Издатели Педагогического Журнала вообще ласкаются надеждою, что они мало-помалу приобретут себе читателей, понимающих высшие взгляды в воспитании; по крайней мере, они всегда будут преследовать однажды предположившую себе цель: руководствовать учителей так, чтобы всё, ими по званию своему предпринимаемое, принимало смысл более возвышенный так, чтобы, с облагороженным образом действия наставников облагораживалось и возрастающее поколение. Но такового образа действия должно держаться в преподавании уже с самого начала, его более или менее должно распространить на воспитание всех сословий. Объяснимся.

Между предметами преподавания обучение в чтении, например, всегда займёт одно из первых мест, и на первый взгляд покажется, что обучение сему вспомогательному знанию единственно может производиться механически. Мы знаем, что у нас не только так думают, но и так поступают; посему мы уже в первом номере П.Ж. за 1833 год почли нужным сообщить в сём отношении воспитывающий образ действия; однако не только слухи, до нас дошедшие, но и различные удостоверения на опыте показали нам, что у нас слишком мало имеют понятия о воспитывающем образе действия, чтобы вполне чувствовать необходимость оного; коротко сказать, что у нас вообще слишком мало имеют высших взглядов на воспитание.

Однако даже при обучении чтению много зависит от взгляда; и в сём случае можно иметь различное понятие о предмете, высшее и низшее. Учителя с низшими взглядами полагают, что вся задача здесь состоит в том, чтобы ученик научился читать: им всё равно, каким образом ученики их дойдут до сего великого искусства. Они на опыте удостоверились, что общепринятый до сих пор способ доводит до вышеозначенной цели, и так они спокойно продолжают действовать по-прежнему. Другой даже с самохвальством, показывая на ряд учеников своих, которых он обучил чтению, спросит вас: «Разве они не выучились читать? – Чего ж вам более?».

Нет, М. Г., этого не довольно: есть высший взгляд и при обучении чтению; должно и при оном иметь в виду формальную цель воспитания. Сие поймут, конечно, только те учителя, кои способны возвыситься до того, чтобы ясно и с точностью различать в человеке способность его к знанию чего-либо от способности его к действованию. Для сего не нужно великих напряжений ума, но токмо столько здравого рассудка, дабы понять, что все наши знания имеют подчинённую цель; ибо мы учимся, чтобы сделаться способными к действованию. Действовать, или быть деятельными, т. е. подчинять влиянию нашего духа внешний и внутренний мир – вот главное назначение человека. Все наши знания относятся к действиям нашим, как средства к цели.

Из сего следует, что чрезвычайно важно различать: учимся ли мы только для того, чтобы знать что-либо; или смотрим ли мы на учение как на средство к нашему образованию и к созиданию нас способными к действованию. ‹…› Употребляя знание, как средство к образованию, мы не только сообщаем воспитаннику познания, но и возделываем в нём все способности человеческие. Учитель первого разряда, употребляя к тому не более времени, а иногда даже менее, нежели поклонники низших взглядов, вдруг достигает цели своей, выполняя при сём все возможные требования. Ученики его не только будут лучше знать преподанный им предмет, но в них выкажется сверх сего некоторая гибкость и ловкость ума, которую воспитанник может приобрести только когда каждый предмет преподавания служил ему материалом для деятельного развития ума.

Да не будут же учители наши пренебрегать высшими взглядами в воспитании, и да сознаются они в справедливости положения: «что если мы главною целью преподавания поставим образование всех умственных способностей, то подчинённая сему цель сообщения познаний достигается тем легче, тем совершеннее и тем надёжнее». Сие относится и допускает применение решительно ко всем предметам преподавания. Мы говорили выше о чтении только примерно, для показания, что и сей, по-видимому, механический предмет преподавания, может служить средством развития. Но не метода есть главная вещь, а точка зрения наставника на предмет свой. Знание метода необходимо для наилучшего и скорейшего достижения цели, но все методы ни к чему не поведут, если, как то вообще делается у нас, преподаватели будут исполнять оныя только буквально, или если они, придерживаясь низших взглядов неразмышляющей толпы, не сумеют до того возвыситься над пошлою колеёю, чтобы, занимая ум и воображение питомцев своих, учение представлялось оным в виде привлекательном и заманчивом.

Для сего же нужно, чтоб преподаватель был преподавателем, как говорится, и телом и душою; для сего нужно, чтобы он имел беспредельную ревность к своему делу, дабы возродить в воспитаннике таковую же ревность; для сего нужен в наставнике и род постоянной добросовестности, которая наилучше поддерживает в воспитаннике постоянство усилий. Мы, не в укор будь сказано, не много видели у нас подобных учителей, но думаем, что это проистекает только от незнания дела и от неведения средств, на которые наставник наивернейше может полагаться; думаем, что беда наша в сём отношении главно состоит в том, что учители наши, не будучи знакомы с высшими взглядами воспитания, по старой привычке придерживаются низших, унижающих почтенное звание учительское до того, что оно принимает вид обыкновенного простого ремесла!

Издатели Педагогического Журнала, видя с удовольствием, что участие в деле Воспитания беспрерывно увеличивается, что преимущественно должно приписать деятельности и мудрым мерам г. Министра Народного Просвещения, и, желая с своей стороны, по возможности, способствовать общему участию в сём деле, намереваются по временам задавать вопросы о таких предметах в деле Воспитания, которые требуют более точного определения. Они надеятся, что Педагоги охотно займутся решением подобных вопросов. На первый случай предлагаются следующие:

1-е. Во многих из наших общественных заведений для присмотра за воспитанниками определяются так называемые Комнатные Надзиратели. Во 2-м номере Журнала Министерства Просвещения за 1834 год, по случаю обнародования положения о Благородном Пансионе при Рязанской Губернской Гимназии, сообщены прекрасные правила относительно к общим обязанностям сих Надзирателей; но желательно, чтобы какой-нибудь опытный Педагог ещё более в подробности изложил мнение своё о сущности обязанностей сих Надзирателей, об отношении их к Учителям и к самим воспитанникам, о влиянии, которое они должны иметь, как на нравственную, так и на учебную часть Воспитания, и об образе действия, которого они во всех сих отношениях должны держаться.

2-е. Недавно один молодой человек бывшему своему Учителю в откровенном разговоре признался, что он часто в его уроках крайнюю претерпевал скуку и предавался вследствие сего иногда непростительным шалостям потому, что Учитель слишком много обращал внимания на слабых в классе. С другой стороны, нельзя же оставлять слабых без внимания. Как тут поступать в многолюдных классах наших общественных заведений? Разумеется, по возможности держаться середины. Но это легко сказать, а не так-то легко привести в исполнение. Желательно, чтобы искусный и сведущий преподаватель в подробности обнаружил, какие средства он полагает надёжнейшими для избежания в сём случае ложного образа действий.

3-е. Ныне во многих училищах заставляют учеников прежде выучить то, что должно быть объясняемо, утверждая, что объяснения тогда легче усваиваются учениками, в других же заведениях никоим образом не хотят допустить выучивание чего-либо без предварительного объяснения, говоря, что предварительное объяснение облегчает выучивание. Совершенно ли это справедливо? Которого способа преимущественно должно держаться?