— Да, да, — кивнул мужчина. — Я не только знаю этого человека, но и был там двадцать лет назад. Фёдор Матчин обокрал нас и не хотел возвращать украденное. Мы долго разговаривали.

— Отлично, немного обрадовался я, — засунув руку в карман, вынул стержень, сжал его в кулаке, продемонстрировав троице. — Осталось узнать, причастны ли вы к его смерти.

— Причастны, — сказал старший, — но…

Что он говорил дальше я не слышал. Видел только как он открывает рот, словно в немом кино. Вокруг меня, в паре сантиметров от тела появился доспех духа. Он гудел, как разворошённый улей. Что-то щёлкнуло в голове, как бы обозначая, что дальше думать не надо, только драться. И кровь закипела от злости. Рукава у кофты и тёплой рубашки до самого локтя превратились в лохмотья. Частью одежды придётся пожертвовать. Старик демонстративно расслаблен, а бойцы рядом с ним, напротив, напряжены. Стержень достаточно потяжелел, оттягивая руку. Выбрав правого, рванул к нему, рассчитывая вырубить первым. Смущало меня не то, что я до сих пор не знал, какой силой они владеют, а что-то другое, необъяснимое простыми словами. Мой короткий удар мужчина принял предплечьем. Я уж думал, что сомну его, но не получилось. Гулкий и громкий удар, почти взрыв, сбросил с листьев воду во всём парке. Уверен, что сломал ему руку, но то, что не смог пробиться дальше меня озадачило. Но удивлялся я, кувыркаясь по земле, получив удар от второго. Он засадил мне ногой прямо по рёбрам, отбросив в сторону. Бойцы ближнего боя, можно было догадаться.

Вскочив на ноги, я нырнул вниз, уходя от удара сбоку в голову. Эка они быстро двигаются. Крутанулся, пытаясь достать напавшего со спины размашистым ударом. Не попал, вместо этого получил ещё один удар в спину. Меня отбросил на несколько метров, и снова повалило на землю. Почему-то вспомнил наш бой с Тасей и включил мерцающую защиту. Тот, кто в эту секунду пнул меня по рёбрам, заревел раненым зверем. Я уже собрался врубить кинетическое поле, чтобы поймать второго, или хотя бы замедлить, но в этот момент на площадку упала тяжёлая и давящая аура сильного мастера. Меня вдавило в землю на добрых двадцать сантиметров. Краем глаза я заметил размытую тень, рванувшую в противоположном направлении от ауры. Следом появился ещё кто-то очень сильный и в небольшом парке стало светло как днём.

— Кузьма Фёдорович, ты в порядке? — спросил мастер рода Дашковых.

— Иван Максимович, вы бы меня отпустили, — отозвался я из вмятины.

Давящая сила исчезла, и я смог сесть. Надо мной склонился незнакомый мастер, не уступающий по силе Дашкову. Сейчас рядом оказались настолько страшные люди, что на месте той троицы и я бы тоже сбежал. Мне протянули руку, помогли встать. Где-то недалеко уже надрывалась сирена полицейской машины.

— В порядке? — спросил незнакомый мастер.

— Помяли немного, — отозвался я, положив руку на рёбра, куда приложили первым ударом. Незаметно убрал стержень обратно в карман.

— Кто это был? — спросил Иван Максимович. Насколько я знаю, он занимал ту же должность, что Конев у Наумовых. То есть отвечал за безопасность рода.

— Мафия, — отозвался я. — Кто-то связанный с Тенями и прочим сбродом. Можно сказать, я узнал одного из них.

— Почему «можно сказать», — заинтересовался незнакомый мастер.

— Сначала подумал, что обознался.

— Бросаться в погоню одному — это безрассудство, — сказал тот и пошёл осматривать поле скоротечного боя.

Я посмотрел на Ивана Максимовича, тот кивнул, направился к дорожке, ведущей из парка. Рядом остановились сразу две полицейские машины. Задрав голову, увидел большой яркий шар, напоминающий солнце в миниатюре. В том плане, что он был горячим и ослепительно ярким. Даже на таком большом расстоянии я чувствовал накатывающие волны жара. Несколько секунд и шар потемнел, погружая сад, собор и прилегающие улицы обратно в темноту.

— Это Егор Васильевич, — сказал мне Дашков, когда я догнал его у дороги. Мы прошли мимо полицейских машин. Улица вокруг постепенно оживала, почти во всех окнах домов зажигался свет, были видны люди с телефонами, снимающие всё происходящее. — Бабичев, собственной персоной.

