© Сухоруков, С., 2020

© Оформление. Издательство ИП «Янушкевич». 2020

Родной Дрезден встретил Людвига Моргенштерна неприветливо: нудным моросящим дождем и неприязненными взглядами горожан. Людвиг не был удивлен. С погодой ему никогда не везло, а горожан понять несложно. В своей заношенной одежде он был похож на бродягу, и теперь даже знакомые не узнали бы в нем того бравого молодца, который два года назад, весело горланя песни, отправлялся на службу к шведскому королю. В итоге все, что Людвиг приобрел на этой службе, – зазубренное шведское перо в его руке, которое даже не оружие, а только опора для мушкета. Самого мушкета, как и пики с мечом, у него давно уже не было. Пику и мушкет отобрали казаки гетмана Ходкевича, а меч пришлось заложить витебскому еврею.

Мысли Людвига Моргенштерна были мрачны, как и окружавший его город. Он решил покончить с карьерой наемника, бросить то, чем жил долгие годы, и заняться нелюбимой торговлей. Старик Моргенштерн, умирая, передал сыну скобяную лавку, но Людвиг ей почти не занимался, доверив торговлю компаньону отца Бамберу Шульцу. Ему же он поручил лавку, уходя на службу к королю Карлу. Теперь оставалось принять ее у Шульца и заделаться солидным бюргером. Прав был его старик: пусть судьба торговца не так увлекательна, как судьба наемника, но зато надежна. Правы и те его товарищи, кто вернулся домой сразу. Он же попытался еще. Не вышло.

«К черту войну!» – сердито сказал себе Людвиг, завернув в знакомый переулок. Пройти еще сто шагов – и там будет тупик, где и стоял отцовский дом. Пустой и заброшенный.

Впереди, посреди двора, показалась телега хромого Вилли. Сколько Людвиг помнил, хромой всегда оставлял ее здесь. Сейчас телега была без переднего колеса и стояла, уткнувшись одним концом в землю. Неужели старый ворчун умер?

Подойдя к телеге, наемник вдруг почувствовал опасность. Это было настолько неожиданно, что он даже на мгновение растерялся. Что могло ему угрожать возле родного дома? Людвиг внимательно осмотрелся, но ничего подозрительного не заметил. Почудилось? Неужели ангел-хранитель решил подшутить над ним, внушив ложную тревогу? Как и большинство наемников, повидавших свет и прошедших десятки сражений, он не воспринимал всерьез Бога, но был суеверен и безоглядно верил в ангела, хранившего его судьбу. Тот не раз спасал ему жизнь. Поэтому Людвиг затаился за телегой и стал внимательно следить за улицей. И вскоре они появились: две тени, крадущиеся в его сторону. Так ходят убийцы. Моргенштерну хорошо была знакома эта походка. Он был убийцей и сам. В этом и была суть его ремесла. И только то, что ему платил за работу не пузатый торгаш, желающий избавиться от удачливого соперника, а император, желающий расширить владения, ничего не меняло.

«Что им от меня нужно?» – недоумевал Людвиг. Вряд ли эти двое были уличными грабителями. Чем у него можно поживиться? У Людвига даже не было кошелька. Значит, они и впрямь пришли за его жизнью. Вот только кому она понадобилась? В городе было пять или шесть человек, которым наемник когда-то перешел дорогу. Но едва ли они сейчас стали бы тратить на него время и деньги. Впрочем, сейчас он все выяснит.

Когда двое неизвестных приблизились к телеге, Людвиг вышел им навстречу. Они остановились. Теперь наемник смог их рассмотреть. Это были типичные обитатели городского дна, изгои с лицами подонков, неизбежное зло любого большего города. В руках они держали большие ножи. Ножи против опоры для мушкета у Людвига. Но у шведского пера один зубец вилки сделан длинным и острым, как наконечник копья. Что, похоже, стало сюрпризом для убийц. Они не ожидали, что жертва будет вооружена. В их глазах Людвиг увидел неуверенность. Но один из них, с плешью на голове, все же решился напасть. Подбодрив себя криком, он нанес удар снизу, целя наемнику в живот. Людвиг без труда парировал нож и толчком сбил нападавшего с ног. Второй убийца, широко замахнувшись сверху, рубанул, с намерением раскроить наемнику голову. Людвиг увернулся, и нож убийцы глубоко вонзился в борт телеги, где и застрял. Убийца дернул его, но вытащить не успел. Реакция наемника была мгновенной: он уколол противника пером в бок, с хрустом пронзив туловище насквозь. Когда раненый, вопя от боли, упал, Людвиг проткнул ему сердце, пригвоздив тело к земле. Убийца с плешью, успев к тому времени подняться, увидел, что остался один, и счел за лучшее скрыться. Бросив уже ненужный ему нож, он побежал прочь. Людвиг, примерившись, метнул свое оружие вслед. Вращаясь в воздухе, шведское перо догнало убегающего и нижним концом ударило по голове. Оглушенный, беглец упал. Людвиг несколькими прыжками его настиг и, навалившись, придавил коленом горло. Плешивый начал хрипеть и царапать руками землю. Опомнившись, Людвиг убрал ногу с шеи убийцы и резко его встряхнул:

