– Готовы? – поинтересовался я у друзей. Переход мы решили совершать за городом. Имелась небольшая заброшенная деревушка, где пара домов еще не до конца развалилась. Но кроме зданий тут был большой, почти огромный подвал. Выложенный из красного, еще дореволюционного кирпича, подвал выдержал все невзгоды. Только входная дверь сгнила, но заменить ее новой было простым делом.

Машину укрыли в соседнем овраге, закидав елочными ветками. За этими лапами пришлось почти километр топать туда и столько же обратно. Зато можно не опасаться, что пожухшая листва выдаст укрытие. Хвоя более выносливая в этом плане.

– Готовы, – отозвались друзья.

– Тогда, – проговорил я и мысленно перекрестился, – с Богом.

Переход прошел буднично. Мне показалось, что даже легче всех предыдущих. То ли привыкать начал, то еще что. Подсознательно я ожидал, что окажусь на той самой поляне, куда переносился предыдущие оба раза, когда оказывался в этом мире. Ан нет, ошибся. Переход вынес нас в знакомую землянку, в которой мы ютились несколько дней, пока жили среди партизан Ложкова. Хм, получается, что портал выбрасывает на то же место, с которого стартовал. Надо будет иметь в виду.

– На выход? – поинтересовался Сашка, держа под прицелом входную дверь.

– Угу, – согласился я и попробовал первым шагнуть вперед. Не тут-то было. Никита вежливо оттер меня себе за спину.

– Не торопись, – прокомментировал его действия Сашка, – мы же твои телохраны. Или забыл?

– С вами забудешь, – буркнул я. – Ну, что там?

Свой вопрос адресовал Никите, который наполовину высунулся из землянки и сейчас осматривал окрестности.

– Да тихо что-то, – неуверенно отозвался тот. – Не видать никого.

– Попрятались? – спросил Сашка. – В прошлый раз тоже не было видно.

– Вроде бы вообще нет никого, – ответил здоровяк. – Как-будто, ушли все из лагеря.

Лагерь был пуст. Тут Никита не ошибся. И пустовал он уже давно. Все землянки были покинуты хоть и торопливо (там просыпанная мука, тут забытая обойма к карабину и затоптанный винтовочный патрон), но старательно. Вся утварь, вещи и мало-мальски пригодный инвентарь партизаны забрали с собою.

– Ну и где их теперь искать? – разочарованно поинтересовался Сашка, когда мы без результата осмотрели лагерь и ближайшие окрестности. – Не ходить же по лесу и орать: «Ау, партизаны, Сопротивление, мы к вам».

– Здесь останемся, – заявил я. – Что-то мне подсказывает, что наблюдатели имеются поблизости. Если уже нас не заметили, то заметят позже. Потопали обратно в землянку.

– Зачем? – спросил Сашка. – Если заметили, то лучше ждать на открытом пространстве. А если нет, то тут быстрее увидят.

– Хавчик приготовить, – просветил я друга. – И заодно поваляться на койках. На улице на голой земле мне не охота давить на массу. Плюс, тут нас легко снимет снайпер. Решат, что разговор с такими подозрительными типками лишним окажется.

– А в землянку закатят гранату, – хмуро высказался Никита. – Но насчет еды идея здравая, я только за.

– Будем верить, что они пожалеют на нас гранату, когда мы и так в ловушке, – отмахнулся я от слов приятеля. – Все-таки граната не пуля, сильно дороже и дефицитнее. Ну, что – идем?

– Идем.

Партизаны нам дали времени не только приготовить себе обед, но и съесть его, завалиться на дощатые лежаки и немного вздремнуть. Разбудил нас нервный и злой чужой голос.

– Эй, там, – незнакомец пытался говорить спокойно, но не получалось и через слово срывался на визг, – в землянке. Выходите с поднятыми руками и без оружия. И живо.

Наша троица переглянулась. Никита при этом пожал плечами, как бы говоря: «Ты же сам этого хотел, вот исполнилось».

– Выходим, – очень тихо проговорил я и кивнул на выход. – Стволы оставляем тут.

После слов первым подал пример и отстегнул кобуру с ремня, положив ту на лежак. Потом подошел к двери и громко крикнул, обращаясь к невидимым бойцам:

– Не стреляйте, мы уже выходим.

