Другие заключённые и в прежней колонии, и в этой, не выражали так открыто свои чувства. Тем более перед камерой. Все пытались скрыть эмоции, пусть они их проявляли где-то, но не

так … Ведь за это может грозить одиночная изоляция на сутки.

Борислав взглянул на нагрудный номер девушки: 917. Нужно посмотреть её личное дело. Но Борислав уже почти был уверен, что её показатель ДРЧ больше ста. Он ещё раз посмотрел в лицо девушки. Она красивая. Не яркая, бросающаяся в глаза внешность, она просто красивая. Нежной и простой красотой. Несмотря на этот взгляд. Такую девушку вряд ли сможешь забыть… Каре- зелёные глаза, тёмные брови, полные губы. Что-то необычное было в её внешности.

Девушка отвернулась и прижалась щекой к берёзе. Борислав подумал, что слишком долго за ней наблюдает. Выказывать свой интерес по Уставу можно не дольше одной минуты. Прошло больше. Он уже нарушил Устав.

Борислав переключил внимание на другие экраны, но перед глазами всё ещё стояло лицо девушки. На экранах были видны прогуливающиеся по парку заключённые в одинаковых серых робах и, казалось, всё было по- прежнему, как и несколько минут назад, но всё же … что-то изменилось… Не там, в прогулочном парке, а в душе Борислава. Он встряхнул головой и перевёл взгляд на тот самый экран, но там девушки уже не было. Он поискал её на других экранах, но не нашёл, она исчезла. Вероятно, смешалась с толпой.

Юноша подошёл к отсеку шкафа с каталогами номеров заключённых и, найдя номер 917, вытащил папку с личным делом.

«Мариника Старкова, родилась 21 июня 2057 года. Поступила в колонию номер пять 17 июля 2067 года с затопленной территории. Выжила после искусственного затопления благодаря спасательному жилету, который ей надел отец. Родители погибли. Родственников нет. Показатель ДРЧ -200 % с момента поступления. Аллергия на транквилизаторы любого типа. Диагноз – неисправима». Последнее показание ДРЧ было записано день назад -200%. В длинном списке показаний не было цифр меньше 190%. Ни за один день. Ещё были записаны дни изоляций и её причины. Смех, пререкания с начальством, проявление эмоций различного характера.

Для Борислава личное дело Мариники оказалось неожиданностью. Во- первых: он ошибся, что случалось крайне редко. Показатель девушки не больше ста, как он полагал, а в два раза больше. Во- вторых: его интерес к этой девушке после прочтения её личного дела возрос. Мариника … Красивое имя.

Борислав захлопнул папку и положил её обратно в отсек. Сегодня нужно поработать над собой, помедитировать, принять транквилизатор. А потом проверить себя на ДРЧ. Нужно избавиться от ненужных мыслей и эмоций.

Юноша открыл Устав, чтобы прочитать пункт о выражении чувств. В пункте 11 Устава Высшей Расы гласило, что если человек был замечен в проявлении чувств любого типа, то это должно быть наказано. Строгость наказания зависит от нанесённого ущерба и выносится Советом Высшей Расы.

Борислав задумался : ущерба девушка никому не нанесла и созывать Совет из –за одного взгляда как-то глупо. У Мариники диагноз – неисправима, значит, психологи не смогут с ней справиться, а на транквилизаторы у неё аллергия. Совет в любом случае примет решение об изоляции на сутки. Но вряд ли это что-то изменит.

Он, как надсмотрщик, может не сообщать об инциденте руководству корпуса. Он мог бы и не заметить этот взгляд, если бы не наблюдал так долго за девушкой. И Борислав решил, что не вынесет на Совет вопрос о нарушении Устава.

ГЛАВА 5.

ИСПЫТАНИЕ.

В полдник Мариника вяло ковыряла в тарелке картошку с мясом. У неё сегодня весь день было плохое настроение. Ей надоела эта колония. Хотелось жить на свободе, быть как птица, летать и не зависеть ни от чего. Надоел режим, серая роба, лекции психологов. Надоело скрывать свои чувства. Ей хотелось жить … Жить без правил и ограничений. Чувствовать… чувствовать себя живой!

Ведь у неё всего два пути в этой жизни: первый – стать одной из «них» и значит умереть морально, а второй – остаться такой же, с процентом ДРЧ 200%, и всю жизнь провести здесь, в «золотой» клетке. Ещё один вариант: если её выберут, и она станет инкубатором. Этот вариант был противней первых двух.

