Он говорил, обращаясь к Ашану:

– Значит, заведешь их в долину Саюм. Там, ты знаешь, есть вполне неплохое место, где можно встать лагерем.

Ашан кивнул. Он знал это место.

– Ночью все и сделаем. Я выманю мальца из палатки…

– Как это? – Удивился посланец Генерала.

Посланец был не местный, и ему простительно было это недоумение. Вот если бы Ашан задал такой вопрос… Но он не задал. Кто-кто, а уж он-то знал этих йами. Они-то выманят!..

– Я знаю, как. – Не удостоил ответа йами.

И Ашан поспешил покивать головой в подтверждение того, что – да!.. знает! И выманит, не извольте, мол, беспокоиться.

– Выманю, значит, – продолжал, между тем йами, – отведу его подальше, а там уж мы его примем. Спеленаем, как положено, на салазки его и протащим через заросли Живого Дерева.

– А как же?.. – Тут уже даже Ашан удивился. Уж он-то знал, о чем говорит этот…

Живое дерево, это было – да!.. Это было нечто, чего больше не было нигде. Так, во всяком случае, считал каждый хамадиец. И гордился этим! Было ли это и правда дерево, или что-то иное, только имеющее форму дерева – этого не знал никто, даже йами. Но, так или иначе, это нечто существовало, и пройти мимо него живым было невозможно. Огромное, просто невообразимое количество веток – от имеющих толщину в человеческий волос, до вполне себе солидных, в руку толщиной, опутывали неосторожного путника – будь то зверь, или человек, и в несколько минут выпивали его досуха.

Поэтому удивление Ашана было вполне понятным. Представитель же просто ничего не понял, но решил не вмешиваться. Подробности – дело исполнителей.

– Не бери в голову. – Важно проговорил йами. Но, все же снизошел, и разъяснил. – Все просто! Возьмем кого-нибудь, и прежде, чем самим соваться туда, пустим его вперед. Дерево его схватит, поднимет, как обычно, и внизу образуется проход. Нам хватит. А дерево, пока пьет, нас не заметит.

– А этот, неуязвимый, вам не помешает? – Встрял представитель. Он был серьезным, ответственным человеком, и считал, что все должно быть предусмотрено.

– А ты, – йами ткнул пальцем в Ашана, – намекни там, что тут горные козы пасутся рядом. Пусть он поохотится. Он же все равно не спит. Вот пусть и займется. А когда почует, будет уже поздно. Он прибежит к палатке, от нее пойдет по следу, да и попадет в ветки Дерева. Убить его это, конечно, не убьет – он же бессмертный, но вырваться оттуда ему не удастся. Мои предки так тигров извели. А тигр – тоже неслабое животное.

– А кого вы собираетесь вперед пустить? – Поинтересовался посланец высоких инстанций.

Оба – и йами, и Ашан посмотрели на него с укоризной. Вопрос был бестактен. Найдут кого.

Йами так и сказал:

– Найдем.

– Надеюсь, это будет не человек? – Продолжал упорствовать в глупости посланец.

– Хм-м… – отозвался Ашан.

Йами выразился конкретней:

– А кто же?..

Представитель гуманистической цивилизации оторопело посмотрел на собеседников. Душа его протестовала, разум же советовал заткнуться и помалкивать в тряпочку.

Разум победил. Посланец вздохнул, смущенно уперся глазами в стол и больше не встревал в обсуждение дальнейших деталей.

***

Подъем, наконец, закончился. Тропа вывела их на седловину, и, пройдя еще немного – уже не вверх, а вниз, они вдруг очутились на широкой поляне. Трава, цветы в траве, лес неподалеку и кусты рядом, ручей, так славно журчащий в небольшой лощинке – ах!.. это же просто рай, – подумалось Принципии.

Лечь в эту траву, и лежать, глядя в начинающее темнеть небо. Неужели они сейчас вот просто пройдут, оставив это все за спиной? И опять – через камни, мимо пропасти… Ах, как же жутко было идти по той тропе, и как же тянуло заглянуть туда, вниз. И как же она боялась, что возьмет и сделает это!..

А тут так славно!

***

– Все, – сказал проводник. – На ночь – тут.

Разбили три палатки: одну – Принципии, другую – Ратомиру с Пафнутием, в третьей должны были ночевать Куртифляс и проводник.