На улице уже смеркалось. Выходит, мы неплохо успели отдохнуть в землянке. Считал, что подремал с часок, но по закату судить – все пять или шесть.

– Чего встал? – раздраженно окрикнул меня бородатый мужик в песочном камуфляже и с ППШ в руках.

– А что делать-то? – улыбнулся я, стараясь не злить неизвестного. – Было сказано выйти с поднятыми руками. Я и вышел.

– Ты еще поскалься, демоново отродье, – окрысился тот. – Туда отойди и повернись спиной к землянке.

– Ты за языком следи, – зло ответил я, не собираясь спускать такие слова. Как понимаю, в этом мире упоминание демонов считается злейшим ругательством. А намеки на сотрудничество с ними – самым последним оскорблением. – Я еще про тебя ничего не знаю. А то ты сам можешь оказаться их прихвостнем.

– Что? – аж задохнулся от бешенства автоматчик с ППШ и сделал шаг ко мне. Но был остановлен коротким окриком своего товарища.

– Стой, – произнес еще один бородатый, который кроме песочной хэбэшки накинул на себя армейский, первых выпусков, бронежилет. – А ты иди, куда было сказано.

Всего перед землянкой стояло трое бойцов. Злобный с ППШ, бронированный, который щеголял АКМом «веслом» и еще один с двустволкой в руках и пистолетом на поясе. Последний был самым старым из компании. Если первой парочке не было еще и тридцати (густые бороды их сильно старили, но полностью не могли скрыть возраст), то «охотнику» явно больше пятидесяти с лишним. А то и все шестьдесят.

– Следующий, – крикнул в сторону землянки автоматчик в бронежилете, – и поживее там.

Через минуту я и двое моих друзей стояли плечом к плечу с поднятыми вверх руками.

– Все, что ли? – недоверчиво поинтересовался Злобный. – Больше никого не осталось?

– Поди и проверь, если не веришь, – буркнул Сашка, которого сильно раздражала неудобная поза с вытянутыми к небу руками. В таком положении они быстро уставали, но опустить разрешения не было.

– А вот и проверю, – ответил тот. После чего подошел сбоку к входу в землянку и крикнул, обращаясь внутрь:

– Выходи, кто остался, а не то гранату брошу.

В ответ одна тишина. Хмыкнув, Злобный вытащил из кармана штанов старую добрую эфку и метнул ее внутрь, не выдергивая кольца.

– Граната! – крикнул он в момент броска. Потом с полминуты прислушивался и, пожав плечами, проворил, обращаясь к старику.

– Дядька Пантелей, кажется, там нет никого. Никто не носился, не кричал.

– Стой тутова, – проворил старик, – пойду сам проверю.

Старик выудил из кармана фонарик с хитрой фиговиной вроде хомута на водопроводные трубы и нацепил тот на ствол ружья. После чего исчез в землянке. Через минуту вышел, держа в руках наш арсенал и гранату Злобного. Последнюю он кинул своему товарищу, вернув его собственный боеприпас. Стоявший рядом Никита не удержался и зафыркал, старательно сдавливая смех.

– Чего смешного увидал? – обратился боец в бронежилете. – Поделись, может, посмеемся вместе.

– Да смотрю я на вашего друга и поражаюсь, – ответил приятель. – Кинуть оборонительную гранату внутрь и стоять после этого едва не минуту. Пока он хлопал тут ушами любой в землянке разобрался что к чему и прихватил бы лимонку. А дальше вернул бы ее обратно, оставив у себя колечко. Да еще бы и с задержкой, чтобы она рванула сразу же, не дав никому времени опомниться. Дед ваш тоже хорош – с таким длинным стволом в тесное помещение сунулся. Да у него оружие успели бы вырвать еще до того, как сам вошел бы в комнату. Тут его бы послать следовало, – Никита кивнул на Злобного, который сердито сопел во время его слов, но перебивать не торопился. – Как-никак патронов много и автик не настолько длинен. А еще лучше иметь обрезы с картечью, как у нас.

– Это что же, – прищурился старик, – вы собирались воевать в землянках, раз прихватили с собою такое оружие, ась? Нас, что ли, выкуривать из них?

М-да, из всего сказанного незнакомцы уяснили только одно и то, что совсем далеко от истины.

– Взяли то оружие, которое попалось под руку, – буркнул я. – И заканчивайте ваш балаган. Где командиры? Мне поговорить надо…