Вопросы, вопросы…

Кто у нас еще есть в Миранде? Полк копейщиков. Два полка тяжелой кавалерии. Неподалеку база, где тренируют лучников. Надо у военного министра поинтересоваться, сколько там сейчас народу. И вообще, пусть даст точную сводку по численности. Да! Это надо срочно! Но вот вопрос, станут ли они, после этого несчастного ночного происшествия подчиняться? Не взбунтуются ли? Похоже, полагаться можно только на «бессмертных». Остальных можно задействовать только как вспомогательную силу. В лучшем случае. А где же взять тела для оживления?

И что же все-таки с этим-то делать?

***

– Ссу-у-ка!..

Ну каждый раз, стоит повернуться, так больно!.. прям, хоть плачь!

Слепень тяжело ворочался на своей подстилке, осторожно, стараясь не тревожить очевидно поломанные ребра. Ну, конечно, поломанные!.. Били-то как! Ох, дьяволы! И зачем? Все же и так ясно. Наверное, озлились. Кажется, он одного из них, из легавых, пырнул-таки там, когда брали. А может, и не одного. Вот они и…

Взяли их тепленькими. А все – Рыжий, гад такой. Не утерпел, сука, пока они комнату шмонали, он девку-то и потащил, страдалец. Мир его праху. Девка-то боевая оказалась, пальцем его в глаз, да и в окно, не побоялась. И не разбилась, ведь! И давай орать, а тут – полиция. Не повезло! И выходит теперь ему, Слепню, путь недалекий. Каторга – это вряд ли. Виселица, а это тут, рядом, прямо в тюремном дворе.

Эх, жил недолго, зато отмучаюсь быстро… Ладно, чего плакать. Есть надежда, что, пока синяки не сойдут, на суд не потащат. Неприлично, – Слепень усмехнулся разбитыми губами, – значит, пока поживу еще. Правда, на мне – все, как на собаке. Ну, хоть день, да наш. Жалко, много дел осталось. Этот жирный гусь из «Слепой Лошади» так и не отдал должок. Теперь и не отдаст, вот кому повезло. С Борухом так и не посчитался. Тоже, узнает – обрадуется. А вот Марыська плакать будет. Не подарил я ей бусы. Обещал, и, главное, собирался! Вот как раз из этого хабара и подарил бы. Там богато было… Эх, не вовремя Рыжего на ту девку потянуло. Сейчас гуляли бы, и девок – хоть залюбись! Не утерпел, сучонок.

Брякнул засов на железной двери. Кого там?!. Жрать, что ли, принесли? Пора бы. Или опять на допрос? Зачем? Вроде все ясно же…

– Ты!.. Вставай, пошли.

***

Если бы не Бенедикт, так Куртифлясу и поговорить-то было бы не с кем. А Беня – Беня оказался молодец! Настоящий аристократ! Принял ситуацию, и не то, чтобы смирился, а просто, как бы сказать, вошел в нее. И теперь ведет себя в соответствии с ней, с ситуацией. Не дуется, не хнычет, не лезет на рожон и не закатывает истерик.

А с кем еще и поговорить-то, с кем посоветоваться? Ну, нет пока у него, у Куртифляса, тут единомышленников. Они появятся, но – со временем. А события не дают времени подождать. Все надо решать прямо сейчас и срочно, а у него кроме дюжины «бессмертных», преданных ему лично, да еще трех дюжин, которыми уже надо руководить через их командиров, никого и нет. А что с них взять, с этих трупов? В драке-то они хороши, но вот умишком не богаты. То есть, что значит – не богаты? Просто – тупы, как дерево! Зато послушны. Вот уж, чего не отнять. Скажешь такому – стой! – и будет стоять. Хоть сутки, хоть двое. Может, и год простоит? Но этого пока никто не проверял, а интересно…

– Ну, и где мне брать командиров для «бессмертных»? – Куртифляс затравленно посмотрел на своего бывшего друга и господина. – Я-то надеялся на офицеров. Думал, просто поставить их перед фактом: вот вам солдаты, командуйте! А что они стали такие – так просто прошли модернизацию. Видишь, я и слово хорошее нашел – мо-дер-ни-зация! Они ж не должны были видеть процесс этой самой модернизации. И вот – все накрылось! Ни одного офицера. Я имею в виду – живого. А с воскрешенного толку-то… Что с самого распоследнего солдата. Они же все одинаковы. А теперь, – Куртифляс сокрушенно вздохнул, – и в других полках уже все будут знать.

