Моя мать годами пыталась произвести ещё одного ребенка, но безуспешно. А сейчас уже слишком поздно. Не думаю, что избирателям доставит удовольствие видеть пятидесятилетнюю женщину с младенцем, «испечённым» почти перед лицом естественного предела, который определил Бог. Так что очередь моя. Я должна «изготовить» потомка (желательно мальчика и с надеждой — красивого), вкупе с голубоглазым блондином, который компенсирует мои недостатки и готов на мне жениться.
Я хочу детей, никогда не отрицала это, но планировала иметь их с кем-то по любви. Ради любви, а не для того, чтобы поймать симпатию публики или потому, что в наше время иметь ребенка — это круто.
До недавнего времени отношения с моими родителями были урезаны до предела. Поняв, что не могут мной манипулировать, они решили игнорировать. И это им удавалось в совершенстве: в основном, большую часть года они проводили в Вашингтоне, а в Нью-Йорк приезжали лишь для поддержания неких фасадных отношений с тем или иным влиятельным другом.
В тот раз, учитывая предвыборную кампанию, родители изменили положение вещей, и задержались в Нью-Йорке дольше, чем ожидалось. Однажды вечером по случаю семидесятого дня рождения отца они организовали ужин в своём роскошном пентхаусе на Манхэттене и пригласили меня, демонстрируя необычную настойчивую любезность.
Меня это озадачило, но я позволила себя убедить. И там я познакомилась с Джулианом.
Мы сразу нашли взаимопонимание, но не по мотивам, которые обоюдно ожидали наши родители. Наш союз сильно отличается от того, который складывается между людьми, думающими о женитьбе.
С Джулианом мы быстро почувствовали взаимную симпатию, но никогда не ложились вместе в постель. Полагаю, у самой строгой монахини, половая жизнь более разнузданная, чем у меня. А что касается Джулиана, с сексом у него всё хорошо, но не со мной. Со своим партнёром Мануэлем, актером испанского происхождения, с кем у него тайные отношения уже несколько лет.
Короче говоря, мы тусуемся, потому что хотим это делать, и одновременно избегаем двух проблем: родители Джулиана не посылают по его пятам детектива, чтобы выяснить, почему такой успешный и красивый словно солнце адвокат, без невесты, а мои родители не интригуют, преследуя звонками с предложением возможных партий, которые всегда богаты и всегда засранцы.
По крайней мере, Джулиан не мудак. И он, вероятно, мой первый друг. У меня никогда не было друзей: те, кого мои родители согласились бы принять в своём доме, мне не нравились, и им не нравилась я. Тех, которые нравились мне, родители охотно приговорили бы к костру. К моменту, когда начала жить самостоятельно, я уже получила полное промывание мозгов и была уверена, что не могу никому понравиться. Поэтому я даже не пыталась сблизиться с людьми, по крайней мере, не создавать глубоких и искренних связей. У меня были знакомые, с кем-то встречалась, с кем-то трахалась, но я не считала себя достойной особых отношений. В течение нескольких лет после колледжа мне хватало моего психотерапевта, хотя я не осознавала, что она вовсе не друг: она была всего лишь доктором, посвящённым в интересные откровения обо мне, но уж точно не другом.
Так странно сейчас, почти в двадцать шесть лет, иметь настоящего друга. Раздражительная жестокость моих родителей, которая вызвала у меня комплексы и страхи на всю оставшуюся жизнь, в данном случае привела к чему-то хорошему. Джулиан иногда даже оставался у меня с ночёвкой, после утомительного марафона сериала для ботаников, которые нам обоим очень нравятся. Если бы мои родители знали об этом (не исключаю, что они следят за мной, чтобы выяснить чем занимаюсь, и, следовательно, всё прекрасно знают), то видимо уже сидели в ожидании объявления о предстоящей свадьбе.
У Джулиана есть только один недостаток: ему не хватает смелости, чтобы, открыто признать, что он гей. С другой стороны, когда твоя семья является одной из самых влиятельных в Америке, и её девиз: «Дети, Родина и Бог», а также одна из главных сторонников всех избирательных кампаний Стэна Джонсона, некоторые сомнения всё же испытаешь. И что касается меня, то иллюзия, что после стольких лет презрения, родители наконец-то удовлетворены мной, является непреодолимым искушением.
