Взгляд Джозефа тускнеет, становится потерянным. Глаза медленно закрываются. Он кладет руку под щеку и уже через пару секунд мирно сопит. А я покидаю его лавку.

Оставив книгу в машине, отправляюсь в клуб. Тот самый, чью рекламу я нашел в кармане убитой Эвы. Здесь шумно. Беспорядочный гул голосов режет слух. В воздухе витает тяжелый запах алкоголя и табачного дыма. Не самое лучшее место для вампирского здоровья. Слишком большая чувствительность к подобным веществам и шуму. Подхожу к барной стойке и заказываю себе вино. Осторожно, чтобы не вызвать случайных подозрений оглядываюсь по сторонам. Вампиров среди посетителей нет. Что вполне ожидаемо. Скорее всего, я просто трачу время и эта брошюрка, не больше чем случайность, не несущая в себе никакого смысла.

— Скажите, вы видели здесь эту девушку? — доставая телефон и показывая бармену фотографию Эвы, спрашиваю я. Он бегло смотрит на нее, пожимает плечами. Ловлю его взгляд, включаю внушение. — А если подумать?

— Тусовалась здесь вчера с темноволосым парнем, — быстро выдает мне нужную информацию тот. — С татуировкой на лбу.

— А этот тип, он часто здесь бывает? — осведомляюсь я.

— Пару раз его видел, — равнодушно отвечает бармен. Он мне больше не интересен, и я его отпускаю. Значит, Америго здесь. От понимания этого мне становится не по себе. В душе пробуждается страх. Мы не виделись тысячу лет. Какой будет новая встреча? И останусь ли я жив после нее? В этом у меня нет никакой уверенности. Заказываю себе еще вина. Быстро выпив его, расплачиваюсь и иду к выходу.

Он вырастает передо мной неожиданно. На вид все те же двадцать два. Крепкий, широкоплечий. Волнистые волосы черного цвета с парой седых прядей у лица достают до подбородка. Черная повязка на лбу закрывает позорную метку отверженного. Карие, почти черные глаза с насмешкой смотрят на меня. Чуть приоткрытые губы демонстрируют клыки — знак того, что он настроен по отношению ко мне совсем не дружески. От него пахнет ветром и табаком. А еще сандалом. За эти десять веков он почти не изменился. Только бороду отпустил.

— Ну, здраствуй, брат, — криво усмехаясь, произносит Америго. Его голос звучит с хрипотцой, словно кто-то сдавил ему горло. Последствие старой раны. — Сколько лет, сколько зим… Не хочешь обняться? Разве не так поступают друзья после долгой разлуки?

— В нашем случае объятия сразу перейдут в поножовщину, — говорю я. — Не стоит рисковать.

— Ты убил моих людей, — выговаривает мне Америго. — За одно это уже заслуживаешь смерти.

— Не надо было присылать ко мне необученных сосунков.

— Как тонко ты себе льстишь, — с ехидством замечает Америго, засовывая руки в карманы кожаного плаща. — Ви ведь наверняка сказал тебе, что они были лучшими. Зотикус, тебе по-прежнему не хватает уверенности в себе? Черт, вроде не виделись столько времени, а ничего не изменилось. Даже печально как-то. Я рассчитывал увидеть тебя другим. Особенно после пяти веков заточения. Кошмары не мучают?

— Сплю как младенец, — заверяю его я. Америго качает головой и какое-то время мы молча стоим друг против друга. Сколько раз он был обязан мне жизнью? Сколько раз я спас его? Одно лишь слово и все это перестало иметь значение. Мы стали врагами. — Ты убил Конрада Грея?

В глазах брата вспыхивает алое пламя. Кажется, я задел его за живое.

— Он был моим другом, — вплотную подходя ко мне и чеканя каждую букву, зло произносит Америго. — И я убью любого, кто посмеет оскорбить его память.

Уж к чему, а к дружбе мой брат всегда относился серьезно. Наверное, поэтому у него было так мало настоящих друзей.

— Лучше бы ты с таким жаром искал его убийцу, — говорю я. У меня нет сомнений, что Америго не причастен к гибели Конрада. Он никогда не умел врать, а это очень плохое качество для бессмертного. Порой даже опасное для жизни.

