А я застыла на месте. Так здороваются только мужчины. Но Вэлма тут же убрала руку, заметив мое замешательство. Махнула головой, и из-под ее челки показалась рассеченная бровь. На лице нет эмоций, лишь какая-то ледяная надменность.

— Вэлма, здесь все свои, — закатил глаза Ватерфол.

Свои? В смысле?

— Вэлма Фирсби, — она вновь представилась, а на ее лице появилась кривая ухмылка. — Приятно познакомиться с родственницей.

— Родственницей? Ты мне не говорила о таком, — раздраженно сказал Ватерфол.

И я не знала. Мне Магдалена ничего не говорила.

— О, седьмая вода на киселе, — отмахнулась она.

Фирсби? Так это же дочка герцога северного региона! Не знала, что она живет на юге. Да еще и начальник порта? Ну тут и нравы! На севере женщина в жизни бы не заняла подобную должность. И отбор? Она будет участвовать в отборе? Статус ей позволяет.

Мы прошли мост, соединяющий порт с городом. Возле небольших домов стояло несколько карет. Только мы подошли к ним, как раздался треск и громкий взрыв в конце улицы — ком огня разбил стекло, на дорогу посыпалась черепица, а над нашими головами появился прозрачный щит. Вэлма опустила руку, когда в нас перестали лететь остатки дома.

Дыхание перехватило, когда меня сжали в крепких объятьях. Опять. Да что ж это такое?! Когда он перестанет меня обнимать?! Вон, Вэлма есть. Хотя она не выглядит как та, которую надо обнимать.

Вдох-выдох. Раз, два, три, четыре. Вдох-выдох.

Не помогло. Еще раз.

«Да отпусти меня!» — мысленно закричала.

Из дома валил огонь, люди выбегали в панике. К нам тут же двинулись несколько человек.

— Господин Ватерфол. Крыша завалилась.

Хватка ослабла — он отпустил меня, повернувшись к мужчинам и женщине, покрытым копотью и гарью.

— Вашу ляшу. Вы что натворили!

— Так мы это, — шмыгнул носом плюгавый, почесал голову, — крышу чинили. А там это… гори-трава. Ну и вот… вспыхнуло.

Норманд был зол. Хоть и стоял ко мне спиной, но я чувствовала такое напряжение, будто сейчас весь город взлетит на воздух. Горе-рабочие побледнели в один миг.

— Светлая дева! Шо ж это творится? — из соседнего дома выскочила женщина лет сорока со спутанными волосами. Ее красная одежда так и кричала «посмотрите, я умею носить яркие вещи, не то, что вы!» Бывают такие люди, что выделяются снаружи, а внутри так и остаются пусты.

— Добрый вечер, мадам Левер, — так холодно ответил Норманд, что арктический мороз нервно стоит в сторонке, поглядывая на него и прося преподать урок, как мгновенно достигать таких низких температур.

Женщина остановилась на полпути, отвела взгляд. А затем подняла глаза на рабочих, стоявших за спиной Ватерфола. Хитрый оскал отразился на ее лице.

— Охламоны! Я ж вам покажу сейчас! Сломали моей маме крышу! А возмещать кто будет?!

Мужики попятились на горящий дом, а я смотрела по сторонам. Может, хоть лавочка будет. Дракон мне помоги. Устала, и ноги не держат.

— Мадам Левер, завтра ко мне в кабинет, — Норманд обернулся к рабочим. Те застыли скромной статуей, делая вид, что они и стенка — одно целое.

Пламя полностью охватило здание. Почерневшие балки рухнули, а рабочие подскочили на месте, хотя с первого взгляда и не скажешь, кого они боятся больше — Норманда или пожара.

На улицу стал стекаться народ. В присутствии Норманда они лишь причитали: как же так и где огнетушители.

Огнетушители явились быстро. Ну как быстро — они медленно ехали на лошадях по дороге, но, видать, углядели издалека Норманда и тут же галопом приспустились к пожару.

— Сколько ждать можно?! — рявкнул Ватерфол.

У мужчин округлились глаза. Один из них провел рукой — и вода хлынула на огонь. Шипя, он затихал и гас. Второй надувал щеки, как меха, выветривая дым.

Люди все сходились и сходились. Начался гул. А я потихоньку отступала к стене. Ноги подкашивались, хотелось упасть прямо здесь.

— Держись, сейчас он закончит, — Вэлма подмигнула мне и взяла за руку. Она меня не раздражала, и с ней было спокойно. Тем более мы родственники.

Ватерфол обернулся в мою сторону.

