– Повезло, закалишься. Будешь говорить, какая на улице погода. – заметила Блоди, скрестив руки на груди. – А я буду висеть под крышей на гвоздике, если вздумается обратиться в летучую мышку. Говорят, когда висишь головой вниз, теряешь вес.

– Эй, никаких мам в моей берлоге. – предупредил мальчик и скрестил две палки на входе. – Сделай себе турник и веси там сколько влезет.

– О, берлога. Как много в этом слове. – погрузился в воспоминания Михаэль и повернулся к жене. – Смерть моей души, он прав в грубости своей. У каждого потенциального семейного палача должна быть своя мужская берлога. – Он улыбнулся и сблизился с женой. – Чтобы нашлась избранница, которая может её забрать.

– Ты тоже прав, мохнатик мой. Но никаких турников в доме. Весь спорт на улице. Не надо вешать в зале «грушу». Повесь лучше продавца груш. Или торговца спортивными товарами.

– Ну что ты? Я всегда могу бить людей прямо на улице. – расплылся в хищной улыбке рыжий соблазнитель чёрных сердец с чернявыми завитушками. – Обещаешь со мной поохотится в полнолуние?

– Конечно, дорогой.

Старшие Адовы обнялись, больше не в силах целый день не касаться друг друга.

Здесь следовало бы сказать, что по жизни Блоди была вампирэссой из знатного немецкого рода. И больше, чем любовь к Михаэлю, ей веками нравилось только летать ночью и пугать людей. Чем она и занималась последние триста лет, пока не встретила милого рыжего оборотня, начитывающего тексты собственного сочинения на луну из берлоги в пещере. В основном там было про «мрак», «кровь» и «одиночество», так что такое творчество сразу ей понравилось.

Так же следовало бы добавить, что в отличие от волков, её избранный зовом крови оборотень был из медвежьего рода. Точнее – древнего шотландского рода. Еще точнее – клана любителей мёда, о чём и заявил после драки за ту пещеру, когда отказался отдавать кровь, но согласился придумать новые тексты.

Иногда Блоди казалось, что род этот настолько древний, что происходит от пещерных медведей.

Михаэль подошёл к стене и выдернул остатки провода. Силой глава семейства обладал отменной, так что провод не только выскользнул из стены, но заодно проложил целый канал вокруг себя, раскидав по комнате бетонную крошку и части кирпичей.

– Вот это удача. Теперь у нас есть отверстие для дымохода. – восхитился Михаэль. – Я немедленно добуду кирпич и сложу нам камин.

– О, тау меня будет ещё и баня по-чёрному. Круто! – донеслось от Даймона, протирающего остатками майки закоптившиеся очки. – Я так давно не дышал дымом. Только городской смог и пыль. Так и до аллергии не далеко. Мне нужно срочно засорить легкие чем-нибудь посерьезнее углекислоты. Почему у людей нет серных ям?

– Потому что серу они давно ковыряют из ушей. А вместо ям они давно придумали канализацию, но там почему-то не живут. Правда есть ещё химические заводы, но не в этом районе. – заметил отец.

От дыры вытянулась почти до самого пола паутина. Задрожала. По ней быстро полз тот, кто ещё несколько минут назад считал квартиру своим законным обиталищем.

Мохнатый паук имел неосторожность замереть внизу. Это было его роковой ошибкой. Мара мгновенно заметила квартиранта. Её рот растянулся в улыбке, больше похожей на хищный оскал. В прыжке преодолела разделявшее их расстояние, ухватила врага семьи за лапку и потянула в рот.

– Не порть аппетит, Мара! – остерегла Блоди. – Папа почти сложил камин. Если будет меньше петь, а больше заниматься делом, я быстрее тебя накормлю.

– Мясо в холодильнике осталось с прошлой охоты. – заметил рыжий оборотень в человеческом обличье. – Я знатно поохотился в прошлое полнолуние.

– Ты всего лишь сходил в ночной супермаркет.

– Это не значит, что я не охотился. – заметил оборотень.

Девочка выплюнула паука, невинно хлопая ресницами. В её взгляде отразилось непонимание. Она пожала плечами – а что такого?