Он замолчал и взглянул на непринужденно откинувшегося в своем кресле царя. Тот смотрел на Куртифляса с таким выражением, какое бывает у хорошо покушавшего и не обремененного заботами отца, слушающего обиженного нянькой расшалившегося ребенка.

– Ну, что ты молчишь?

– А что? Ты хочешь, – брови Бенедикта удивленно поползли вверх, – чтобы я утешил тебя? Ну, изволь. – Он усмехнулся. – Не плачь, Курти, все обойдется.

– Нет, серьезно, что делать?

– Ты что, всерьез ждешь, что я буду тебе что-то советовать?

– Слушай, ну ты же читал отчет директора банка. Ты же не можешь не понимать, что, если бы все осталось, как было, через десять лет Амиран стал бы не просто нищей страной, но еще и в долгах, которые лягут на плечи твоего наследника! Ты оставишь Ратомиру страну, в которой не он будет управлять.

– Дело в том, Курти, – Бенедикт выпрямился, положил руки на стол и серьезно взглянул на Куртифляса, – что и сейчас Амираном управляю не я.

– А кто? Барон?..

– Барон? Барон думает, что он управляет. Скажем так, он участвует в управлении. Ты слышал про ССР?

– Какой еще эсесер?

– Не слышал, – кивнул головой Бенедикт, – естественно. ССР – это Служба Сохранения Равновесия. Организация, возникшая, когда еще и Амирана-то нашего не было. И правит эта Служба не только Амираном, но и всеми остальными странами. И она не позволит Амирану опуститься ниже всех прочих, но и подняться над остальными тоже не даст. Равновесие, понял? То, что ты затеял, это самое равновесие резко нарушает. И я не знаю, что они сейчас предпримут, но что-то предпримут, это уж будь уверен. А барон – это их инструмент, это их кошелек. И в этот кошелек ты решил залезть.

То, что говорил Бенедикт, действительно, было новостью. Ни о чем подобном Куртифляс никогда не слышал и не догадывался. Он-то хотел сделать Бенедикта марионеткой в своих руках, а оказывается, тот давно уже и так – марионетка. Вот только ниточки тянутся куда-то в темноту.

В страшную темноту.

– Так, слушай, это что-то новенькое. Я ничего этого не знаю. – Куртифляс помотал головой и удивленно воззрился на Бенедикта. – А, кстати, почему я ничего не знаю? Почему ты мне-то об этом ничего не сказал?

– Если бы я сказал, ты бы погиб.

– Вот так даже, да?..

– Да.

– Ну, тогда – спасибо. А сам-то ты когда узнал?

– А сразу после коронации. Пришел один человек…

– Кто?!

– Ну, один, из министерства двора. Мелкий чиновник. Ты убил его.

– Ну, и?..

– Вот он мне все и поведал. При любом дворе есть такой. Связной. Он мне и рассказал про ССР. Я, конечно, не поверил. Я потребовал доказательств. И он обещал мне их представить в течение недели.

– И представил?

– А как же! Через три дня взбунтовалась бригада пограничной стражи на границе с Бранницким королевством. И Бранницы сразу зашевелились, стали войска к границе стягивать. И, того гляди, началось бы вторжение. И вот он приходит ко мне и говорит: «У нас, говорит, проблемы. Но ССР может эти проблемы ликвидировать. Все зависит от вас, Ваше Величество. Согласны вы принять помощь Службы?». А что мне оставалось? Я говорю: «Давай», а он – «Со всеми вытекающими обязательствами…». Ну, – говорю, – если и правда… Короче, через три дня приезжает делегация от бригады, и привозят в мешке пять голов. Казнили они главарей, снова присягнули, все успокоилось, а мне пришлось признать существование Службы.

– Да, я помню эту заваруху. Я думал, они сами опомнились, а оно вон как…

Куртифляс почесал затылок. По правде говоря, то, что рассказал Бенедикт, ничего не проясняло. Тьма оставалась все такой же густой и мрачной.

– И как же они управляли тобой?

– Да очень просто. Любой законопроект в черновике я передавал этому человеку. Через некоторое время он приносил его мне обратно, но уже с правками и резолюциями. И в этой редакции я его и обнародовал. Вот и все. И, кстати, мне рекомендовано было прислушиваться к твоим советам, и не чинить препятствий. Вот я и не чинил. – Бенедикт весело взглянул на Куртифляса, и усмехнулся. – По-моему, ты был доволен и счастлив. Ты был такой же рукой барона, как тот чиновник – рукой Службы. Просто одна рука не знала, что делает другая.