– А вот и вишенка на нашем торте. – заявил отец. – отличная работа. Вылась.
Обменяв череп на очки, Даймон вылез их лужи кипятка красным, как варёный рак. Даже часто дышал. Приходя в себя, он увидел, как Михаэль свернул находку кульком и понёс на выход. По пути отец снова возвращал человеческий облик. Сын поспешил следом.
Мара вприпрыжку побежала следом за родней, клянча:
– И мне косточку! И мне! Чего вам жалко что ли? Их тут целая училка!
– Не лезь, Мара. – сокрушалась рядом Дарья Сергеевна. – От учителей и так одни кости остались.
На первом этаже подъезда неполная семья Адовых столкнулась нос к носу с хмурым мужиком в сапогах и телогрейке. И лысоватым соседом с первого этажа, которого Даймон знал, как Сергея.
Сантехник, подсвечивая фонариком ступеньки, участливо спросил у Михаэля:
– Мужик, тебе чего пообещали в управляющей компании, что ты сюда полез?
– Кости. – ответила за папу дочка. – Мы за кости работаем.
Мужики рассмеялись.
– Скажешь тоже. – Михаэль подхватил девочку на руки и поддержал смех на всякий случай. Так как был интеллигентным оборотнем. А если мужчины настаивают, он охотно бы ответил про мёд. Но смех среди людей часто означал лишь два момента: им весело, или кто-то из Адовых горит. Или скоро будет гореть на костре.
– Смотри-ка, последнюю рубашку снял. – добавил лысоватый сосед, протягивая руку. – Серый.
Михаэль вперился в руку. Факела в ней не было. На всякий случай, протянул в ответ.
– Миха… – ответил Михаэль и тут горло запершило. Закашлялся, не договорив слово. Но сосед посчитал его законченным, и кивнул.
– Уважаю за стремление, Миха… что там, Палыч?
– Всё хорошо. Пар локализован. – донеслось от сантехника снизу из подвала. Смех смехом, а работу он свою знал. Поэтому, придя в восьмой раз в подвал дома номер 13, и убедившись, что всё сделано, посчитал свою работу законченной.
– Чего говоришь, Палыч?
– Перекрыт пар, говорю! Осталось только заварить трубу.
– Когда вода будет?
– Да сегодня… после обеда. Сваркой дуговой пройдусь только. Когда под расписку выдадут.
– Вместо обеда, Палыч! – уточнил Серёга таким голосом, что возражений у сантехника не возникло. Но Сергей, почесав залысинку и припомнив жену, всё равно добавил. – Иначе я с тебя тоже последнюю рубашку сниму, пока с меня жена три шкуры сдерёт. Понял?
– Понял. Не бузи, Серый. Я при исполнении, как говорит Петрович.
– Так и исполняй, блюститель труб и порядка! А если эти орки канцелярские тебе опять инструменты не выдадут или ключ от склада не найдут, я ваш ЖУК1 Чепушило для примера приведу. Пусть наш областной кандидат закроет его к чертовой бабушке.
– Не надо к бабушке. – буркнул Даймон. – Хотя, демоны говорят, она – огонь.
– Она – банши, а не демон, Даймон.
– Почему у всех бабушки адские, а у меня – как что, так сразу банши. Ни то, ни сё. – возмутился демонёнок.
– О, ты просто не знаешь о её потенциале. – Михаэль, подталкивая сына наверх, поспешил уйти от странных людей и их разговор уже никто не слышал. Но тут по лестнице начала спускаться рыжая девочка, и тинэйджер замер перед отцом как вкопанный. Всех зверино-людских сил Михаэлю не хватало, чтобы с места сдвинуть.
– А пацан тоже не промах. В грязи весь перемазался, чтобы помочь отцу. – тем временем заметил Сергей снизу, вставая на стремянку и вкручивая лампочку в коридоре.
Стало заметно светлее. Несертифицированный электрик, но ответственный сосед, даже посмотрел на мешок с костьми, который удалялся от него по лестнице. Мало ли чего спёр в подвале. С кем не бывает? Считай, заработал.
И сосед ничего не сказал. А может там вообще инструменты лежат, которые нужны были в подвале для магии в сантехнике. Никто не суется в подвал с пустыми руками.
– Как звать то, помощник? – крикнул он, наконец, сыну соседа.
– Да…ди… – заблеял демонёнок. Кожа его была и без того красная. Но когда рядом с ним прошла рыжая, мальчик ощутил небывалый жар внутри.
