Однако Валера не хотел слышать отказ. Помимо ситуации с Сашкой была еще одна причина, почему он хотел, чтобы Дина переехала к нему. Больше всего на свете Валера боялся одиночества. А именно оно грозило ему там в городе в этой огромной и такой пустой квартире, где все напоминало о родителях. О той прошлой счастливой жизни, которой у него уже никогда не будет.
– Если ты о тете Тамаре беспокоишься, что она не отпустит, так я с ней договорюсь! – торопливо перебил мальчишка. – Уверен, мне она не откажет!
– Избавиться от меня? – иронично усмехнулась Динка. – Даже не сомневаюсь. Спасибо, конечно, Валер, но… Я лучше к брату перееду. – Мечтательно улыбаясь, добавила: – Вот как только он квартиру снимет в городе, сразу же…
Расстроенный Валера слегка нахмурился. Динка была на своей волне.
– Дин, а ты не думаешь, что у Сашки могут быть на квартиру свои планы? – как можно тактичнее поинтересовался он.
Динка с удивлением уставилась на друга, который, по ее мнению, сказал такую откровенную глупость, что она даже не знала, как на нее ответить.
– Какие у Сашки могут быть планы без меня?! – вполне искренне удивилась эта маленькая эгоистка, но ответа не дослушала. Во дворе раздался скрип входной двери.
Динка тут же замерла. Встрепенулась.
– Саша… Сашенька приехал!
Словно зачарованная, позабыв про все и всех на свете, включая Валеру, девчонка пулей вылетела из комнаты.
– Сашка!
Оставшийся мальчишка расстроенно усмехнулся, отвечая на заданный вопрос пустоте.
– Ну не знаю… Он может влюбиться и жениться… И ты окажешься на краю чужого гнезда…
Но счастливая Динка его уже не слышала. Она неслась навстречу своему Саше.
Сашка
– Сашка! Сашенька!
Высокий, красивый, сильный, со смеющимися синими глазами и слегка вьющимися непослушными волосами, которые, сколько ни подстригай, все равно будут жить своей жизнью.
– Динка!
Крепкие мужские руки подхватывают, кружат смеющуюся девчонку, которая не сводит счастливого взгляда с его синих глаз.
– Саша! Сашенька!
– Соскучилась, Заноза?
– Еще как соскучилась! – смеется в ответ девчонка, все еще вися на шее не менее счастливого брата.
Сашка с нежностью смотрит на сестру. Не виделись три недели, а кажется – вечность!
Если бы они только знали, как странно выглядят в этот момент со стороны. Уж точно не как близкие родственники…
Однако в их мирок, где, кроме них, в эту минуту нет никого, все же непрошеным вихрем врывается обыденная жизнь в лице бабушки. Ее ироничный насмешливый голос отвлекает брата с сестрой от созерцания друг друга.
– Динка! Ну не десять же тебе лет! Спину ему сломаешь! Отпусти сейчас же! – укоризненно пеняет улыбающаяся Клавдия, направляясь к внуку. – Ну здравствуй, родной! С возвращением!
– Привет, бабуля!
Клавдия крепко обнимает внука, который за все эти годы успел стать для нее родным. В своей любви она никогда не делала различия между детьми: Сашу, Дину и младшенькую – 11-летнюю Люсю Клавдия любила одинаковой преданной любовью. В отличие от Тамары, которая обожала Люсю, пасынка Сашу и на дух не выносила родную дочку Динку, хоть и пыталась это скрывать. Но ее нелюбовь к Дине была видна любым сторонним взглядом. В старшей дочке Тамару раздражало абсолютно все, в то время как той же Люсе мать прощала все шалости.
И вот Саша вернулся. Клавдию и радовало, и в то же время страшило возвращение внука домой. От ее пристального мудрого взгляда не укрылось то, что еще не замечали остальные члены семьи. О чем еще толком не догадывались сами Дина и Сашка.
Дети выросли. Детская привязанность постепенно сменилась юношеским увлечением, которое переросло в нечто большее – в любовь.
Любовь, которая не имела ничего общего с родственными чувствами. Словно уловив мысли бабушки, Сашка, уже сидя в кухне за столом и с удовольствием уплетая суп, который ему заботливо приготовила хозяйственная Динка, шутя озвучил ее самые страшные опасения.
– Динка, а может, мне на тебе жениться? Ну а что? – рассмеялся парень. – Фамилии у нас разные, по крови мы не родственники, а главное – ты мой любимый суп готовить умеешь! Вкусно получилось!