– Кто?

Плешивый сразу понял, о чем спрашивают.

– Стражник Бамбер Шульц.

Людвиг от изумления отпустил убийцу.

– Что ты плетешь? Старина Бамбер? Как такое может быть? И почему ты называешь его стражником? Он же купец!

– Был купец. Он разорился и уже год как прячется от кредиторов под плащом городского стража.

– Разорился? Вот оно что. Похоже, все-таки не быть мне торговцем, – горько усмехнулся Людвиг. – И во сколько он оценил мою шкуру?

– Бамбер не платит нам. Зимой он спас нас от виселицы. И теперь мы с приятелем иногда помогаем ему в его делах. Так, по мелочам. На убийство он послал нас впервые.

– Не думай, что я этим польщен, – с угрозой сказал наемник, мрачно смотря на плешивого, борясь с желанием немедленно его прикончить. – Убить тебя – значит оказать услугу этому городу. Что скажешь?

– Отпусти меня, ландскнехт. К утру я исчезну из Дрездена и больше ты меня не увидишь.

– А ты нахальный подонок, – удивился Людвиг. – Ладно. Проваливай!

Когда плешивый убежал, Моргенштерн подошел к его мертвому приятелю и положил труп в телегу. Увидев нож, застрявший в ее борту, Людвиг достал его и с удовольствием осмотрел. Это был мессер – грозный боевой нож, излюбленное оружие городских забияк и ландскнехтов прошлого века. Давненько наемник их не встречал. Что ж, вероятно, он ему еще сегодня пригодится. И Людвиг стал ждать.

Тот, кого он дожидался, пришел, когда уже совсем стемнело. В начале улицы вдруг загорелась искра, которая, приближаясь, увеличивалась, пока не превратилась в пламя. Но, достигнув двора, огонь так же вдруг и исчез. Видимо, тот, кто нес факел, потушил его, опасаясь быть обнаруженным.

– Ты напрасно погасил факел, Бамбер, – иронично произнес наемник, когда человек с факелом поравнялся с телегой. – До рассвета еще добрый час.

– О мой Бог! Кто здесь? – отозвался из темноты испуганный голос.

– Не пугайся. Это всего лишь я – твой добрый компаньон Людвиг, – усмехнулся Моргенштерн.

– Людвиг! Ты жив! Какая радость!

– Может и радость. Да только, видать, не для тебя.

– О чем ты толкуешь?

– Зажги факел, – не отвечая велел наемник. – Я хочу видеть твои лживые глаза.

Бамбер Шульц подчинился. Вновь вспыхнувший огонь осветил полноватую фигуру в одежде городского стража и напуганное круглое лицо под железной шапкой.

– Как дела в нашей лавке, Бамбер? «Пользуется ли спросом товар?» – с издевкой спросил Людвиг Моргенштерн.

– По правде говоря, торговля шла не очень. Лавку пришлось продать. Но я верну тебе деньги, клянусь! – стражник ударил себя кулаком в грудь. – Сейчас у меня их нет, но на днях я проверну одно дельце…

– Вроде сегодняшнего? Прикажешь своим псам загрызть кого-нибудь в темном переулке за десяток золотых?

– Я тебя не понимаю…

– Брось. Мне все известно. Ты натравил на меня убийц. Помнишь? А зачем сам явился? Не смог уснуть, не повидав мой труп?

– Людвиг, – задрожал голосом Бамбер Шульц, – я бы никогда…

– Довольно! Лучше скажи, как ты узнал, что я вернулся? Ну?