– Димка что ли? – добавила девочка с портфелем весело и пообещала. – Я всем в классе расскажу, что ты нам воду в дом вернул! Молодец, водопроводчик! А я Ленка. Будем знакомы. – она даже протянула руку.
Даймон в ответ лишь кивнул и от полноты чувств потерял сознание.
– Ой, что это с ним? – забеспокоилась девочка.
– Перегорел на работе. – тут же ответил отец. – ответственный помощник.
– А он поправится?
– Обязательно.
Отец подхватил обмякшего сына на руки, подсадил на шею Мару, поправил мешок за плечами и быстро понёс всех в квартиру.
Не хватало ещё семейных слабостей перед людьми проявлять.
Глава 3
«Домоседы»
Маленькая такая, рыжая.
Без жалости бьёт прямо в сердце
Из сбивчивых описаний Даймона
Едкий запах вытащил Афанасия Петровича из небытия. Участковый закашлялся и резко распахнул глаза. Как поступал всегда, когда дремал в кабинете или дома, упустив из виду чайник или макароны на плите.
– Всё, всё, выключаю… Мань, чего не посмотрела?
Жены рядом не оказалось. Над ним нависал потолок, давно требующий побелки, весь в старых разводах от потеков с крыши. Растрескавшийся и местами закопчённый. Под собой служивый обнаружил удобный диван. От него заметно пахло горелым.
– О, мой гот. Вы всё-таки живы. – удивленно произнесла дама приятной округлости, убирая разделочный нож и точильный камень.
Излишне бледная, как на вкус Петровича, хозяйка, явно собиралась приготовит что-то вкусненькое. Того гляди и на чай пригласят остаться.
– Что ж, если человек хочет жить, то тут уж ничего не поделать, – вздохнула дама, убрала нож и на чай почему-то не позвала.
Участковый попытался припомнить, как он здесь очутился. Но разум подсовывал какой-то бредовый сон: пожар, обгоревшие дети, пес с безразмерной пастью, планшетка…
Петрович повернул голову. Рядом сидел пёс, пристально следя за каждым движением гостя. Пудель как пудель, обычных размеров. Неужели правда проглотил? Да нет, бред какой-то.
Участковый принял сидячее положение, помотал головой, стараясь отогнать морок. Принюхался. И тут взгляд зацепился за старую люстру, висящую прямо из досок в потолке. Явно новодел. Правда, люстра красивая. Сами себе такую никогда не покупают, но иногда дарят на юбилеи тем, кого не жалко. Когда-нибудь такая бандура должна пробить голову тому, что окажется не в том месте не в то время.
– Что тут произошло? – отогнал от себя эти мрачные мысли участковый. Очень захотелось на рыбалку. А не это вот всё. Сиди гадай теперь где планшетка. И планшета на Новый Год начальство явно не подарит. Радовало, что фуражку не потерял. Вот она – сидит на голове как литая. И кобура на месте.
– А что-то произошло? – переспросила вопросом на вопрос Блоди. – А, вы про люстру? Стандартные крепления не подошли. Надо укреплять анкерами. Чтобы можно было детям качаться. Дети такие непоседы. Пока плохо не закрепишь, сами не упадут. Помогать надо. Муж повесит как надо.
– Кого повесит? – почесал лоб в задумчивости участковый и почему-то представил висящих на люстре детей. А у него планшетки нет, чтобы оформить преступление века.
– Как кого? Люстру. – удивилась Блоди. – Ему нужно немного времени, чтобы со всем разобраться. Нет воды, как назло. Он проводку меняяет.
Участковый озадаченно поднялся, огляделся по сторонам.
– А вы…
– Только вселяемся. – слегка улыбнулась Блоди. – Как жаль, что вы не видели весь бардак. Поразительный бедлам. Эталонный. Сколько раз пытались такой нарочно создать, ни разу не получалось. До этого я думала, что лучший в мире хаос творят дети. Но нет – век живи, век учись. Вам кстати, сколько веков?
Петрович хмыкнул.
– Хм, шутку понял. Но вы мне, гражданочка, на возраст не пеняйте. Если везде молодых да ранних на дело отправлять, то все за границу уе… – и тут он оборвал себя. Поскреб лоб под фуражкой, снова осмотрелся. Квартира как квартира: пыль, паутина, стены готовят под покраску, замазать бы пару швов, но никаких следов от пожара. И на чай не зовут. Чего им, жалко что ли?
