Подмосковье, бывшая военная часть, полчаса до полудня

— Твои идеи всегда странные, — задумчиво протянул Джим Рагер, поглаживая подбородок.

— Не переживай, всё будет хорошо, — обнадёжил я его.

Мы стояли на исходной позиции стрельбища, глядя на укреплённые деревянные ящики. В каждом лежало четыре железных ядра примерно пятнадцать сантиметров диаметром и весом по четырнадцать килограмм. Отполированные до блеска и прошедшие процесс закалки. Производитель даже заполнил ящики опилками, непонятно только зачем. Лет пять назад мы заказали партию в пять сотен штук и за это время потратили не больше тридцати. А ведь это главное наступательное оружие Джима. Я сильно удивился, когда узнал, что с собой Джим привёз два десятка ящиков с ядрами. Через океан на грузовом самолёте тащили, спрашивается зачем? У него в арсенале были ядра и побольше, такие, как мы запулили в дом главы рода Орловых, но я что-то побоялся их использовать.

— Ты их просто метни в мою сторону, но так, чтобы они не взрывались.

— Соглашусь с Джимом, что идея — так себе, — высказался Саша, сидевший на ящиках рядом. При этом он не отрывал взгляда от планшета, что-то читая и периодически печатая.

Я помню, как таким шаром Джим пробил старенький буксир насквозь. Это к нам на перехват пираты шли и очень удивились, когда в палубе появилась дыра размером с футбольный мяч, сквозь которую морское дно можно было увидеть. До берега они так и не доплыли.

Джим довольно легко поднял тяжёлое ядро, взвесил его в ладони. Выйдя за исходную позицию стрельбы, прицелился в высокую земляную насыпь. Секунд пятнадцать он накапливал силу, затем несильно замахнулся и швырнул ядро. Негромко хлопнуло и почти сразу земляная насыпь взорвалась, подбрасывая вверх крупные комья грязи и дождь из песка. Кто-то из наёмников, наблюдавший за нами издалека, присвистнул.

— В голову попаду, — сказал Джим с ещё более усилившимся акцентом, — оторвётся она.

— Скорее, таким же фонтаном мелкой пыли разлетится, — добавил Саша. — Про присутствие мозга в разлетевшейся на осколки тыкве, шутить?

— Надо пробовать, — я попытался добавить в голос больше уверенности. Взяв со стола рацию, вышел из-под навеса и направился к насыпи на дистанции в пятьдесят метров.

Погода с утра была пасмурной, часа два назад прошёл дождь, оставивший на полигоне глубокие лужи. До октября целая неделя, а температура днём не поднимается выше десяти градусов, в одной рубашке не походишь. Что касается тренировки, то можно было её провести и на полигоне МИБИ, но слишком много внимания привлекаю в последнее время. Вчера меня и на десять минут не оставили одного. И в клубной комнате нашли, и в зале для тренировок.

Возле внушительной воронки, оставленной первым ядром, я приметил бетонный блок. Смахнул с него грязь и песок, уселся поудобнее.

— Джим, только сильно не промахнись, а то уделаешь грязью, — сказал я в рацию. — Можешь целиться в меня, плюс-минус пять метров в любую сторону.

На всякий случай я был готов и вливал силу в доспех духа, не слишком надеясь, что кинетическое поле удержит ядро. Это не старая «машина» в китайской школе, Джим если постарается, то у меня нет уверенности, что сил вообще хватит, чтобы погасить энергию удара. Я отчётливо видел, как он замахивается, прикладывая существенно меньше сил, чем в прошлый раз. Но даже так, полёт ядра я не увидел. Взмах руки и в кинетическое поле ворвалось что-то настолько огромное и тяжёлое, что у меня в груди дыхание перехватило и секунд двадцать я не мог набрать в лёгкие воздух. Чувство такое, словно на плечи уронили мешок с песком. Но Сяочжэй была права, чем выше скорость и масса объекта, тем быстрее он вязнет в кинетическом поле. Ядро, немного потемневшее и утратившее блеск, замерло в воздухе на границе поля, продолжая давить на меня. Джим целился на три метра выше, но он сам говорил, что даже на небольшой дистанции бросает с посредственной точностью.

— Сильнее, — сказал я в рацию.

Если хлопок от первого броска я едва услышал, то второй до меня донёсся отчётливо. Снова перехватило дыхание, а общий запас сил скакнул вниз.

