После зачтения документа воцарилась тишина. Баландин попросил высказываться. Все молчали. Я по натуре человек не очень выдержанный и не смог долго ждать, поднялся первым. Сказал, что мы занимаемся не тем, чем нужно. Во-первых, авторитет товарища Калашникова за последнее время в области существенно пошатнулся и вряд ли целесообразно ставить вопрос о присвоении ему звания Героя. А во-вторых, учитывая то, что действия Владимира Ильича вызывают недовольство многих, и его возраст, лучше всего поставить вопрос об его отставке. Это заявление вызвало шок у присутствующих. Сначала какие-то человеческие эмоции вроде бы проснулись. Сидящие рядом со мной Амелин (первый заместитель председателя облисполкома – М.А.) и Гаврилов (заведующий орготделом обкома – М.А.) по очереди зашептали: «Правильно, не заслуживает он этого звания».

Но после перерыва все стало на свои места. Те же Амелин и Гаврилов, равно как и другие члены бюро, в своих выступлениях обвинили меня в сведении личных счетов, в мести за то, что Калашников выдворил меня из обкома, и дружно призывали не принимать мое выступление во внимание.

Единственные, кто меня немного подбодрил, это все те же Володя Катунин (секретарь обкома – М.А.) и бывший секретарь обкома комсомола Виктор Ермаков. При голосовании они воздержались, я был против, остальные – «за».16

Во время демонстрации 7 ноября 1988 года в Волгограде. На трибуне слева направо: первый секретарь Волгоградского обкома КПСС В.И.Калашников, председатель Волгоградского облисполкома А.Н.Орлов, председатель Волгоградского горисполкома Ю.Ф.Староватых, первый секретарь Волгоградского горкома КПСС А.М.Анипкин, секретарь Волгоградского обкома по строительству Г.В.Курин, председатель Волгоградского областного совета профсоюзов Х.Н.Латту.

Интересно, что перевод папы с должности секретаря обкома на первого секретаря столицы большой области, одного из крупнейших тогда индустриальных центров страны, формально был понижением. Калашников убрал папу из обкома осенью 1988, поскольку понял, что у Анипкина есть свое мнение и он это мнение готов отстаивать без оглядки на первого секретаря обкома. Вот ведь смешная тогдашняя иерархия привилегий. Секретарь обкома имел право пользоваться депутатскими комнатами в аэропортах и ж.д. вокзалах страны, а первый секретарь крупного областного центра уже нет. Хотя объем властных полномочий у первого секретаря Волгоградского ГК фактически был значительно выше, чем у обычного секретаря обкома. Папе в качестве партийного руководителя Волгограда по штату полагались два круглосуточных водителя (чего не было на посту секретаря обкома). У него в кабинете появился телефон правительственной ВЧ-связи, чего также не было у обычного секретаря обкома. Но это так – замечание «на полях», как говорится.

Итак, после «своего» Л.С. Куличенко в 1984 году «первым» в область прислали «ставропольского» В.И. Калашникова, друга М.С. Горбачева. Поскольку новый первый секретарь нуждался в «своих» секретарях обкома, он и пригласил моего отца на должность секретаря обкома по идеологии осенью 1985 года. После провозглашенного курса на перестройку апрельским 1985 года пленумом ЦК, в соответствии с новыми веяниями, политбюро ЦК стало поощрять выдвижение на должность секретаря обкома по идеологии по всей стране молодых партийных руководителей с хорошим опытом конкретной работы «в территориях».

Урюпинский район, первым секретарем городского комитета партии которого мой папа проработал 12 лет, из второсортного отстающего превратился в динамично развивающуюся современную агломерацию города и села. Об этом свидетельствовали несомненные успехи в строительстве современного жилья, дорог с твердым покрытием, газификация района, развитие животноводства, производства агропромышленной продукции и другие вещи. Все это доложили Калашникову и он провел в Урюпинском районе летом 1985 года областное зональное совещание всех первых секретарей районов области. Я хорошо помню то совещание и как папа к нему готовился. Все прошло отлично и осенью, после собеседования в ЦК с А.Н. Яковлевым, папу избрали секретарем обкома по идеологии на пленуме обкома.