— Главный по району вскоре прибудет. Будет составлять протокол, — а затем склонился и добавил: — Вэлма, иди домой готовься к отбору. Чтоб завтра в девять была у меня дома.

Девушка фыркнула.

— Хорошо. Спокойной ночи.

Она помахала рукой и широким шагом двинулась в другую сторону.

Никто не останавливал нас, толпа расступалась. Огнетушители вытянулись по струнке. К каретам мы не пошли. Норманд повел меня по узким улочкам, а по одной разносился умопомрачительный запах свежевыпеченной сдобы.

— Господин Ватерфол! — из окна пекарни выглянул мужичок и помахал рукой. — Заходите. У меня сегодня свеженькие булочки с изюмом.

Норманд глянул на меня, а я отвела взгляд.

— Вы голодны? — задал вопрос. Только хотела ответить, что я на жесткой драконовой диете, как предательский желудок заурчал. — У него очень свежие булочки, только сейчас из жаровни…

Кто ж на ночь булочки печет?

— Я просто обязан вас хорошо накормить.

Держаться. Надо держаться.

— Как вам угодно.

Тихий вдох и выдох.

— Заверните с собой, — обратился к пекарю.

— Сейчас все сделаем, дорогой. Какая с вами красавица. Если не секрет, кто такая?

— Магдалена Ваерн, одна из участниц отбора, — представил меня Ватерфол.

Опять мужчина близко. Не могу, ненавижу до дрожи в ногах и коленях, когда меня обнимают. Общаться с мужчинами я могу спокойно, но когда они переходят определенную грань, меня кидает в жар и жуткую панику.

— Добрый вечер, — улыбнулась пекарю.

Вдох-выдох. Раз, два, три, четыре. Вдох-выдох.

— Одна из невест? Был бы моложе, сам бы на такой женился, — добродушный мужчина скрылся в помещении.

Так он тут всему городу рассказал, что будет выбирать среди девушек?

— Ты ему понравилась, — довольно улыбнулся Ватерфол.

— Благодарю.

Вскоре открылась едва приметная дверь справа от окна. Мужчинка едва доставал мне до плеча и был пухлым, словно надутый шар, его глаза светились таким добром и счастьем, что я улыбнулась. Он протянул нам бумажный пакет.

Больше нас никто не останавливал, и мы добрались до двухэтажного домика, спрятанного в одном из маленьких двориков. Посреди него стоял фонтан — водный дракон, изо рта которого билась вода.

— Добрый вечер, господин Ватерфол, — из позолоченной двери вышла женщина средних лет. — Квартира убрана, как вы и просили.

— Благодарю.

— Ой, ну что вы. Мне несложно.

Пожалуй, Ватерфола окружают действительно дружелюбные люди, да его реально весь город и любит, и боится, и уважает.

— Спасибо, Регина, мы пойдем. Магдалена только-только прибыла, устала с дороги.

— Ой, идите уже. Горячая вода в ванной есть, — махнула рукой. — Я завтра тогда только к вечеру приду.

Это мы что, останемся одни еще и на ночь? Ну, не совсем одни, за нами еще две мои горничные плетутся, но толку от них мало.

— Ночь проведете здесь. А у меня кое-какие дела в городе, — сказал Норманд, впуская меня в свои апартаменты.

Первые мысли других людей Норманд услышал, когда ему было пять лет. Сидя на стульчике и поедая ненавистную манку, он услышал свою няньку.

«Бездарный ребенок. Позор для рода Ватерфолов».

Он и не понял, что тогда было, ведь нянька повернулась и улыбалась ему. А вечером Норманд все рассказал деду. Тот с ужасом посмотрел на внука. И тут вновь Норманд услышал.

«Нет, только не это. Она не могла… С кем угодно, но только не с ним. Пустил на свою голову телепата в дом».

— Дед, а кто такие телепаты? — Норманд прервал мысленный поток деда, замечая, как тот побледнел в один момент. И вышел из комнаты.

Мальчик обхватил колени руками и забился в угол. Он понимал, что дед опять будет злиться.

Но самое ужасное было днем. Все слуги будто сдурели. Целый день ходили и ныли, как им тяжело работать, какие проблемы дома, кого муж побил, а у кого ребенок заболел. При этом они не произносили ни слова, а на маленького мальчика смотрели снисходительного. Норманд узнал, кому он действительно нравится, кто ненавидит деда. Но все голоса сливались в одну сплошную какофонию, и он, вместо того, чтоб пойти погулять во двор, попросту заперся с игрушками в своей комнате.