Ужинать мне не хотелось и, попив чая с пирогом, который испекла Аня для гостей, да и девочек, я ушёл спать. Меня страшно потянуло в сон от тепла, идущего от печи, да и усталости и не до высыпания.

08.06.2015 год.

Веха!

Разлом!

Часть пятая!

Эта зима очень тяжело сложилась для Василия. Простыла старшая дочь Аня и умерла, а за ней ушла и Александра, которую обожал Василий. Она ушла с ребёнком, который так и остался при ней. Поскользнувшись у колодца, она вылила воду себе на голову, и пока набрала снова в вёдра воду, да пришла в дом, её стало колотить, и к вечеру у неё поднялась высокая температура. Сгорела она в течение двух дней.

После этого Василий запил зло и тяжело. Только к весне он как-то проснулся и, познакомившись с Анисьей, они поженились. Вася был таким хлопцем, что его невозможно было не полюбить. Она вышла за него, пригрев к своей груди и маленькую Надюшу, которая осталась от Александры, напоминая Васе о ней постоянно, так Надя росла и становилась похожей на мать.

Это горе как-то прошло мимо меня, но я искренне переживал за брата, и дал сам себе слово, что если у меня родится сын, второй сын, то обязательно назову его Васей. Я его уважал и любил, несмотря на его буйный характер, который он проявлял подвыпившим. В душе Вася был мягким, добрым и заботливым человеком, который всегда придёт на помощь близкому, из-за чего частенько и страдал. Многие пользовались его таким характером.

Как бы то ни было, но весну мы вышли повзрослевшими, с набором своих житейских проблем. Аня носила огромный живот, продолжая ходить на работу, и только в начале мая ей дали декретный отпуск. Я же весь был на стройке. За зиму я привёз обрезков, а из леса жердей. Боялся, что меня призовут в армию, и я не успею хотя бы огородить свой участок, поэтому, каждую свободную минуту, пропадал там, взяв с собой кусок сала, хлеба, да пару луковиц.

Первенец наш появился второго июня. Наконец-то у отца моего появился внук, которого я уже давно назвал в честь своего старшего брата, Александром.

Радости было не измерить. Я впервые в жизни напился на радостях вместе с Павлом Цобаном, Иваном и Сашкой. Выпивку, кстати, организовал именно Сашка, накрыв импровизированный стол у нас на участке, который я успел огородить. Там мы и уснули, устроившись возле жердей на траве, благо на улице было даже жарко.

Из-за того, что у меня родился ребёнок, мне в военкомате дали отсрочку на год, чему я был несказанно рад.

Через две недели ко мне приехали отец с матерью и маленькой Шуркой. Зная, что они приедут, так как сообщили мне в письме, я попросил хлопцев мне помочь, и мы, дня за четыре, вернее вечера, построили времянку из жердей. Получился небольшой домик. Мой отец неплохо клал печи, поэтому я и планировал, что он мне поможет соорудить что-то небольшое, но очень нужное на первое время. Зимой, конечно же, здесь не проживёшь, но лето можно было жить, и заниматься стройкой, заодно разрабатывая свой участок.

Увидев внука, отец расчувствовался, а даже пустил слезу. Наконец-то его мечта сбылась, и у него появился внук, Песня Александр Павлович. Мать тоже расплакалась и, взяв ребёнка на руки, не отпускала его, пока не сели з стол. Аня ушла кормить малыша, а мы принялись отмечать рождение нашего сына.

Без подарков мои родные также не приехали. Забили молоденького поросёнка и цельную тушку, завернув её в дерюгу, привезли с собой, обсыпав предварительно солью изнутри, после того, как убрали внутренности.

Я боялся, чтобы отец не набрался, как в прошлый раз и, понимая, что задерживаться они не будут, так как началась, сенокосная пора переживал, что он не успеет мне помочь с печью.

Как ни странно, но он утром был в отличном расположении духа, и мы, устроившись в бричке, уехали на наш участок. Поехал и Михаил Иванович, отец Ани. Папа Миша, как его называла Аня, несколько раз бывал на участке, и даже помогал строить времянку. Плотничал он неплохо, поэтому срубить нехитрый сруб из жердей ему не составило труда, ну, а мы все были как бы подсобники.

