– Я понял, дед. Мы, моя жена и дочь – единственная твоя родня, – кивнул Сергей.

– Ну не совсем. Я собственно это и пытаюсь сказать. Я довольно зажился на этом свете и многих просто пережил. И у меня есть племянница. Марша. Все ее родные по разным обстоятельствам уже не в этом мире. Марше примерно, как твоей дочери Яне. Он ходит в гимназию, здесь, в Бельгии. Вернее, ходила. Случилось что-то трагическое, выходящее за грань моего понимания. Уже около года Марша отказывается выходить на улицу. Стала очень замкнута. Врачи называют это депрессией. Но она всегда была такой жизнерадостной. А теперь в основном лежит и просто смотрит в потолок. Единственное развлечение- ручная крыса Пифагор. Ну и еще она очень рисовала хорошо. А теперь практически не рисует. Я скажу честно, Сережа, –старик внимательно посмотрел на Сергея. – Я не хочу, чтобы ты подумал, что я все хитро подстроил и вызвал тебя чтобы навязать опекунство над Маршей.

– Да брось, дед. Мне это неожиданно. Она, выходит, и мой родственник. Я позабочусь о ней.

– Спасибо, но это будет не совсем просто. Сейчас ее опекун- я. Из-за заболевания, она посещает психотерапевта. Пока не особо успешно, но динамика какая-то есть. Тебе придется оформить опеку над ней, и обеспечить терапию. Девочка должна поправится. Ну или хотя бы не ухудшилось бы ее состояние. Но я верю, что ты сможешь улучшить ее жизнь, чтобы она снова улыбалась. Хорошо, Сережа?

– Хорошо. – кивнул Сергей.

Все остальное время они провели в разных разговорах. Стараясь не думать, что время идет. Идет к смерти Петра Куренко.

В один из дней дед рассказывал Сергею о своих находках за всю послевоенную жизни, показывал записи. В сжатой форме ввести в курс дела, так сказать. Только многие десятилетия они пытались пробежать за пару дней. Сергей пытался запомнить все, делал свои записи. В общих чертах главной проблемой деда было то, что он знал, что искать: упоминания в рукописях или археологических находках. Но тогда не было единой сети как интернет. И информацию приходилось добывать по крупицам. Но даже не взирая на отсутствие информационных ресурсов в виде современных сетей, объем перелопаченной информации впечатлял.

– Я начал понимать, что эти колонны были не чем-то сделанным в единичном экземпляре. А как например, в каждой деревне раньше был храм и иконы, и кресты. Так и этот культ, тоже был довольно распространен, – давал наставления дед – Самый ранний след колонн, который я обнаружил, прослеживался до времен правления Цезаря в древнем Риме.

– Дед, да ты всю историю перелопатил! –воскликнул Сергей восхищенно.

– И это только читая книги и посещая места раскопок и участвуя в археологических конференциях. Ну еще состоя в многочисленной переписке с археологами и профессорами истории. Но последние лет пятнадцать, как я борюсь с раком, я сильно выпал из гонки. А в это время как раз все вокруг оцифровывается, все легче все искать. Но у меня уже не было сил. А ты можешь совершить скачок, используя молодость, свежие силы и технологии, – дед взволнованно смотрел на Сергея.

– Да понял я, мне эстафету передают, – отшутился Сергей.

– Так вот, у Цезаря был довольно серьезный конфликт с сенатом Рима. Была фактически гражданская война. Легион с одной стороны, легион с другой. Римлянин на римлянина. Такого ранее не было, – продолжал дед.

– Ну я его со школы помню, что Цезарь был великим человеком и полководцем, – ответил Сергей.

