– Снимай халат. Можешь спрятаться под одеяло, если очень уж стесняешься – думаю, на твоей холеной заднице синяков не оставили, лечить нечего.

– Какие мы злые, – бывший некромаг усмехнулся.

Жанна отвернулась и молча принялась копаться в сумке.

Бейбарсов, сняв халат, скомкал тяжелую махровую ткань и кинул ей в Аббатикову. Девушка сделала вид, что не заметила.

Выбрав наконец нужные снадобья, она подошла к кровати, расставила флаконы на столе. Дотянулась до лампы и, щелкнув выключателем, направила свет прямо Глебу в лицо.

Тот дернулся закрыться рукой, но слишком резкое движение причинило боль, и Бейбарсов зашипел сквозь зубы.

– Лежи спокойно, – скомандовала некромагиня. – И, насколько можешь, рассказывай, что тут происходит.

Несмотря на злость, действовала она очень аккуратно, смазывая все синяки и кровоподтеки дурно пахнущей мазью. Прохладные пальцы порхали по горячей коже, принося облегчение, и постепенно речь Глеба становилась все более связной. Выудив из кармана какой-то теплый камень, Аббатикова провела им по правой руке, наискосок черкнула через грудь. Внимательно ощупала низ живота и смазала его составом, похожим на растительное масло. Последним штрихом она положила компресс бывшему некромагу на голову и присела возле дивана, внимательно слушая.

Бейбарсов все честно рассказал про видение на качелях, машину, записку, странные слова преподавателя. Не умолчал и о том, что на следующий же день после обнаружения странного листочка с угрозой не выдержал и наведался в комнату Игоря и Андрея. Тетради последнего лежали на самом виду, поэтому бывший некромаг, ничуть не сомневаясь, открыл первую попавшуюся, озаглавленную как «па-рускому изыку». Отметив ошибки (в послании не нашлось ни одной), он полистал тетрадку, сравнивая почерк брата с тем, что был в записке. К его величайшему удивлению, у девятилетнего мальчика был почерк взрослого: твердый и уверенный, с правильным наклоном, буквы были среднего размера и с красивыми хвостиками, особенно у «р» и «ф».

– Значит, это не твой брат писал, – задумчиво протянула Жанна.

– Потрясающая интуиция. Долго тренировала?

– А что от тебя хотели навьи? Они что-нибудь говорили?

– Спрашивали про какую-то шапку. Понятия не имею, что они имели в виду.

– Отправитель записки, скорее всего, первомертвецов за тобой и послал. Хотя всегда остается шанс, что охотятся за тобой сразу несколько магов… Насчет качелей ничего не понимаю. На тех же, что я была? Я ничего особенного там не чувствовала. Про шапку можно спросить у Ленки, если она и не знает, Шурасик подскажет.

– Эти двое тоже в Нижнем?

– Нет, в Магфорде. Я полечу туда, все выясню и вернусь. А ты отлежись хотя бы пару дней!

– Без тебя разберусь, – Глеб отвернулся к стене, натягивая одеяло до ушей.

Аббатикова, понимая, что говорить что-либо еще просто бесполезно, встала с пола. Вдруг она увидела то, что раньше не замечала: над диваном Бейбарсова висела картина, явно нарисованная им самим: розовый осенний закат. Улыбнувшись, девушка подумала, что он никогда бы не смог такое изобразить, если бы продолжал оставаться некромагом.

– Кстати, через окно выходить не советую, – снова подал голос бывший некромаг.

Жанна, уже собиравшаяся свистом вызвать свою ступу и как раз вылететь через окно, недоуменно оглянулась на парня. Однако тот всячески изображал, что спит, не намереваясь давать никаких объяснений.

Девушка подошла к окну, отдернула штору, присмотрелась. «Так вот в чем дело!» – она провела рукой по раме. В ее углах торчали не до конца вбитые гвозди – простое, но очень надежное средство против магических проникновений.

«Ну, хотя бы защитой он озаботился», – с некоторым облегчением вздохнула Аббатикова, выходя нелюбимым всеми некромагами путем – через дверь.

