Как бы то ни было, но часы всё равно отбивают свой ритм, и время неизбежно приближало его к развязке. Для себя Вася уже давно решил, как он высказался Славе, что ему уже всё равно, расстреляют, так расстреляют, лишь бы не тюрьма. Он считал, что тюрьма опускает человека на самое дно, откуда нет пути назад, в нормальную жизнь.

Наконец этот день настал и Вася, вместе со Славой, так решил Вячеслав, который взял коня у соседа, выехали в Почеп. Решили в Малышевку не заглядывать, чтобы не устраивать переполох, да не терзать сердце.

Выехали очень рано и к одиннадцати часам дня были на месте. Слава оставил Васю за углом с двумя лошадьми, а сам пошёл узнать обстановку у Николая.

Николай тоже обрадовался, увидев Вячеслава и, обнявшись с ним, спросил. – Я так и знал, что наш друг у тебя! Ну и где он?

– А что случилось-то, Николай? – спросил Слава у него, не отреагировав на его вопросы.

Да всё будет нормально, но партийный билет ему придётся положить! – ответил Николай, почесав затылок, продолжая улыбаться. – Понимаешь! Какая-то гнида написала на него письмо, что он женат на дочери врага народа, ну и ещё всякого дерьма! Так вот, это самое дерьмо я смог соскоблить, ну, а женитьбу никуда не выкинешь! Так что иди за ним, да будем заканчивать эту бодягу!

– Ну, а что, сразу нельзя было это решить, а то человек за две недели на понос изошёл! – улыбнувшись, спросил Слава у него.

– Если бы я его тогда не встретил, то никто бы и разбираться не стал! – недовольно пробурчал Николай и, показав на дверь, добавил. – Давай, тащи! Чего лясы точить! Как дети, ей богу! Что вы не понимаете, какая сейчас идёт кампания против врагов народа? И кто будет в этом разбираться? Поступила информация, факт женитьбы есть, а дальше пошло бы, как по маслу! Иди! Не терзай меня!

Слава вышел из конторы, повернул за угол и, подойдя к Васе, забрал свою лошадь, и повёл её к конторе, кивнув Васе, чтобы он следовал за ним.

В итоге Вася всё-таки лишился партийного билета, получил выговор от начальства, но зато вышел из здания НКВД живым и здоровым, хоть и со сломанной судьбой и психикой. Он стал одним из тех, которым повезло выйти из этой ситуации с малой кровью, хотя дорогу к росту ему закрыли раз и навсегда. Он получил душевную травму, разлом в своём сознании, который заново раскрывал перед ним видение нашей действительности. Об этом он, конечно же, меньше всего переживал. Он и сейчас, больше думал о своей ненаглядной Сашеньки, чем о себе.

Потеря партийного билета, да ещё с таким клеймом закрывало перед ним все дороги, но он уже тогда, когда сидел без дел у Славы, решил, что уйдёт со службы и перейдёт бухгалтером в свой колхоз.

04.06.2015 год.

Веха!

Разлом!

Часть третья!

После того, как мы с Аней расписались официально в ЗАГСе, нам предоставили отпуск на десять дней, и мы, в этот же день, выехали в Почеп.

На сей раз, мы остановились у тётки Матрёны, которая даже прослезилась, встретив нас уже поздно ночью. К Александру я решил не вламываться, дабы не разбудить малышек.

Наша Матрёна быстро собрала на стол, Аня достала бутылку водки, которую нам, в свою очередь, подогнал Александр, провожая нас на вокзале, и дал он нам их аж пять бутылок, чтобы довести хоть что-то до Малышевки. Он и сам хотел ехать с нами, на чём я настаивал, но в последний момент передумал, сославшись на какие-то дела. Ваня тоже не смог поехать, у него началась своя жизнь, и мы всё реже стали встречаться, хотя отношений не теряли. Павел Цобан тоже погрузился в свои проблемы, но мы также приходили к нему в гости, как и он к нам.

Общежитие нам не понадобилось, так как родители Ани категорически не захотели ее отпускать из дома, предоставив нам отдельную комнату, из которой выселили Маню и Катю. Иван и Александр жили уже своими семьями, и своей жизнью.

Отужинав вместе с тёткой Матрёной, мы выпили по полстакана водки, рассказали ей, что мы уже муж и жена, чему она была несказанно рада, и тут же постелила нам вместе в моей бывшей комнате.

