– Ронара, его величество будет рад видеть вас в своем дворце.
Пакет я взяла аккуратно, так, чтобы не соприкоснуться пальцами с рукой гонца. На какой-то миг мне показалось, что на его лице мелькнула тень то ли недовольства, то ли злобы, но я решила не придавать значения увиденному.
– Мы собираемся завтракать, надеюсь, вы окажете нам честь и присоединитесь к нам, – вежливо произнесла я и сразу же заработала недоуменные взгляды от гонца и врача и недовольный – от военного.
«Похоже, я сказала что-то не то», – мелькнула в голове мысль.
– Буду счастлив, ронара, – между тем довольно улыбнулся гонец, вновь демонстрируя зубы.
К обеденному залу, большой вытянутой комнате, освещенной многочисленными факелами на стенах, мы подошли все вместе. Военный несколько раз поглядывал на врача, явно с намеком, но тот предпочитал делать вид, что все идет по плану, и упорно шагал рядом со мной.
Расселись за накрытым белоснежной скатертью столом, опять же все вместе. Слуги начали наливать в тарелки горячий рыбный суп. Я следила за их выверенными движениями и ощущала себя мышью, польстившейся на сыр в мышеловке. Вот-вот должна была захлопнуться ловушка, и тогда бедный серенький зверек мог надеяться только на благосклонность судьбы. Что-то шло не так, неправильно, но что – я понять не могла. У меня никогда не было серьезных романов, и тем не менее мне казалось, что гонец и врач ведут себя, как соперники, а военному не нравится поведение ни одного, ни другого.
Ели молча. Пакет сиротливо лежал неподалеку от моей тарелки. Вскрыть его я решила после завтрака. Не стоило портить себе настроение и пищеварение ожидаемо плохими новостями.
После супа нам подали мясо с подливой и кашу, свежие овощи, жареную рыбу, сыр, копчености. Я смотрела на расставленные на столе блюда и плохо могла себе представить, как можно сохранить тонкую талию при подобной кормежке.
Наконец, отказавшись от пирожных и компота на десерт, я поднялась и вышла из зала, прихватив с собой пакет. Тянуть дальше смысла не было.
– Лучше в кабинете, – раздался за моей спиной голос военного, когда я шла по коридору, – из твоей спальни уже убрали все письменные принадлежности, а ответ писать необходимо.
Я кивнула и, следуя за своим спутником, зашла в небольшую, но довольно светлую комнату без окон. Сдержав порыв отыскать источник энергии (факелов на стенах не имелось), я села в глубокое удобное кресло за столом, положила на лакированную поверхность пакет, начала аккуратно развязывать узел под печатью.
– Селенира, – укоризненно покачал головой военный, – я понимаю, что ты намеренно тянешь время, но лучше воспользуйся ножом из ящичка и срежь печать.
Я покраснела. Кто б еще сказал мне, жительнице совершенно другого, технически продвинутого мира, что печати надо срезать.
В ящичке под столешницей и правда оказался миленький дамский ножичек с длинным лезвием и деревянной рукояткой, инкрустированной изумрудами.
Пара взмахов – и печать отделена от упаковки. Вытаскивала и раскрывала я письмо дрожавшими руками.
«Нашей дражайшей кузине, герцогине Селенире Ломарской.
Нам стало известно, что вы недавно в очередной раз овдовели, но так и не смогли войти в интересное положение. Надеемся в ближайшее время увидеть вас в нашей столице, Артонии.
Император государства Горнар Иридий Третий,
Лето две тысячи двадцать шестое от Великого Переселения».
Дата. Подпись. Красивый почерк. Твердый. Сразу видно – тот, кто писал письмо, знает, чего хочет. И как красиво заменил слово «беременность». Не вошли в интересное положение. Интересно, он и в реальной жизни подобными оборотами…
– Селенира?
Я вздохнула, медленно подняла взгляд на военного.
– Я вижу, ты не в том настроении, – на удивление мягко проговорил он, – давай мне бумагу и перо. Я напишу, ты поставишь печать.
Благодарно кивнув, я наблюдала, как на письмо с твердым почерком пишется ответ с подобным же почерком.