Библиотека Магфорда представляла собой несистематизированное нагромождение книг. Толстенные талмуды соседствовали с брошюрками в мягкой обложке, труды по истории магии перемежались трактатами о правильном выборе мужа, художественная литература пряталась между томами научной, печатные издания были погребены под рукописными. Но истинной царицей этого филологического рая была пыль, которая покрывала, казалось, даже потолок. То ли здешние маги отчаянно ленились, то ли боялись попортить заклинаниями чистоты ценные и редкие экземпляры, то ли вообще считали, что библиотека без пыли недостойна гордого звания хранилища знаний. Но, так или иначе, такое положение дел напрочь отпугивало студентов – кому охота сидеть на грязном стуле за замызганным столом и дышать воздухом, наличие в котором кислорода стоит под большим вопросом?

Ни Лена Свеколт, ни Шурасик студентами Магфорда не являлись, будучи аспирантами. Разница небольшая, но для объяснения их привычки находиться именно в библиотеке вполне подходила. Бывший тибидохский гений, ныне восходящая звезда английской магической науки давно выжил старую библиотекаршу – не выдержав конкуренции с юным дарованием, та скоропостижно уволилась еще до приезда Свеколт, что с ее стороны было весьма предусмотрительным. Если бы она увидела, что порой вытворяет некромагиня, без жертв бы не обошлось. Вероятнее всего, со стороны библиотекарши.

Вот и этим утром Лена занималась в библиотеке совсем не тем, чем положено. Разложив на столе вокруг себя несколько трудов по теории звездных вычислений (правильное положение планет во время творения волшбы могло усилить ее в сотни раз, только вот ограничений у этого метода было столько, что тысячью пунктов дело не ограничивалось), она спала, уронив голову на некую книгу по некромагии из списка запрещенных за особую любовь к убийству читателей. Что делала такая вещь в лояльном Магществу Магфорде, оставалось тайной для всех, включая преподавательский состав и чиновников. Синяя коса девушки почти расплелась, распушилась прядями по пыльной столешнице, а зеленая печальной дохлой змеей свесилась вниз. Веки Свеколт то и дело подрагивали, а губы шевелились, словно она и во сне не прекращала вечный спор со своей второй половиной.

Именно эта картина и открылась взору Жанны, когда она, отчаявшись найти подругу в общежитии, в аудиториях, в парке и даже на драконбольном поле, рискнула заглянуть в святая святых сумасшедших ученых. Оценив положение, она решила не будить пока Свеколт, явно утомленную ночной букинистической оргией, а попробовать поискать информацию самостоятельно.

Получасовые блуждания по закоулкам кажущегося бесконечным зала (как он вообще поместился в трехэтажное здание Магфорда?!) привели только к тому, что Аббатикова вымазалась с ног до головы, обзавелась благородной сединой и поссорилась с десятком духов-вредителей, которые, не разобравшись, кто перед ними, рискнули испытать на ней свои любимые приемчики. Некромагиня в ответ продемонстрировала, что порой старушки-отшельницы могут не только шарлотку научить готовить, но и подсказать хороший способ оставлять с носом энергетических вампиров. Духи, обидевшись, навесили на подопечные им книги такие замки, что их не взломал бы и драконий огонь.

Под влиянием нездорового энтузиазма Жанна побегала по библиотеке еще минут пятнадцать, наугад вытаскивая тома с заинтересовавшими ее названиями. Увы, ни «Полный список магических артефактов», ни «Полнейший перечень волшебных предметов», ни «Теперь точно все артефакты!» не могли ей сообщить, что же за Шапку хотели от Глеба. По всему выходило, что нет ни одной самой завалящей шапочки для плавания, обладающей особой силой.

Понурившись, Аббатикова присела на край стола, за которым спала Лена. Она вынужденно признала: несмотря на частые победы в игре детства «найди на кладбище того мертвяка, который утащил твою расческу», в деле поиска информации она была бессильна.

– Свеколт, – рыжая дернула подругу за зеленую косу. – Хватит симулировать, ты давно уже проснулась.

– Не хотела мешать твоей деструктивной деятельности, – Лена потянулась, разминая затекшие мышцы. – С каких пор ты интересуешься головными уборами? И, кстати, разве ты вообще умеешь готовить?