— Сильней? — в рации послышался азартный голос Джима. Не надо забывать, что он увлекающаяся натура. Не пройдёт и пять минут, как он начнёт швыряться ядрами в полную силу, придумывая новые способы, чтобы меня удивить.

— Давай. Только быстрее. Чтобы не было времени дух перевести.

Следующее ядро вошло в кинетическое поле с непонятным гудением и прошло минимум на полметра, прежде чем остановиться. Это странное гудение, как чёрная дыра, поглощало мою силу. Вот, о чём я и говорил, Джим экспериментирует. Не успел я подумать об этом, как прилетело очередное ядро, завибрировав вместе с окружающим пространством на очень низкой ноте. На десятом броске я спёкся. Последнее ядро отхватило как минимум треть от моих сил, и, несмотря на все старания, продолжало медленно двигаться. Хорошо, что летело на два метра правее.

— Перекур! — сказал я в рацию пока не прилетело следующее и не размазало меня по всей насыпи.

— Это вы хорошо придумали, — голос Александра. — Кузьма, для тебя есть работа.

Пока я шёл в обратном направлении, к насыпи уже спешили двое из нашего технического персонала, чтобы собрать ядра. Джим кричал им вслед на английском языке, чтобы отмыли и протёрли ядра насухо, обработав чем-нибудь, чтобы не ржавели. Выглядел он вполне довольный тренировкой и в предвкушении следующей потирал ладони.

— Что у тебя? — спросил я, устало опускаясь на ящики. — Если что-то серьёзное, то только завтра. Сегодня я устал…

— Серьёзное, — он улыбнулся. — Только не кулаками махать, а умные беседы вести. Мама звонила только что, сказала тебя глава рода Наумовых на разговор пригласил.

— Лучше бы кулаками махать, — поморщился я. — Ты же меня знаешь, я приеду туда, поссорюсь с кем-нибудь, драку устрою со швырянием наследников в окна. Может сам?

— А может ты взрослеть начнёшь? — он покачал головой, повторяя слова мамы. — Тебе сколько лет? Жениться успел, скоро дети пойдут, а всё детство в одном месте играет. Ну что ты так смотришь? Хочешь, чтобы мы вошли в историю, как семья, которую выгнали из рода сразу после того, как приняли, валяй.

— Вредный ты, — проворчал я. — И скучный.

— Держи, — он протянул вырванный листок из записной книжки. — Хочешь, чтобы тебя уважали, поступай соответственно. Начни с внешнего вида. Да, ещё кое-что. Мне до твоей силы далеко, но даже так я понимаю, что опасные тренировки с Джимом ты затеял зря.

— С чего ты так решил?

— У тебя кровь носом идёт всё время, что мы с тобой разговариваем, а ты этого не замечаешь. Не чувствуешь её вкус?

Я провёл по лицу ладонью, и к большому удивлению обнаружил, что подбородок и губы основательно испачканы в крови. При этом я действительно не чувствовал, как она бодро бежит из носа. Как и её вкуса.

— А раньше не судьба сказать? — проворчал я, вынимая из кармана большой носовой платок. Запрокинул голову.

— Доктора звать? — участливо спросил он.

— Не надо. У тебя запасная одежда есть?

Пока я переодевался, Василий подогнал к жилому корпусу базы большой внедорожник с удобным салоном. Как выяснилось, Саша купил таких пять штук для нужд базы. Не рассекать же по улицам столицы на шумном и громоздком бронеавтомобиле.

Нужно сказать пару слов о базе. Сворачивать её мы пока не собирались, тем более что оплатили пользование до февраля. Раньше здесь находилась воинская часть и боксы для ремонта техники, поэтому в нашем распоряжении оказались удобные жилые корпуса с учебными классами, несколько просторных ангаров для техники и отличный полигон. В общем, есть где развернуться. Недалеко, километрах в пятидесяти, расположился военный аэродром. Саша говорил, что начинает переброску всех наших специалистов из Японии, закрывая базу, простоявшую на одном месте почти пятнадцать лет. Принадлежащий фирме сухогруз уже вышел из порта и неспешно движется по Северному морскому пути в Санкт-Петербург. Паром по-прежнему будет курсировать вдоль побережья Японии, работая на заказ. Он всего пару лет как окупился, потому как доход приносит не очень большой, но стабильный.