Заполучив бумагу, я отодвинула тот же ящичек, в котором раньше видела золотое кольцо-печатку, и с размаху поставила «подпись».
– Селенира, – недовольно покачал головой военный, – ну что за детское поведение. Личным надо было, не родовым.
Личным. Знать бы еще, где его искать…
– И так сойдет, – небрежно дернула я плечом. – Что дальше?
– До конца дня у тебя свободное время. Надеюсь, больше мы за одним столом с артарами сидеть не станем.
С кем? Я с трудом удержалась, чтобы не спросить, кто такие артары. Нет, понятно, что так назвали гонца и врача. Но что значит это слово?
Именно об этом я и размышляла, когда, поднявшись по лестнице, шла по коридору в свою комнату, снова со служанкой. Отпустив девушку на середине пути, я хотела было направиться в библиотеку, но у судьбы на меня оказались другие планы.
– Девка, – какое знакомое обращение. – Я с кем говорю?!
– Меня зовут Света, – вежливо сообщила я появившемуся из стены привидению. Оно скривилось:
– Наглая ты слишком. Света. Кровь простая, зато гонора… В кабинет сейчас вернись. В столе потайной ящик, в самом низу, под остальными. Приложи палец к выемке, достань все, что там есть. Без этого не справишься. Света.
Привидение исчезло. Что ж, хоть какая-то важная информация.
Ящик я нашла быстро. Так же быстро открыла и начала внимательно рассматривать содержимое: кольцо-печатка, видимо, именное, тоненькая тетрадка, заполненная текстом от руки, книжечка размером с мою ладонь, ключ.
Карманов в платье не было. Пришлось брать со стола какую-то тяжелую книгу в кожаном переплете и рассовывать между страниц свои находки. С книгой я и направилась в спальню, предварительно вернув ящичек на место.
Глава 7
Не возьмешь моего румянца,
Сильного, как разливы рек.
Ты охотник – но я не дамся,
Ты погоня – но я есмь бег.
Не возьмешь мою душу живу,
Так на полном скаку погонь
Пригибающийся, и жилу
Перекусывающий конь аравийский…
Марина Цветаева. «Не возьмешь моего румянца»
– Ронара, – ну как же без врача? Он, похоже, решил сопровождать меня повсюду и постоянно попадаться на глаза. Знать бы еще, для чего ему это нужно, – я, как ваш личный врач, собираюсь сопровождать вас к императорскому двору.
И смотрит прямо, вызывающе, чуть вздернув подбородок, мол, попробуй откажи. Я в своем праве.
– Насколько я помню, вы замковый врач, а значит, обязаны находиться…
– Пусть едет, Селенира.
И этот тут, появился, будто из-под земли вырос. Эти двое что, следят за каждым моим шагом?
– Как угодно, – раздраженно дернула я плечом, обошла мужчин по широкой дуге и начала подниматься по мраморным ступеням лестницы.
На этот раз до спальни я дошла успешно. Закрыв дверь на замок, я раскрыла книгу, достала тетрадку, села в кресло, открыла с первой страницы. Дневник. И причем, похоже, продолжение.
«5 апреля. Он снова ходит за мной, то и дело попадается на глаза, язвит по случаю и без, старается казаться грубым и бесится каждый раз, когда я улыбаюсь кому-то, кроме Шарона. Артар по рождению, он как будто назло мне заигрывает со служанками, пытается заставить меня ревновать. А я… Я должна снова ложиться в постель к нелюбимому мужу и притворяться любящей женой. Я не хочу ребенка. Не хочу, чтобы мои дочери росли в тех же условиях, что и мы с Кладирой. Муж скоро умрет, я чувствую это. Третий. Уже третий. И мне снова придется ехать к императору, чтобы сделать очередной выбор.
10 апреля. Он оказался рядом, когда я поранила руку при падении с лошади. Замковый врач? Нет, мое личное проклятие. Его прикосновение обожгло. Я упорно не смотрела в его глаза. А он… Он нес какую-то чушь о необходимости отдыхать, о чем-то еще, не особо существенном, и не хотел выпускать мою руку из своей. Да и я не особо настаивала. Дура. Он – артар. Да и проклятие… Мы не можем… Ох, сердце, что же ты делаешь…