Папа в своих воспоминаниях подробно описывает, как на новой должности у них с Калашниковым стала проявляться разница во взглядах на партийное руководство, на принятие решений и особенно – на стиль работы партийного руководителя. В общем, Владимир Ильич Калашников к году примерно 1988 успел против себя настроить не только партийно-хозяйственных руководителей области, но и определенную часть населения. Новый первый секретарь болезненно относился к критике, был нетерпимым к мнению, отличающемуся от его. Одним из пострадавших от этого стиля работы стал заместитель председателя облисполкома Иван Петрович Шабунин, который имел несколько отличающийся от первого секретаря взгляд на мелиорацию в области. Сам Калашников считал себя специалистом экстра-класса в этих вопросах – не даром перед назначением руководителем Волгоградской области он был министром мелиорации РСФСР. Калашников просто снял Шабунина с должности, «ибо нечего тут» (другого аргумента не было).

Были и другие «звоночки», обращавшие внимание на серьезные проблемы с руководством областью, непосредственно обусловленные фигурой Калашникова. Об этом к 1989 году стали говорить все и Анипкин только публично назвал вещи своими именами – то, что побоялись сделать многие папины коллеги.

Первым публичным «звоночком» стала статья в газете «Правда» в 1986 году, спустя всего два года после избрания (точнее, назначения) на должность первого секретаря Волгоградского обкома, – «Иллюзия ускорения». Статья была подготовлена и написана специальным корреспондентом этой газеты по Волгоградской области Валерием Степновым в соавторстве с Владимиром Сомовым. В статье критиковалась работа Калашникова, главным образом, по сельскому хозяйству. Мне захотелось узнать у самого автора статьи, как все было. По составленным вопросам Валерий Степнов дал подробное интервью, которое провела и записала его дочь, Анна Степнова, в Воронеже, в июне 2013 года.

«Отправной момент – публикация в «Правде» «Иллюзия ускорения» 18 мая 1986 года. Лично я и мой коллега Владимир Сомов, которого прислали из редакции на помощь для подготовки этой статьи, – мы базировались только на данных областного статистического управления. Никакой политической подоплеки под эту статью мы не подводили. По крайней мере, мы с ним. Цифры были очень убедительные. В 11-ой пятилетке, по сравнению с 10-ой, и объем сельскохозяйственного производства в Волгоградской области упал на 18%. Вот это и было поводом для того, чтобы обратить внимание на положение дел в сельском хозяйстве и эффективность руководства сельским хозяйством обкомом партии. Правда уже после публикации этой статьи, спустя какое-то время, мне рассказывали, что, будто бы, эту статью Афанасьеву (главред. «Правды» – М.А.) заказал Лигачев (секретарь ЦК, член политбюро – М.А.) для того, чтобы тормознуть выдвижение Калашникова в ЦК и дальше, ну сначала секретарем ЦК, а потом в политбюро. Это было намерение Горбачева. Они оба работали в Ставропольском крайкоме партии, были дружны, и даже, как мне рассказывал коллега, вместе ходили на охоту. Ну на здоровье – пусть бы и ходили.

Мне в то время представлялось, что мы взяли абсолютно достоверные факты. Мы анализировали вот это увлечение Волгоградской областью этими гигантскими животноводческими комплексами, которые везде строили, в которые вбухивали огромные средства, но для будущих животных, которые тут должны были откармливаться, в области не было кормов. Те, которые вот были, и тех кормили прелой соломой, закупленной где-нибудь на стороне по осени. Не было своих кормов. Размахнулись с мелиорацией – колоссальные там были масштабы, – а от нее в заволжских районах началось засоление почв в связи с тем, что там солончаки и соляные пласты лежат не глубоко. Мало-мальски сведущие в сельском хозяйстве знают, что повышение солености почвы на 0,1 процента – это все. Поскольку вызывает снижение урожайности на 30%. То есть за три года пашню можно угробить совершенно. К чему дело и шло. В Среднеахтубинском районе, в Волго-Ахтубинской пойме, имея в виду, там мелиорация была сопряжена с заболачиванием. Некоторые озера удавалось осушить, вроде бы, – начинали пахать. Но, прежде чем там вырастали помидоры или капуста, там буйно разрастался тростник. Корни резали плугами, растаскивали по пашне, в общем, происходило такое непроизвольное расселение тростника.