруг него, такая неизъяснимо-божественная красота?! Столь красиво и столь величественно чудесно кругом, что сердце человечье умиляется, размягчается, наполняется тёплой нежностью и – любит! Станешь на макушку выпуклого холма, а оттуда открывается такой простор, такая воля, такая божественность полей, что душа петь и плакать хочет от любви и раздолья. Как же здесь прекрасно! У человека, когда он попадает сюда, возникает такое сильное ощущение сопричастности к чему-то высокому, искреннему, ценному, что слёзы на глаза наворачиваются, будто сбылось заветное, будто пришёл на землю обетованную, где даже умереть счастье.

– Мошка (ударение на «о», и это обязательно!), – обращаюсь я к деду, – Мошка, откуда оно, Кунишное?

– Что значит «откуда»? – сердится дед, словно я глупость спросил, – От самого Бога!

Мошка уже стар, но ещё крепок, как бывает крепким старый боярышник с витым стволом. Дед – местный мудрец, и все кунишники почитают его не только за мудрость, но и за умение выразить свою мудрость через слово, что очень важно в мудрости. Пожилой Антип Капуста тоже чтится здесь за философа, но тот молчун, и от молчания кажется многослойным, как… капуста. «Капуста» – это сельское прозвище Антипа, но и «Мошка» (ударение на «о») тоже прозвище! На самом деле, если официально, деда зовут Нифантий Викулович, да кто же об этом знает, коль он всю жизнь Мошка. В отличие от Антипа дед Мошка – говорун и краснобай, прям артист словесного жанра, и общаться с ним – одно цельное удовольствие. Он только «дуется», если в его прозвище ударение путают.

– Да, Кунишное от самого Бога! – строго подтверждает Мошка.

– Не сердись, я только спросил, – оправдываю я свою глупость

– Знать надо, – ворчит дед, – ты думаешь Земля-матушка всегда была? Ещё этак шесть-семь тысяч лет назад нашей планеты не существовало. Была вода и всякий мутный мрак клубился вокруг воды, а по воде во мраке плавал Господь на ковчеге, дремал или скучал в унынии. Вода и мрак – заскучаешь тут. Но нашёл в себе силы Господь стряхнуть с себя уныние, потянулся, расправил плечи и – раздвинул мрак, как раздвигают тёмные тяжёлые шторы. Отделил свет от тьмы – первый акт творения! И хлынул на Творца золотой поток света. При светлых лучах ему бодрее стало на душе, и Он, чтобы окончательно отвлечься от скуки и одиночества, вздумал слепить себе любимую планету, которую потом назовёт красивым словом «Земля», что значит любимая. У Него и другие дела были, – хозяйство со звёздами большое, – но Создатель всё отставил в сторону и занялся творением живой планеты, себе в радость и в утешение. Трудился долго, пальцы от глины раскисли, но всё равно трудился вдохновенно и с удовольствием. Наконец, из Его рук, как из пены морской, вышла изумительно красивая планета, круглая, голубая, со всеми материками, горами и океанами.

Господь остался очень доволен творением рук своих, так доволен, что сам влюбился в собственное создание! Залюбовался, а потом схватил на радостях Землю руками, как огромный спелый арбуз, и – ах! – поцеловал её! Так мать в порыве нежности целует дитятю. И в том месте, где губы Бога коснулись Земли, возникло Кунишное, самое заветное место на всём земном шаре!

Кунишное – это что? Почему так называется? Потому что словом «куничье», «куничное» в старину называли приданое, невестино добро. А тут, в наших местах, красота, плодородие, благость, простор – всё это самим богом Земле приданное.

И родиться в Кунишном – большая честь! Это ещё заслужить надо!

Так говорил дед Мошка, кунишнинский мудрец и краснобай, чаровник лиричного слова.

Я охотно верил деду и, слушая его певучий голос, вспомнил своё первое впечатление от встречи с Кунишным – впечатление необычное, вдохновенное, светлое, будто столкнулся с чем-то по-настоящему ценным. Нечто подобное испытывает человек при виде главных произведений искусства, которых в мире от силы пять-шесть. Тогда, при первом взгляде на Кунишное, я не понимал природы своих восторгов, а теперь стало понятно: это место, оказывается, «самим Богом земле приданное», заветное. Так вот в чём дело, так вот откуда у меня тогда возникло глубокое ощущение причастности к божественному.

2

В Кунишное попал много лет назад, ещё в юном возрасте, когда в университете числился студентом филологического факультета. На лекциях мы изучали много чего интересного, в том числе языки, их историю, диалекты, устное народное творчество. Для закрепления теоретических познаний и сбора живого материала нас, студентов, посылали в диалектологические и фольклорные экспедиции, порой в глухие места, за многие сотни километров от больших городов. Поскольку эти экспедиции были обязательны, то одним прекрасным летом, уже на каникулах, я с небольшой группой однокурсников был отправлен в отдалённое село, чтобы там мы могли на практике изучать старинные песни, собирать редкие слова, описывать древние обряды, познавать местный говор и отыскивать другие ценности Кунишного.

Тогда, помнится, стояла по-летнему сухая жаркая погода, и наша группа студентов с рюкзаками, в походных куртках, сначала доехала до районного центра, а уже оттуда добиралась до села на небольшом, дребезжащем от старости автобусе. В гору наш доходяга по гравийной дороге полз медленно, натужно, а мы, притихшие, сидели в салоне, где в лучах солнца роскошно плавала золотистая пыль. Но с горы старикан мчался лихо, да ещё бахвалился: могу, мол, быстрее, да мотор мешает. И всё же наш скромный автобус, трудяга и инвалид, не выдержал крутых горок холмистой местности и на самой верхушке высокой горы, куда с трудом взобрался, он вдруг чхнул раз-другой, содрогнулся в конвульсии и заглох, будто носом ткнулся в невидимую стену. Шофёр мрачно ругнулся, неохотно покинул место за рулём, открыл горячий мотор и стал искать поломку. Потом он загремел ключами, что-то развинчивая и кому-то посылая проклятия, а мы вышли из салона размять ноги и подышать свежим воздухом.

По натуре я не слишком общителен и, тем более, не курю, и когда студенты стали в кружок потрепаться и покурить, я отошёл от них шагов на двадцать – не переношу табачный дым. Оставшись один на дороге, я оглянулся вокруг и… тихо ахнул! С высоты холма открывалась великолепная картина! Оказывается, до Кунишного мы не доехали совсем немного, и село отсюда, с северной высокой стороны, было видно от края до края. Большое, привольное, оно уютно устроилось в плавных изгибах холмов и походило на большой запущенный сад. Сельские дома потонули в буйной зелени деревьев, только сквозь кроны местами виднелись разноцветные пятна крыш. Если стать перед селом лицом к югу, как я стоял, то по левую руку на востоке можно заметить тёмные клочки леса, зато с запада лес примыкал к селу почти вплотную большой чёрной массой. Но это не воспринималось мрачно, а, скорее, служило необходимым дополнением ко всем ярким пёстрым холмам и полям, что окружали село.