– Да-а-а! – протянул батя, едва мы остановились возле нашего, так называемого, забора. – Место у вас здесь явно не городское! Я смотрю и низина сбоку участка, вероятно, весной здесь потоп! Ну, ничего! Обживётесь, и всё будет хорошо! Главное, как говорят, чтобы войны не было!

– Да какая война, Харитон? – весело воскликнул Михаил Иванович, спрыгивая с брички. – У нас сейчас такая армия, что никто не посмеет и рыпнуться!

– Дай Бог! Дай Бог! – протянул отец и, покряхтывая, пошёл вслед за мной на участок, миновав небольшую калитку.

Все женщины остались дома, но корзинку с продуктами и бутылкой самогона папа Миша прихватил с собой.

Рядом с нашим участком ещё только кое-где начали подвозить всякое старьё, как и я, чтобы огородить свои наделы. На некоторых уже обосновались молодые семьи, соорудив времянки типа блиндажей, наполовину обложенных дёрном, чтобы не продувались стены, да и зимой тепло.

Свет сюда ещё не подвели, обещали только в следующем году, да и то было не ясно. Дороги тоже не было никакой. В общем поле, поросшее небольшим кустарником и бурьяном.

– Па! – обратился я к отцу, когда подвёл его к времянке. – Помоги мне соорудить небольшую печку, чтобы можно было погреться, да что-то приготовить поесть! Не бежать же обедать домой, не ближний свет!

– Да без проблем, сынок! – произнёс отец, оглядываясь по сторонам. – Я только что-то глины не вижу, да и кирпича! Ты как собираешься печь-то строить, из жердей?

– Ой, Господи! – засмеялся я. – Кирпич во времянке, я его от посторонних глаз спрятал, а глина здесь везде! Пока будешь настраиваться на работу, я и накопаю!

– Ну, так и ступай! Чего лясы-то точить? – пробурчал по привычке отец, и направился во времянку вместе с Михаилом Ивановичем, а я, взяв лопату и ведро, направился в угол участка, где у меня уже была выкопана яма до самой глины.

Когда я принёс ведро глины во времянку, два папаши уже усиленно работали, устраивая что-то вроде фундамента под будущую печь. Они о чём-то разговаривали, весело перебрасываясь фразами. По ним было заметно, что по стопке самогона они уже попробовали.

– Павлуш! – произнёс отец, увидев меня с ведром глины. – Глина, кирпич, это конечно хорошо, а вода-то здесь имеется?

– Сейчас принесу! – сказал я, и, улыбнувшись, взял пустое ведро и отправился в небольшой колодец, выкопанный жильцами этого городка, который находился от нашего участка метрах в пятидесяти.

Через пять минут я уже вернулся с ведром воды и, высыпав глину в деревянный ящик с покатыми боками, который я сделал специально для того, чтобы можно было замесить раствор.

Через мгновение я уже снова бежал к яме за глиной. Процесс кладки печи проходил весело, с перерывами на перекус, таким образом, быстро опорожнив содержимое бутылки.

– Да, сват! – засмеялся отец. – Явно мы с тобой ошиблись, взяв только бутылку! Ну, и что теперь будем делать?

– Да не говори, Харитон! – в свою очередь, усмехнувшись, произнёс Михаил Иванович и, почесав затылок, добавил. – Давай бросать это грязное дело, да домой! Там и посидим, а печь и завтра закончим!

– Не! – отозвался отец, продолжая класть кирпичи. – Закончим и поедем, а то я завтра планирую выезжать! Сенокос, сам понимаешь! Я бы не приехал сейчас, если бы не это событие!

– Так! Отцы! – перебив их, произнёс я, доставая бутылку водки, спрятанную под полатями на всякий случай. – Я надеюсь, вам хватит? Вы главное печь закончите, а то я не осилю эту науку.

– Ну, вот, сват! – засмеялся отец, продолжая класть кирпичи. – А ты говорил домой! Мой сын тоже не промах, и эту ситуацию просёк, хунт его маце!

Услышав такое ругательство, Михаил Иванович захохотал, как мальчик.

– Ну, уморил, сват! – сквозь слёзы выдавил из себя Михаил Иванович. – Надо будет запомнить! Вроде и матерное выражение, а в тоже время и нет! Молодца!

Смех смехом, а с печью мы провозились часов до семи вечера, но закончили, и даже затопили.