— Глава МВД? — уточнил я.

— Он самый. Мы с ним на улице столкнулись, у входа в Асторию, когда увидели, как ты из здания выбежал и помчался как на олимпиаде по лёгкой атлетике.

— А тех, за кем я бежал, разглядели?

— Я не обратил внимания. Надо у Егора Васильевича спросить, он человек наблюдательный.

— Надо ещё камеры видеонаблюдения в отеле проверить. Эти трое за столиком недалеко от нас сидели, спокойно ужинали. Увидели, что я их узнал и попытались сбежать.

— И ты за ними зря побежал, — добавил он. — Кузьма Фёдорович, это могло быть опасно. Ты же не в полиции служишь, оно тебе нужно было?

— Спонтанно получилось, — ответил я, зашипел от боли в боку.

От выплеска адреналина немного тряслись руки, а ещё я холода совсем не чувствовал. Но постепенно он уходил, напоминая, что меня довольно крепко приложили по рёбрам. И ведь пробили доспех, а это не каждому по силам. Чуть-чуть я не прыгнул выше головы. А ведь мог её лишиться. Предупреждал ведь внутренний голос, что надо быть осторожным, но нет, опять кровь в голову ударила. Ещё в средней школе мама рассказывала, что в смерти отца могут быть виновны бандиты и уголовники. Та самая пресловутая Вторая Тень. Про перстень с черепом говорила, но в подробности не вдавалась никогда. Знаю, как больно ей об этом вспоминать, поэтому первым не спрашивал. Даже когда всё завертелось в России, подробности той ночи мне рассказывал Саша.

У входа в Асторию я заметил Джима, потирающего плечо и тихо ругающегося на английском.

— От мамы досталось? — спросил я у него, улыбнулся, видя обречённый взгляд. — Отбой, сбежали они. А, мам, нормально всё, они убежали.

Из здания вышла мама, подошла, посмотрела на мой грязный вид и оборванные рукава.

— Пойду переоденусь и в душ.

— Хорошо, — она понимающе кивнула. Джим же незаметно сделал шаг в сторону от неё.

— Жертв и разрушений нет, — поддержал меня Иван Максимович. — Так что всё в порядке. Только самый отчаянный глупец решит затеять драку в центре города. Здесь же в каждой гостинице по десятку мастеров. Все спешат приехать на траурные мероприятия. Каждый род. Как выясняется и бандиты тоже не прочь.

— И те, кто с ними дела имеет, — добавил я. — Надо бы всё-таки выяснить по камерам, долго ли они сидели в ресторане и с кем общались.

— Кузьма Фёдорович, у тебя вид такой, как будто тобой пахали вместо плуга. Обещаю, что сейчас сам пойду к администратору и решу вопросы с камерами. Утром вместе посмотрим.

— Договорились, — сказал я. Увидев сквозь стеклянные двери Тасю, помахал ей рукой.

Уже в номере она помогла стянуть испорченный свитер и рубашку. Поохала, глядя на здоровенный синяк не левом боку.

— Рёбра треснули, — констатировала она. — Нужна повязка, а лучше корсет. Что ты охаешь, где ещё болит? Вдохни глубоко.

— И так понятно, что треснули, — проворчал я. — Думал, увижу там отпечаток ботинка.

— А я подумала, что тебя ковшом экскаватора задели, чтобы такой синяк оставить. А на спине что?

— Синяк похож на отпечаток кулака? — уточнил я. — Так примерно и подумал. Из тетрадки отца техника, мы про неё говорили. Только ты ей пользоваться не умеешь правильно, а они умеют. Видишь, как меня отделали.

— Вижу, вижу, — отозвалась она. — Почему не сказал, что драться будешь, а? Меня бы позвал, мы бы их вкатали в землю.

— Тебе нельзя, ты в положении.

— Дала бы тебе по шее, — она отвесила мне подзатыльник. — Иди в душ и вымойся хорошенько. Я пока мазь найду от ушибов и за корсетом кого-нибудь отправлю. Посмотрим, как ты завтра утром охать будешь. Ты их-то достал?

— Немного. Одному руку сломал, второму — ногу. Что не помешало им сбежать. Они технику интересную используют, как будто перемещаются в пространстве. Метров пятьдесят за секунду. Не слышала о такой?

— Кстати, нет. Поспрашиваю у коллег… Кузя…