С коммунистическим приветом…»
Арбузов еще раз внимательно перечитал телеграмму и взял трубку аппарата:
– Лугового пригласите ко мне, пожалуйста. Да-да, нового сотрудника. Он должен уже ждать в приемной.
– Разрешите, товарищ Арбузов? – в дверь вошел молодой человек среднего роста. Внешность его была настолько неприметна, что отвернись на секунду – сразу забудешь, как он выглядит.
– Садитесь, Михаил Яковлевич. У нас принято обращаться между собой по имени-отчеству, если. вы не против. Как вам уже известно, вас направили на работу в контрразведывательный отдел секретного оперативного управления ОГПУ. Будете работать под моим руководством. Вас уже ввели в курс дела в отношении Треста?
– Да. Артур Христианович.
– Тогда ознакомьтесь, пожалуйста, – Арбузов протянул сотруднику телеграмму, которую тот быстро пробежал глазами, – и учтите, что у меня таких запросов бывает по нескольку за неделю. И все требует проверки. Наш источник в Эстонии сообщает, что англичане сейчас настойчиво ищут людей, которые занялись бы в России взрывом мостов, порчей водопроводов, диверсиями. И здесь, обратите внимание: британский след. Тресту пока как-то удается сдерживать террористическую активность, но эта банда шла мимо Треста. Здесь нет не нашего дела. Трест должен оставаться единственным каналом эмигрантской антисоветской деятельности. Все должно идти только через нас! Вот вы этим и займетесь. Постарайтесь найти этого террориста. И если не получится взять, то надо хотя бы скомпрометировать его в эмигрантских кругах. Ясно?
– Ясно, Артур Христианович. Разрешите идти?
Когда Луговой вышел из кабинета, Арбузов попытался вспомнить, как тот выглядел, и не смог.
***
Париж. 10 ноября1924 года
В стекла зашторенных окон загородного замка дробно стучал осенний дождь и налетали штормового порывы ветра. Ярко пылающий камин с трудом боролся с ноябрьским холодом. Парадную гостиную в стиле Людовика Шестнадцатого заливал яркий электрический свет. Пять кресел вначале были расставлены приблизительно в центре по кругу, но люди, которые в них уселись, невольно развернули их – два напротив трех остальных. Все сидящие в креслах когда-то имели генеральские чины. Несмотря на то, что у троих явно чувствовалась военная выправка, только один носил форму русского генерал-лейтенанта. Четверо остальных были в штатском: каждый в отлично пошитом парижском костюме. Переговоры давно уже перешли от официальных любезностей к обсуждению деловых вопросов. Военные важно помалкивали, пока двое штатских генералов вели напряженную дискуссию. Полный круглолицый в пенсне, чуть склонив голову, убеждал профессорским тоном:
– Господа, мы с вами условились, что на аудиенции у Его Высочества мы не будем поднимать вопросов, вызывающих наши разногласия. Однако, это окажется невозможно, если мы с вами не урегулируем, хотя бы в принципе, главный вопрос: финансирование нашей дальнейшей деятельности.
– Александр Александрович, вы же должны понимать: этот вопрос нельзя, просто неприлично поднимать в присутствии Его Высочества…
– Тем не менее, Николай Борисович, я настаиваю: без решения главного вопроса мы не сдвинемся ни на йоту! Уж вас-то, барон, я думал, мне не нужно убеждать в важности…
– Александр Александрович, вы знаете, мы работаем над этим… По оценкам барона Врангеля, нам нужно как минимум двадцать пять миллионов долларов.
– Это авантюристическая, недопустимо заниженная оценка! По оценкам Треста на осуществление антибольшевистского переворота нам требуется сто миллионов долларов. Из них еще до переворота половина должна оказаться в России. Из этой половины двадцать пять миллионов нам нужны срочно. Тогда мы можем обеспечить успех переворота через десять-одиннадцать месяцев.
