Я зажмурился, сосчитал до десяти и обратно, представил себе с мельчайшими подробностями свою кухню и открыл глаза. Ничего не изменилось. Пришлось вспомнить разные глупости вроде щипков и испробовать их на себе. Но и это не помогло, только матюгнулся от острой боли.

Остается признать тот факт, что я и в самом деле нахожусь в лесу. Вероятно, у меня после контузии появились проблемы с головою. Хотя врачи гарантировали, что мне максимум «положены» головные боли и те редкие. Про временные провалы в памяти (или галлюцинации) речи не было.

– Коновалы хреновы, – вслух проговорил я, – все нормально, все нормально… урр-рроды.

Голос звучал по-прежнему, как и двадцать последних лет (или немногим меньше, если убрать немое младенчество). Решив плюнуть на странности, я прошелся по поляне, осматриваясь по сторонам.

Если судить по яркой зелени, то сейчас самый конец мая или начало июня. В принципе, совпадает. Но дает не очень много в плане информации. Всего лишь то, что гуляю не более пары-тройки недель. Если так, то свою днюху я пропустил, что очень грустно.

Внезапно меня привлекло что-то… нечто чуждое лесной картине. Примерно в паре метрах от туманного облака среди травы виднелся угловатый небольшой предмет. Подойдя ближе, я увидел…

– Ствол? – чуть удивленно проговорил я. – Ничего себе, какие вещи тут растут.

Торопиться поднимать оружие я не стал. Время сейчас такое, что за подобными вещами может стелиться кровавый след. Да и выбрасывают их (оружие, стволы, волыны – как угодно можно обозвать) в одном случае – после «дела».

Рядом с пистолетом лежала перчатка. Кожаная. Небольшого размера. И тут меня, словно, громом ударило. Я вспомнил, где и у кого я видел вторую такую. На той девчонке, что умерла на лесной дороге. У нее еще правая сторона живота была разорвана. И рана успела загноиться до такой степени, что помереть незнакомка должна была еще за два дня до встречи со мною. М-да…

Я посмотрел на свое левое запястье, где краснели налитые кровью шрамики Знака и призадумался. Глупым я себя не считал, и если сталкивался с чем-то непонятным, то всегда старался разобраться с предпосылками.

Была незнакомка со смертельной раной, оставившая мне на память странный Знак на руке. Была случайность с порезом и замазыванием кровью Знака. Потом возник туман (вон он, в нескольких метрах от меня висит в виде бесформенного непрозрачного облака), и я оказался в этом лесу. Дальше почти под носом оказалась одинокая перчатка точь-в-точь такая же, как на той незнакомке (плюсик в копилку моих размышлений – одной перчатки, левой, у нее не было).

Я присел на корточки, ножом (я так и перенесся с ним из квартиры в лес и до этого момента не замечал, как сжимал его в кулаке) подцепил перчатку и поднял вверх. Если мне не изменяет зрение, то она как раз с левой руки. Помедлив, я скинул вещь обратно на землю и тронул ножом пистолет.

Хм, ТТ и явно побывавший не в одной переделке. Воронение местами стерлось, и сейчас на стальном каркасе вовсю рыжели пятна ржавчины. Лесной весенний климат не пошел на пользу предмету. Правда, это еще пока просто налет, который легко удалить куском ветоши и маслом. Глубоких каверн и оспин появиться не успело. Решившись, я ухватил пистолет за предохранительную скобу и поднес поближе к глазам.

Принюхался, но ничего не уловил – ни аромата масла, ни запаха сгоревшего пороха. Хотя, последний должен иметь место, если судить по затвору, застывшем в заднем положении: стреляли из него до последнего патрона. В том числе и запасного. А как отработали весь боезапас, выбросили. Или кинули в лоб приблизившемуся противнику, стараясь выгадать пару секунд.

Сам пистолет был примечательным. От знакомых мне стволов подобной конструкции отличался щечками – деревянные, с крупными нашлепками из светлого серебристого металла. Хмыкнув, я провел по одной такой «шляпке» ножом. На металле получилась глубокая царапина, сообщившая, что тот весьма мягок и явно далек от стали. Могу ошибиться, но тут или алюминий пошел на поделки, или серебро. С последним я был почти не знаком, так что уверенно опознать не мог. Щечки на пистоле явно делали самостоятельно. Вон, даже ничем не покрыли, из-за этого кое-где уже микротрещины появились.