— Мне нужна флэшка, — переходит к цели нашей встречи брат. — Немедленно. Или ты хочешь еще больше смертей? Я могу это устроить.

— Нет ее у меня, — с досадой отвечаю я. — И никогда не было.

— Что ж, по-хорошему ты не понимаешь, — вздыхает Америго. — Теперь пеняй на себя.

И исчезает.

Что такого на этой чертовой флэшке, что за ней так гоняется мой брат? Арсен предположил, что это как-то может быть связано с медициной. Нужно во чтобы то ни стало убедить его отдать этот проклятый носитель памяти Америго. Иначе не отступит. А потерявший терпение, он способен на все. Лучше ему под горячую руку не попадаться.

Когда я возвращаюсь домой, застаю в гостиной Риту. Она сидит на диване, сжимая в руках бумажный платок. Глаза красные, кончик носа распух. Тихо шмыгает, вытирая влажные щеки тыльной стороной ладони. Увидев меня, поднимается на ноги. Робко подходит ко мне и задрав голову, смотрит в глаза.

— Мне только что позвонили из Бариново, — сиплым голосом говорит ведьма и я уже знаю, что она скажет дальше. — Елену убили. Это случилось вчера в два часа дня.

— Вот дьявол… — расстроено произношу я. — Кто это сделал? Его уже арестовали?

— Ничего толком не знаю, — отвечает Рита и садится в кресло, подобрав под себя ноги. — Вроде задержали какого-то парня. Что тебя с ней связывало?

— Когда-то давно я был в нее влюблен, — отвечаю я. И от осознания, что все осталось в прошлом, на душе как-то пусто. Она просила меня о помощи. А я не успел. Облажался.

— О… — скорбно протягивает Рита. — Прими мои соболезнования. Я собираюсь поехать в Россию. Не могу бросить Айлин на произвол судьбы. У нее кроме меня и Дины, больше никого нет. Поедешь со мной?

— Да, — не думая, соглашаюсь я. Если я не смог быть рядом с ней, когда она нуждалась, то хотя бы должен найти того, кто ее убил. — А кто такая Айлин?

— Внучка Елены, — поясняет Рита. Вытащив телефон, долго копается в нем, а потом протягивает его мне. На дисплее фотография белокурой девочки лет двенадцати. Она сидит, упершись руками в край скамейки и вытянув вперед ноги. Несмотря на то, что она смеется, серые глаза полны тяжелой тоски. С жадностью вглядываюсь в ее черты, ища сходства с бабушкой, но их нет. Они совершенно непохожи.

— Красивая, — резюмирую я, возвращая мобильник.

— Здесь она еще совсем малышка, — вздыхает Рита. — А сейчас ей почти восемнадцать. Не узнать, наверное.

И в этот момент я четко понимаю, что, уехав тогда, поступил абсолютно правильно.

Перед рассветом к нам заезжает Ви. Он раздражен. На лице выражение глубокой досады. Просит позвать Арсена, а сам отправляется ко мне в кабинет. Похоже, дела плохи. Сын сидит в комнате Дины и неохотно спускается вниз.

— Якуб Монро прошел регистрацию, но на борт самолета так и не поднялся, — говорит Ви, когда мы собираемся все вместе. Достает из папки портрет мужчины в шляпе, сделанный карандашом и кладет его на стол. — Этот тип подошел к нему, когда тот ждал посадку на рейс. Что-то сказал ему, и он ушел с ним. Арсен, тебе знакомо это лицо?

Мой сын берет рисунок в руки и отходит к окну. Внимательно рассматривает, хмуря лоб.

— Нет, никогда прежде его не видел, — отвечает он и смотрит на Ви. — Но ты ведь уже знаешь, кто это?

— Тадеуш Козловски. Поляк, совершивший пару лет назад побег из австралийской тюрьмы, где он вместе со своим братом отбывал наказание за фармацевтическое мошенничество, опыты, что он ставил на людях, и запрещенные препараты, которыми был буквально забит дом, где они жили. Интересный персонаж, правда? — рассказывает Ви, не сводя глаз с моего сына. — Зотикус упомянул, что на флэшке, за которой охотился Хэнк, тоже было что-то связанное с медициной. И сдается мне, что Монро похитили из-за нее. Ведь он вез ее в Варшаву, не так ли?