– Мы работаем над этим. Мы ведем переговоры с британскими представителями и с американскими промышленниками. Переговоры проходят очень трудно. Все хотят гарантий на свои вложения в будущем и гарантий успеха в настоящем. Для них это обычный бизнес, а не священный долг, как для нас с вами. Но я питаю осторожный оптимизм, что мы сможем получить двадцать пять миллионов долларов от американцев в ближайшее время.
– Этого мало!
– Согласен с вами, Александр Александрович. Кроме того, у них есть важное и трудное для нас условие: они требуют, чтобы мы вложились в равных долях.
– Это означает, барон, что мы должны добыть еще двадцать пять миллионов сами? Как вы это себе представляете?
– Может быть Трест… так сказать, изнутри…?
– Мне кажется, вы забываете, барон, в каких условиях существуют сейчас русские люди в Советской России, – заговорил генерал в штатском, сидящий рядом с Александром Александровичем. – а вот у многих русских людей, оказавшихся за границей, остались значительные капиталы. Многие вывезли с собой драгоценности, произведения искусства… Это десятки, если не сотни миллионов долларов.
Двое сидящих рядом бароном переглянулись, и генерал-лейтенант виртуозно матерно выругался. Затем извинился, нимало, однако, не смутившись:
– Простите, господа, не сдержался. Гусарская привычка.
– Господа, господа, – Александр Александрович обратился ко всем собравшимся, – я уверен, Николай Михайлович не имел в виду ни вас конкретно, ни большинство ваших сослуживцев. Однако, я считаю, что он прав. Надо искать средства среди своих. Верноподданные не должны отказать Великому Князю, будущему императору.
– Мне кажется, вы, господа, забываете, среди кого живете, – высказался генерал в штатском, сидящий рядом с бароном, – давайте станем реалистами. Никто нам денег добровольно не даст. Однако, – здесь он сделал значительную паузу, – однако, они легко могут отдать нам в руки то, что считают для себя уже пропавшим.
– Что вы имеете в виду, Евгений Константинович? – заявление явно было воспринято с интересом всеми, – Ну не томите, генерал!
– Я имею в виду «Земельный Банк»! «Земельный Банк» должен стать темой самой плодотворного нашего сотрудничества с Трестом. У вас есть доступ к сейфам, а у нас здесь есть ключи. Остается наладить дело, поставить на твердую, не побоюсь этого слова, уж простите меня, Николай Борисович, промышленную основу. Я верю, что, объединив наши усилия, мы, таким образом, будем в состоянии добыть несчастные двадцать пять миллионов, которые в свою очередь послужат гарантией дальнейших вложений в наше общее дело.
Александр Александрович и Николай Михайлович переглянулись и утвердительно кивнули.
– Евгений Константинович, вы можете привести примеры успешных случаев, так сказать, изъятия вкладов из «земельного банка»?
– Да, такие случаи есть. Мы провели исследование отдельных успешных инициативных проектов и приняли решение впредь взять эту деятельность под свой патронаж. Нами в настоящее время осуществляется целенаправленный сбор и анализ сведений, могущих представлять интерес. Что же касается собственно изъятия, то здесь у нас опыт пока небольшой. Но мы надеемся, что с помощью Треста мы организуем изъятие и переправку ценностей через границу в существенно больших масштабах. Я полагаю, конкретные технические детали мы обсудим после, на нашем следующем заседании.
Все присутствующие удовлетворенно кивнули, и слово взял Александр Александрович:
– Я полагаю, господа, что сегодня мы достигли согласия по очень важному пункту нашего сотрудничества. И перед тем, как прервать наше заседание, я в очередной раз призываю вас, господа, сосредоточится на кропотливой повседневной работе по подготовке антибольшевистского переворота. И в очередной раз призываю вас отказаться от растраты сил на громкие, внешне эффектные, а на самом деле чрезвычайно вредные для нашего общего дела террористические акты. Кстати, нам немало крови попортил шум, поднятый из-за взятой чекистами диверсионной группы в июле этого года в Петрограде. Вы нарушаете этим налаженную нами спокойную деятельность ради внешних эффектов. Кто и зачем их туда послал, кто-нибудь из вас в курсе дела?