– Мариника! – девушка услышала звонкий голос Полины и подняла голову. Подруга, сияя, подошла к ней с пустой тарелкой. – Ты что так долго ешь?

– Аппетита нет, – ответила девушка. – Ну, как свидание?

К Полине сегодня приезжал «суженый». Она села напротив Мариники и заулыбалась.

– Хорошо! Он подарил мне цветы.

Мариника подняла брови и хмыкнула.

– Ты зря насмехаешься, – обиделась Полина. – Он очень заботливый.

– Странно … Он же из Вышист, – так они называли людей, присоединившихся к Высшей Расе.-

Разве Устав не запрещает заботу?

– Забота – это не чувство и про неё там ничего не написано, – Полина с упрёком смотрела на подругу. – Мариника, тебе нужно почитать Устав, когда ты его последний раз читала?

Мариника выпрямилась, глаза её метали молнии.

– Я не хочу читать этот бред! А ты собралась примкнуть к Высшей Расе?

Полина обиделась.

– Нет, конечно. С одной стороны мне и нравится их спокойствие и хладнокровность, а с другой – они уж слишком бесчувственные.

– Какой у тебя вчера был показатель? – спросила Мариника. Сейчас, после полдника, им предстояло пройти детектор.

– Девяносто процентов, – Полина опустила голову.

– Похоже, я тут одна с показателем в двести процентов, – Мариника отодвинула тарелку и взяла стакан с апельсиновым соком. – Когда он хочет тебя увезти?

Полина покраснела.

– Через месяц …

Мариника опустила голову, не скрывая грусть.

– И я останусь совсем одна.

У неё, кроме Полины, не было подруг. Множество заключённых намного старше её. Есть, правда, один парень, Архип, ему около тридцати. Он постоянно с ней заговаривал при встрече и был всегда приветлив, старался садиться ближе на лекциях. Придётся общаться с ним, когда Полина уедет.

– Я буду тебе писать и приезжать навещать, – постаралась успокоить подругу Полина. – Кстати, ты видела нашего нового надсмотрщика? Он приехал из северной колонии. Говорят, у него процент меньше единицы! Это так редко даже для вышистов, у Мирона пять процентов. – Так звали суженого Полины.

– Обалдеть … – Мариника была шокирована. У здешнего руководства процент выше единицы, даже у Давида – самого лучшего психолога колонии процент был равен двум. – Представляю, какой это бесчувственный чурбан.

– Я видела его сегодня утром. Зовут Борислав. И он очень симпатичный, я таких красавчиков ещё не видела. И он пока не выбрал себе девушку.

– Не повезёт этой девушке, -усмехнулась Мариника. – Жить рядом с ледяной глыбой – не лучшая судьба.

Полина пожала плечами. Девушки поднялись и отнесли посуду в моечную, чтобы помыть, а затем пошли к блоку с детекторами. Там было пусто, все уже прошли проверку, они последние. На двери первой комнаты мигала красная лампочка, приглашая войти.

– Ну, кто первый? – вздохнула Мариника.

– Я пойду в соседнюю комнату, а ты иди в эту, – предложила Полина. В блоке было десять рабочих комнат с ДРЧ.

– Хорошо, встретимся через пять минут, – согласилась девушка и открыла дверь с номером один.

За столом сидел молодой парень с короткими чёрными волосами и что –то писал в журнале. Она раньше его не видела. Ах, да, это наверно новый надсмотрщик Борислав, про которого рассказывала Полина. Девушка с интересом уставилась на него. Он, не поднимая головы, указал ей на кресло детектора. Мариника прошла и села в кресло. Надсмотрщик дописал и, отложив ручку, поднялся. Затем повернулся к ней и вдруг застыл, глядя на девушку. Она тоже смотрела на него. Он и правда красивый, но не это поразило её, а глаза необычного цвета: жёлто-зелёные, как у кошки, или у тигра. Почему он медлит с проверкой, и что в ней такого, что он так на неё смотрит? Девушке стало не по себе. Его взгляд будто то приковывал её к месту и читал мысли. По коже прошёл озноб. Наконец, он отвёл глаза, на лице не дрогнул ни один мускул. Полное равнодушие и хладнокровие – вот, что выражало его лицо.