– Убить? – спросила она робко.

Блоди покачала головой. Тем временем из дыры в потолке показался Даймон без верхней части одежды. От него шёл дым. Но это никак не отражалось на лице меланхоличного тинэйджера. Ведь он был демоном. И подобные забавы ему были милее собственного хвостика, который он прятал за поясом джинсов, брюк или шорт.

– Мам, пап… мне здесь нравится.

Родители обнялись. Нежить и демон. Как демон и девочка-скелетик могли появиться у вампирэссы и оборотня?

Ответ находился на старом, местами потёртом диване. Там лежал распахнувшийся от всех потрясений семейный альбом Адовых. На одной из фотографий среди существ с кровавыми глазами на фоне полной луны, можно был заметить яйцо, которое демоны вручали вампирэссе и оборотню. Знак покровительства изгоев, кто первыми пошли против воли своих родов.

Вторым даром демонов за надлежащее служение тёмным силам был небольшой белый пёс с не менее горящими красным глазами. Без стража изгоям не выжить.

Пролистав все фотографии в альбоме, мы, однако, так и не найдем появления на свет Мары. Запечатлеть её появление на свет техника оказалась бессильна.

– У-у-у-бить, – недовольно завыла Мара, побежав за обслюнявленным пауком.

Восьминогий трудяга воспользовался замешательством, быстро вскарабкавшись по паутине и скрылся в темноте чердака. Мара разочаровано посмотрела на пустые ладошки.

– Ы-ы-ы, – зарычала она. – Сдох.

– Как раз наоборот, моя чудовинка. – ответила Блоди и подкинула малышку в дыру в потолке. – Поиграй пока с братом, пока мы с отцом наведём надлежащий беспорядок в доме.

Тут в дверь постучали. С потолка донеслись чьи-то крики: «голубь пометил мои штаны!». А демонический пудель чихнул и подпалил диван. Фотоальбом с криком «я же хранитель ценностей!» убежал от огня. И только старый диван слишком устал от переезда, чтобы проявлять ту же прыть, пробубнив: «хватит меня перетягивать, дайте уже сгореть на костре спокойно».

– Михаэль, встреть гостей. Даймон, займи Мару. А я пока подышу дымом. – привычно распределила все позиции Блоди. Руководить этой семьей ей было не привыкать. – Говорят, от благовоний худеют.

С криком на чердаке, пылающей залой и бегающим по потолку пуделем, Адовы принялись за работу.

Глава 2

«Обстоятельства непреодолимой силы»

Никогда такого не было,

и вот, свалились на мою голову.

Мемуары участкового А.П.

Улица Садовая всегда была местом, где никогда ничего не происходило. Тихий спальный район со старыми пятиэтажками, отмеченный на карте участкового зелёным цветом. Здесь среди хрущёвок время словно остановилось, давно развесив на всех жильцов привычные ярлыки ворчливой бабки. Сама же никаким опером не уполномоченная, заботливо снабжала органы правопорядка информацией обо всех происшествиях на районе.

Вот и это осеннее утро выдалось на редкость тихим, спокойным и от того тоскливым, сонным. Афанасий Петрович, которого чаще звали просто «Петровичем», как будто он пил на брудершафт кефир с каждым, мирно дремал в кресле. Перед ним на столе красовалась пол-литровая кружка с засохшими пакетиками, которые заваривали не по первому кругу. Надпись на коробке с чая гласила «Бодрящий». Но для бодрости видимо стоило выпить весь чай в коробке. С другой стороны, зачем бодриться? Спит спокойно полиция в спальном районе под снос.

В юные годы Афанасий носил усы и совсем иначе представлял себе службу. Жаждал приключений, громких дел, расследований. Воображал себя Шерлоком Холмсом и даже заимел трубку, чтобы считали более эрудированным. Только все приключения так и остались на страницах детективов. А жители во вверенном районе оказались настолько добропорядочными, что противно делалось. Хоть бы драку какую учинили. Не могли даже пошуметь ночью как следует! Где эта безбашенная молодёжь, когда так нужна? Засели за компьютерами своими в квартирах и даже побезобразничать не могут.