Разожгли костер, собрав по окрестностям валежник. Разжег проводник, опытный в таких делах. От помощи Пафнутия отказались после первого же раза. Разжигал-то он здорово, чик – и готово! Вот только еда, сваренная на таком огне была какая-то… Отдавала чем-то, не пойми чем. Съели, конечно, не выбрасывать же было, но потом долго ощущали в животах что-то похожее на то, как если бы проглотили живую лягушку, и она там, в желудке, медленно подыхала, конвульсивно дергая лапками.

Впредь решили, пока есть такая возможность, от помощи Пафнутия в разведении костров воздержаться.

8

Темнота, крутой склон, высокая трава, заросли кустарника – ничто не было помехой. Глаза Геркулания в темноте видели не хуже, чем на свету. Нос различал множество запахов и помогал ориентироваться. Ноги не знали усталости. Бежать было приятно. Ночной ветерок приятно холодил кожу обнаженного торса. Перед тем, как отпустить его на охоту, Ратомир велел снять с себя все, кроме штанов. Иначе никакой одежды не напасешься. Колючие кусты порвут ее в клочья, да и кровь отстирывать негде. Ну, а кожа у Геркулания не пострадает, и сам он не простынет, уж это точно.

Геркуланий чуял добычу, вернее, то направление, в котором нужно бежать, чтобы найти ее. И он бежал, поднимаясь вверх по склону, огибая деревья, встававшие у него на пути и проламываясь сквозь кустарник. При этом он ухитрялся издавать очень мало шума. Движения его были одновременно и быстры и осторожны, и очень грациозны, как у какого-нибудь крупного хищника из породы кошачьих.

Он чуял цель. Он шел к цели. И добыче не уйти от него.

***

Поужинав, забрались в палатки и очень быстро угомонились. Все так устали, что ни у кого и мыслей не было посидеть у костерка, наслаждаясь красотой ночи и неспешным разговором за жизнь. Спать, только спать!

А вот Ратомиру почему-то не спалось. И это несмотря на усталость. Когда ложился, казалось, что уснет сразу, но, стоило лечь и закрыть глаза, как стали одолевать всякие мысли, да и уставшее тело никак не могло найти подходящую позу, капризничало и заставляло ворочаться с боку на бок. А тут еще и Пафнутий начал храпеть. А будить его, чтобы он повернулся на бок, было как-то неловко.

Как всегда бывает, когда долго не засыпаешь, захотелось по малой нужде. Но и вставать было лень, да и выползать из-под одеяла на холод не хотелось. Ратомир сел и уставился в сторону входа в палатку. Снаружи было чуть светлее, чем внутри и щель входа была видна.

Вдруг полотно палатки в самом низу, у земли, шевельнулось. Краем глаза Ратомир увидел это движение и посмотрел внимательнее. И точно, словно кто-то трогал край этой палаточной «двери», шевелил его.

Ратомир насторожился. Страшно ему не было – это явно было что-то мелкое и безопасное. Осторожно, стараясь не делать резких движений, и не шуметь, он снял с себя и аккуратно отложил в сторону одеяло, и подобрал под себя ноги. Встал на колени. Тихонько подобрался ко входу. Теперь, чтобы выйти, или, хотя бы, выглянуть наружу, следовало расстегнуть вход. И он, начиная сверху, чтобы не испугать то существо, которое, похоже, было внизу, стал расстегивать пуговицы.

Расстегнув три, он высунул голову наружу, и посмотрел вниз. То, что он увидел, поразило его гораздо больше, чем это было бы, увидь он какое-нибудь неизвестное дикое животное. Потому что именно это он и ожидал увидеть. А тут…

Маленький, пушистый, белый котенок смотрел на него большими, пронзительно синими глазами, задрав вверх мордочку. Котенок не боялся. Ему было любопытно. Он хотел играть, и играл с уголком палаточной ткани, трогая ее лапой. Сейчас он перестал играть и удивленно уставился на Ратомира.

Когда-то, когда он был раза в два моложе, Ратомир гостил у бабушки и там, однажды, играя в довольно-таки запущенном дворцовом парке, нашел котенка. Когда его помыли, то он оказался точь-в-точь такой же, как этот. Такой же белоснежный и с голубыми, яркими глазами. Ах, как Ратомир упрашивал, чтобы ему разрешили взять его с собой. Увы, ему сказали, что котенок будет ждать его тут. Ждать его следующего приезда. Но, разумеется, в свой следующий визит Ратомир котенка не застал. Ему сказали, что котенок заблудился, потерялся, а мама его все искала, искала и, наконец, нашла, и он пошел к ней. Трогательно!.. А уж что там было на самом деле, оставалось только гадать.