Доктор Финн сделала бы всё возможное, чтобы привести меня к пониманию, насколько эта ошибка сокрушительна. По её мнению, чтобы по-настоящему оправиться от травм прошлого, нужно быть искренней, говорить, кто я есть и что хочу, не прячась за хитростью. Но я несколько месяцев с ней не встречалась, точнее, после моего возвращения из Вайоминга. Я не могла и не хотела рассказывать, что там произошло, поэтому перестала её посещать.
Таким образом, она никогда не узнает об этой детской уловке.
✽✽✽
Приветствуя, Джулиан встает и пожимает мне руку. Мы сразу заказываем обед и пока ждём, немного болтаем. Мануэль путешествует по штатам с рекламой запуска своего первого высокобюджетного фильма. Когда узнала, кто из звёзд снимался в картине, я чуть не подавилась мартини, которое в это время пила.
Реджина Уэллс. Прекрасная, несмотря на две беременности с небольшим интервалом между ними. Ни намёка на животик, ни лишнего килограмма. Возможно, она стала ещё красивее, чем раньше, с оттенком зрелости и видом женщины, которая в жизни поняла всё. Хотя, возможно, она ничего не поняла, но это неважно: у матери всегда есть нечто большее.
— Когда возвращается Мануэль? — спрашиваю Джулиана.
— Через несколько дней, к премьере фильма. Он сказал мне, что ему важно твоё присутствие, и послал тебе приглашение.
— Я приду с удовольствием, — отвечаю я, но, возможно, без особой убежденности.
— Тебя выводит из себя, не так ли?
— Мануэль? Нет! Он замечательный! — восклицаю, и это чистая правда.
— Я имею в виду Реджину Уэллс. У меня сложилось впечатление, что только упоминание о ней раздражает тебя. Солнышко, конечно нельзя сказать, что ты женщина агрессивная или сквернословящая, но единственные резкие слова, которые я от тебя слышал, ты высказывала о её актерском таланте, который считаешь переоцененным, о её однозначно поддельных сиськах и об ужасном носовом смехе, который делает Реджину похожей на старого осла. «Даже если ослы милее», — добавила ты с улыбкой серийного убийцы. И не могу промолчать о том, что прочитав, о расставании актрисы со своим третьим мужем, ты бросила симпатичный комментарий — «шлюха». Это из-за того, что она сделала с Харрисоном Дьюком, правда?
Титанических усилий мне стоило не покраснеть. Я стараюсь сохранять нейтральное выражение. Джулиан знает, что я люблю романы Харрисона также как и он сам. Иногда нам случалось их обсуждать. В итоге получалось, что фанат злится на женщину, которая уничтожила вдохновение. Нет необходимости объяснять, что я отчаянно люблю Дьюка. Вплоть до того, что спустя шесть месяцев, я даже не задумываюсь над идеей быть с другим мужчиной: и не только до тех пор, пока у меня не пройдут чувства. Навсегда, — потому как не пройдут никогда.
— Ну, — комментирую я, — ты не можешь отрицать, что вина её, если он больше не написал ничего хорошего.
— Я не отрицаю. Несомненно, есть причинно-следственная связь между предательством и смертью вдохновения этого чертовски сексуального гения.
— Ты говоришь как адвокат.
Джулиан смеется.
— Я и есть адвокат!
— И хвастаешься этим? — подшучиваю над ним.
— О да, особенно когда могу заниматься многочисленными бесплатными делами. Будучи богатым и успешным, я в силах помочь тем, кто не может позволить себе достойного адвоката. Женщинам, кого избивают мужья и чернокожим подросткам, по ошибке попавшим в плохие компании. Узнай отец про это, то мой статус гея станет пустяком.
— Я знаю — ты ангел. И ангел не может отрицать, что Реджина Уэллс имеет очарование стервы.
— Солнышко, каждая дива должна быть немного стервой, иначе она не будет настоящей дивой. Она в стиле пятидесятых, очень недосягаемая звезда, всегда элегантная, всегда идеальная. Даже на фотографиях после рождения детей она прекрасна. Людям нравится это в ней: воплощение идеи сказочной мечты.