Решившись, я взял пистолет в ладонь. Немного подержал, качнул стволом вверх-вниз и тронул пальцем затворную задержку. Когда затвор с негромким щелчком слегка дернулся у меня в руке, появилось особое чувство единения с оружием. Нет, выбрасывать обратно тэтэшник я не буду. Да и не все так просто с этим стволом.

Пистолет я засунул за ремень джинсов на бедро. Так можно не опасаться, что оружие проскользнет между одеждой и телом. За спину или живот, как делают герои боевиков на видеокассетах (их сейчас столько появилось, словно люди их употребляют наряду с хлебом и сахаром) совать без толку. При активных движениях или быстром шаге ствол легко провалится под одежду и выскочит через брючину.

Разобравшись с оружием, я задумался о возвращении. Сначала решил, что непонятным образом в беспамятстве отыскал то самое место, откуда пришла незнакомка перед тем, как выпасть под колеса моей машины. Но потом решил проверить одну безумную идею. Впрочем, времени она должна была занять совсем мало. Иначе я даже и пробовать не стал.

Туманное облако успело развеяться почти на две трети, пока я бродил по поляне. Заметил, что скорость исчезновения тумана тем больше, чем дальше я отхожу. Проверять на каком удалении туман исчезнет совсем, я не стал. Мало ли что, вдруг, обратно вызвать его не получится?

Эксперимент удался на все сто. Стоило мне оказаться среди тумана и сосредоточиться на своей квартире, как в запястье возникла знакомая боль. Чем сильнее «дергало» руку, тем гуще становился туман. Потом я вновь ощутил период всеобщего «раздрая» и оказался на кухне.

Больше желания путешествовать у меня не было. Странный туман, словно, ощутил это, настолько быстро исчез, развеявшись в комнате. О недавних событиях напоминал слегка ноющий порез с кроваво-красными шрамами Знака. И пистолет…

В тот день, когда Знак впервые напомнил о себе, я больше ничем не занимался. Даже отказался от приглашения друзей заскочить в ближайший, недавно открывшийся, бар. Вместо этого разобрал и тщательно вычистил пистолет и перетянул эластичным бинтом руку. Знак на запястье после того, как «вкусил» кровушки буквально светился. Такое ощущение, что там одни кровеносные сосуды (причем, сплошь артериальные), которые подсвечиваются крошечными фонариками под кожей.

На следующий день вместо того, чтобы отправиться в гараж и взяться за переделку «урала» под «харлея» я ушел на книжный развал. После трех часов блужданья среди бабушек и дедушек со своими томиками Достоевского и прочих Чеховых и Толстых я нашел, что искал. С десяток книг по мистической тематике, описывающие различные знаки. Пролистав все предложенные книги, я выбрал три. Все прочие только дублировали их в той или иной степени.

Дома я засел за штудирование и уже к вечеру разочарованно вздохнув, отбросил тома в угол. Ничего полезного так и не нашел. Похожих знаков не имелось ни в одной книге. Все больше пентаграммы (только сейчас и узнал, что это всего-навсего обычная пятиконечная звезда), звезды «давидов» и гербы масонов. Единственная интересная новость оказалась о том, что девяносто процентов знаков, связанных с нечистой силой (демоны, ведьмы, колдуны, мертвецы и прочие), активируются свежей кровью. Обычно – младенцев или девственниц. Тут я не удержался от короткого смешка: ни к тем, ни к другим я себя причислить не мог.

И еще кое-что… Оказывается с помощью определенных знаков можно путешествовать в другой мир. Хозяин магического рисунка после специфических ритуалов мог переходить из одной реальности в другую. Обычно в виде призрака, когда само физическое тело остается на Земле (пара ссылок имелась и одна из них относилась к Данте, который путешествовал по кругам Ада во сне). И очень редко заклинатель переносился полностью, душой и телом. Если отбросить в сторону невозможность такого процесса (скептиком был я еще тем, для меня гораздо проще найти объяснение из разряда «реальных», чем довериться мистике), то именно подобный переход я и совершил.