Динка тут же смущенно заулыбалась. И хотя шутка брата была всего лишь шуткой, идея всегда быть вместе с Сашкой ей явно нравилась. Однако она ничего не успела сказать ему в ответ, потому что на кухне с пакетами из магазина зашла Тамара. Шутка пасынка явно не пришлась ей по душе.
– Глупости-то не говори, сын! Ну ты как что скажешь! – Слегка раздраженный голос матери, которая только что вернулась с работы, моментально свел на нет веселье в кухне. Это почувствовала даже Люся, которая сидела рядом с братом, за компанию уплетая за обе щеки суп.
– Мам! Мам, а Динка меня суп есть заставила! – с гордостью сообщила Люся, надеясь заслужить похвалу матери: Тамаре не всегда удавалось убедить младшую, что суп – весьма полезная еда.
Однако вместо похвальбы Тамара моментально обрушилась с гневной тирадой на растерявшуюся от материнской агрессии Динку.
– А я тебе сколько раз говорила: не хочет ребенок есть – не заставляй! – зло завозмущалась Тамара.
– Мам! Да суп вкусный, – попыталась исправить ситуацию испуганная Люся, но было поздно. Дина встала из-за стола, направилась к двери.
– Ты куда? – нахмурилась бабушка. – Ты же еще толком не поела.
– Спасибо. Что-то аппетит пропал, – отозвалась расстроенная Динка и вышла из кухни.
За долгие годы она уже давно усвоила одну простую истину – спорить с матерью, а тем более идти с ней на открытый конфликт – бесполезно. Тамара только этого и ждет. Поэтому лучше просто уйти.
Саша нахмурился, глядя на довольную мать, которая, как ни в чем не бывало, принялась разбирать продуктовые сумки.
– Мам, зачем ты так с ней? – хмуро поинтересовался парень.
Тамара встрепенулась. С удивлением посмотрела на любимого сына.
– А что я такого сказала?
Вместо ответа Саша встал из-за стола, отодвинув недоеденный суп.
– Спасибо. Я сыт.
Мальчишка вышел из кухни вслед за Динкой. Переведя испуганный взгляд с бабушки на мать, Люся тоже предпочла незаметно ретироваться. И хоть Тамара пыталась сделать вид, что все в порядке, по ней было заметно – уход Саши ее слегка напугал. Она не любила ссорится с пасынком.
Тамара села за стол на Динкино место. Повернулась к матери. Ее раздражал укоризненный взгляд Клавдии. Прекрасный повод, чтобы сорваться хоть на ком-нибудь!
– Ну что ты на меня так смотришь?! Я все правильно сказала! – не столько убеждая мать, сколько себя, с вызовом выдала женщина.
Ей надоело, что практически при каждом семейном конфликте она в глазах матери выглядела виноватой.
– Ох, Томка, Томка, – с жалостью вздохнула Кладвия, глядя на дуру дочь. – Помяни мое слово – останешься ты одна.
Тамара отвернулась, чтобы скрыть раздражение.
Мать говорила глупости! Она столько вложила в Александра и Людмилу… Нет! Мама не права! Дети никогда не посмеют отвернуться от нее! Оставить…
Что до Динки… Тут ей было все равно. Хотя нет… Напротив! Тамара считала дни, когда та, наконец, уедет учиться в город и перестанет каждый день своим видом напоминать ей о том, что Петя мог бы остаться жив. Нет. Она не чувствовала никакой вины перед старшей дочерью. Тамара была убеждена: свой материнский долг она выполнила сполна – вырастила, выкормила, дала образование. Но она не обязана терпеть всю жизнь ту, которая забрала у нее эту самую жизнь.
То, о чем молчат…
Где-то вдали шел поезд. Скорее всего, товарный, груженный углем, и оттого нудно-длинный. Через поселок редко ходили пассажирские. Мерный стук колес невольно убаюкивал расстроенную Динку, стоящую на открытой террасе коттеджа. Взгляд девочки бездумно блуждал по шикарному саду – любимому детищу Клавдии. Благоуханные кусты белых роз, ярко-оранжевые лилии, длинные желтые бархатцы с размашистыми шапками, пурпурные остролистые гладиолусы и любимые Динкой пышные разноцветные астры. Последние Клавдия Матвеевна не особо жаловала, но все равно высаживала каждый год в отдельную клумбу, чтобы порадовать старшую внучку. Динке всегда нравились эти простые и в то же время жизнерадостные цветы. Однако сейчас даже они не приносили ей желанное умиротворение.