Проснулись мы около десяти утра, отчего я даже пришёл в ужас. Так долго я ещё никогда не спал, видимо подействовала выпитая водка, да и удобная кровать с нежной женой.

Матрёна нас не будила, да и вообще молчала, чтобы нас не стали тормошить родные.

У Галины Ивановны уже тоже никого не было, кроме девочек, за которыми она и приглядывала. Она тоже нам очень обрадовалась, исцеловала всю Аню и меня.

Имя Галя за день произносилось раз сто не меньше, и я снова несколько раз Аню назвал Галей, отчего она только засмеялась, и сказала. – Милый! Да мне тоже нравится, когда ты меня называешь Галей, так что не переживай!

Сказала она это, когда мы все вместе, к этому времени появились Сашка с Марией, сидели за столом у Галины Ивановны, куда пришла и Матрёна со своими угощениями. Все поздравляли нас с женитьбой, радостно разговаривая за столом.

В этот момент к нам и зашёл наш Василий. После того, как у него закончилась эпопея с НКВД, Вячеслав уехал домой по другой дороге, а Василий решил заглянуть к Александру, чтобы перевести дух, да собраться с мыслями, и попал на наше торжество.

– Опять ты, Пашка, без меня веселишься! И по какому поводу? – выпалил он сходу, едва зайдя в дом.

Мы все кинулись к нему, и потащили к столу, Галина Ивановна стала наливать ему борщ, освободив для него место рядом с собой.

Вася хоть и улыбался, но выглядел похудевшим, и каким-то уставшим, на что мы не очень-то обратили внимание.

Пришлось достать ещё одну бутылку водки к той, которую мы достали к обеду, да остатку из ночного ужина, который принесла с собой тётка Матрёна.

Отпраздновали, нашу с Аней женитьбу, шумно и весело. Лишь после того, как вышли во двор покурить, Вася и поведал нам свои приключения, которые я и описал в предыдущей части. Курил, правда, один Василий, а мы с Александром как-то не втянулись в эту заразу, чему были рады несказанно.

Рассказывал он сумбурно, но долго, выплёскивая нам свои переживания от всего того, что с ним произошло за эти две недели.

– Всё, братки! – промолвил он в заключении. – Отпрыгался я окончательно, партийный билет забрали, с работы выпроводили, и если бы не Николай Позан, то уже может быть и расстреляли бы! Ну, ничего, буду работать в колхозе! Не пропадём!

Потом он спохватился, и направился на улицу, где и привязал своего коня, забыв даже попоить, да покормить его.

– Вот дурень! – донеслось оттуда. – Забыл своего Орлика попоить! Как привязал его к столбу, так и стоит, бедолага!

Сашка тут же вынес ведро с водой, вылили её в большую кадку, после чего подвели коня к ней. Потом он побежал в сарай и вынес оттуда полведра овса, поставив ведро возле лошади.

– Слушайте! А как вы будете до Малышевки добираться? – вдруг спросил Вася, глянув на меня. – Я же верхом!

– Ничего страшного! – вклинился в разговор Саша, не дав мне даже ответить. – У нас в школе есть повозка, и неплохая, вы её у нас возьмёте, а потом, когда будете возвращаться, привезёте назад.

– Да! Хитрец! – засмеялся Вася. – Видно мне их придётся и везти обратно сюда! Ну, ничего, братуха! Как я всё-таки рад вас всех видеть, братки! – снова воскликнул он, и принялся нас душить.

Недолго думая, мы втроём, забрали Васиного Орлика, и пошли в школу Александру за повозкой, чтобы завтра с утра не суетиться и не тратить понапрасну время. Солнце уже спускалось к горизонту, поэтому Саша нас подгонял.

– Надо дотемна успеть, а то ещё подумают, что директор повозку ворует со школы! – произнёс он на полном серьёзе. – Ты мне там напишешь расписку, что в течение десяти дней обязуешься возвратить повозку обратно, а то чем чёрт не шутит! Сейчас откуда угодно может беда прийти! Вон у нас у троих учеников родителей забрали, их хотели выгнать из школы, даже Роно подключалось, но я отвоевал детей, сказав, что дети не в ответе за родителей! Так что и у меня врагов достаточно, но я стараюсь им противостоять, хотя, если честно, то и боязно иногда! Что тогда Маруся будет делать с двумя девочками!