– Фактически он узурпировал власть, превратив римскую демократию в пшик. После него началось правление императоров. Рим, как образец республики ушел в небытие. Великое правление мужей, основанное на принципах прозорливости и разделения полномочий между сильными сошло на нет. И зачастую в руках интригана императора сосредотачивалась власть и для развития это не только не было полезно, это губило Рим. Но против цезаря пытались бороться, – дед подбоченился, переложив подушку под спину поудобнее, он явно переходил к интересующей его части. – На стороне сената была довольно значимая фигура из рода Катонов. Мужчины этого рода традиционно занимали руководящие должности в римской машине управления. Но после прямого противостояния с Цезарем, роду Катонов пришел конец. Но дело в том, что на удивление, тому как погибал последний из Катонов уделено место для описания такими великими историками как Плутарх и Аппиан Александрийкий. Ты только представь, Сережа!

– Дед, да древние летописи изобилуют героическими описаниями, – пожал плечами Сергей.

– Дело в том, что последний из Катонов- Марк Порций Катон в бою против сторонников Цезаря во время знаменитого сражения гражданской войны, которое назвали «битва при Филиппах», проявил ярость, граничащую с безумием. Как описывают историки, Марк Порций остался в меньшинстве, основной строй легионеров уже дрогнул. Тогда он громко выкрикивая имя своего отца и свое имя в сторону противников, стал вызывать их на бой, сорвав свой шлем. Для воина, который служил в регулярной римской армии это было безумием: снять шлем и оголить голову, оставив ее беззащитной против стрел. С таким же успехом современный танкист выбежал бы из танка и только с гранатой ринулся на врага.

– Ну может он тронулся умом во время схватки. Берсерки у викингов вообще грызли щиты от исступления, – в очередной раз хмыкнул Сергей.

– Рядом с ним осталось несколько верных легионеров. Все они погибли,– дед увлеченно рассказывал, не обращая внимания на комментарии Сергея. – А как мы понимаем, чтобы о твоей смерти в бою написали такие историки, надо не просто храбро умереть, чем в то время не удивишь никого, а сделать что-то из ряда вон выходящее. Исследуя архивы, дневники и записи, я пришел к выводу, что и смерть отца самого Марка Порция тоже была примечательной. Он решил не сдаваться на милость Цезаря и по словам очевидцев воткнул меч себе чуть ниже груди. Когда вывалились внутренности и все стало заливать кровью, лекари пытались вставить внутренности обратно и зашить рану. Но отец Марка оттолкнул их и разодрав внутренности, наконец умер. Трудно даже представить, какая нечеловеческая сила должна быть, чтобы совершить такое.

– Дед, ты меня конечно извини, но ты слышал о самураях и о их ритуальном вскрытии живота? – прервал деда Сергей.

– Конечно, и что? – не понял дед.

– А то, описываются несколько видов надрезов при таком самоубийстве. Был простой, от одного края живота до другого, так сказать одна горизонтальная черта. Но был и вариант посложнее. Это крест- накрест. Я бы сказал, что так себя распороть тоже не дюжая сила духа нужна. Так что этот случай не уникальный, – все возражал Сергей.

– Для Японии того века- да. Кстати, одно их последних ритуальных самоубийств совершил Юкио Мисима- японский писатель. Это где-то в семидесятых было, в двадцатом веке, – отметил дед. – Но для времени Цезаря этот случай не так часто встретишь. Нерон, так вообще не смог заколоть себя и просил раба это сделать. Яд тоже любили. Но вот так вспарывать себя несколько раз – это сила духа и умение контролировать боль.

Дед переткнул подушку под другой бок, вдохнул свежий воздух летевший с водоема и продолжил.

– Кроме того, до этого Катоны посещали не сам Карфаген, который был разрушен в 146 году до н.э., а город рядом. Это была Утика. По словам современных археологов- это кладезь храмов. И главенствовал там храм матери богов. Кибелы. А в нацистских записях говорится, что колонны использовались именно в храме Кибелы. На данный момент там отрыто всего то одна шестая территории. И я сделал вывод, что на территории Утики мог быть во времена Катонов храм, в котором был культ связанный с колоннами. И Катоны могли пройти инициацию. Этим объясняется воистину выдающиеся способности среди римских легионеров. И злые языки после смерти поговаривали, что даже эта тайная инициация не смогла спасти от смерти. Но указания, инициация какого рода, и где она проходила, конечно такой информации нет.