Тритохе непонятно было, зачем соваться в пекло по собственной воле. Вот хоть убейте этого лешего, не понимал он и все тут.

– Вместо того, чтобы эхать да охать ты бы лучше подсказал мне чего дельного, – попытался Бульгун как-то подбодрить приунывшего дружка.

– А чего тут подсказывать, вон лучше уж сразу утопись в озере, все меньше мучится чем корячиться от заклятий ведьмака.

Леший невесело усмехнулся.

– Ну, кончай киснуть, друже. Я же серьезно прошу, может что подскажешь?

– Подскажешь, подскажешь, – передразнил Тритоха товарища. – Ты же меня все равно не слушаешь. Сам заварил кашу, сам и расхлебывай. Кстати, не хочешь хлебнуть?

– В смысле?

– Я говорю, может выпьем? С твоей проблемой без корчаги не обойтись.

Тут надо пояснить, что тайный народ если и пил, то исключительно воду, и только лишь по особым случаям молочко в качестве десерта. У водяного же на дне озера били холодные ключи с чистейшей водой, в которой было много всяких полезных элементов. От такой воды в голове прояснялось и мысли тогда текли легко как ручеек в прохладном овражке.

Водяной любил выпить бочонок этой отменной водицы, опосля чего чувствовал себя необыкновенно весело. Мог шутить и забавляться. Иногда от его забав и шуток правда страдали безвинные рыбаки. Поэтому Ундина, его супруга, строго следила, чтобы Тритоха пил ключевую воду только по праздникам, когда люди не рыбачили. А тут как раз, случай подвернулся с другом накатить.

– Ну что, нырну я за шкаликом?

Леший смотрел на водяного, размышляя над предложением и это начинало уже раздражать последнего.

– Бульгун ты где? Э-эй! Ты вообще здесь?

Леший наконец расплылся в широкой улыбке. Конечно же, как он сразу не додумался. Ай да, водяной! Ай да, щукин сын!

– Тритоха, ты гений! – воскликнул Бульгун, схватив дружка за чешуйчатые плечи.

– Я знаю! – невозмутимо изрек водяной, так как будто его каждый день гением называли или на самом деле он считал себя таковым. Его волновал другой насущный вопрос: – Так мы пить будем?

– Будем! Мы обязательно выпьем, дружище! – потряс его леший и стиснул в объятиях. – Только не сегодня! В другой раз! А сейчас мне надо бежать!

– Куда?

Водяной опять перестал понимать, что происходит и в первую очередь, что происходит с Бульгуном.

– На поле брани! Спасибо за подсказку!

С этими словами леший был таков. Исчез в предрассветных сумерках как его и не было.

– Дела-а! – промолвил Тритоха. То, что он гений, водяной не сомневался, только вот бы ещё понять, что же он такого гениального подсказал Бульгуну.

Посидев ещё некоторое время в раздумье на коряге и так толком ничего не поняв, водяной нырнул к себе. Может получится сегодня гению тайком от жены хлопнуть добрую осьмушку артезиановки.

Глава 5. Знакомство со злыднями.

Можно, конечно, и зайца научить играть на свирели. В этом чудесном мире, в принципе, ничего невозможного нет. Так думал Бульгун, направляясь в одну небольшую деревеньку, чтобы переговорить с одним своим, тоже не очень-то большим, знакомым.

Просыпавшийся лес, умытый ночным дождиком, в своем пышном наряде выглядел великолепно. Деревья и кусты, травы и цветы на полянках, и даже мох на вросших в землю валунах, выглядели нарядно и свежо. В воздухе, наполненном предрассветным, еле уловимым волшебством, растекался земляничный аромат. То тут, то там, слышались первые ещё робкие птичьи трели – просыпавшиеся пичуги с некоторой неловкостью нарушали чарующую тишину дремотной таежной глуши. Менее утонченные натуры, в простонародье – дятлы, деловито перелетали с дерева на дерево, наполняя лес дробными «барабанными» перестуками. В траве пыхтели ежи. Сорванцы бельчата чуть свет уже резвились на ветках. Упитанный барсук ворча протискивался в свою нору под поваленной сосной. Серая жаба, крупная и медлительная, степенно сидела на небольшом камне у ручья, выглядывала себе зазевавшийся завтрак. Дупловики и листотрясы – шебутная мелюзга, – чувствуя приближение лешего, выглядывали из своих крохотных пристанищ, и радушно махали ему. Бульгун в ответ приветливо улыбался.

Звуки, запахи и открывающиеся виды, пьянили. Усыпанная шишками и листьями земля легко дышала полной грудью. Леший слышал её глубокое и ровное, не заметное для других дыхание, и все внутри его наполнялось такими же легкостью и спокойствием.

Эх, если бы не новая забота, прямо сейчас бы бросился на укрытую хвоей матушку-землю, раскинул бы руки насколько можно далеко (а леший мог вытянуть руки ох как далеко!), прижал бы эти дремучие красоты к груди и держал бы крепко-крепко в своих объятиях до скончания времен. В такие минуты Бульгун становился сентиментальным до невозможности. Впрочем, на его месте любой, кто мог также тонко чувствовать красоту природы во всех её проявлениях, во всем многообразии, не мог бы остаться равнодушным к тому обыкновенному чуду, которое происходило вокруг прямо на глазах.

Хотя лешему не составляло труда промчать через весь лес от озера до опушки за каких-то пару минут, продвигался он по чащобе не спеша. Всё хотелось заприметить, всё запомнить таким прекрасным. Вдруг так случится, что больше никогда он этой прелести не увидит.

Но, как ни медленно он двигался по таёжным звериным тропкам, а все равно довольно быстро очутился у деревни. Порыскав по хлевам да овинам, Бульгун вскоре обнаружил того кого искал в свинарнике.

Рюмашка, тот самый злыдень которого он однажды пожалел, промышлял в этой деревеньке, выжидая, когда кто-нибудь из работяг сорвется и уйдет штопором в запой. Тогда и он тут как тут. Нынче же была страда. Крестьяне работали не покладая рук. Не до гульбы им было. Поэтому Рюмашка изнывал от безделья.

Увидев Бульгуна злыдень почти искренне обрадовался. Как же, самый известный нынче на все княжество леший к нему пожаловал и, похоже, не просто лясы поточить.

– Здорово, Рюмашка!

– Наше вам почтение, господин хороший!

Поприветствовали они друг друга.

– С чем пожаловали? – оценивающе прищурил глаз Рюмашка, как будто разговаривал с первым встречным. Ну что поделаешь, такой уж у злыдней был стиль общения.

Бульгун усмехнулся. Он не понаслышке знал о своеобразных заскоках у злыдней, и в первую очередь благодаря редкому, но длительному общению с Рюмашкой. Поэтому леший не обращал внимания на вызывающее поведение злыдня, которое со стороны выглядело чудаковато. Что поделаешь, любили злыдни хорохориться.

– Помощь твоя нужна, приятель.

Услышав, что лешему нужна его помощь, да ещё и что назвал тот его приятелем, злыдень чуть не подпрыгнул от восторга, но сразу взял себя в руки, чтобы о нем ещё глупостей не подумали.

– Помощь, говоришь, – с хрипотцой протянул Рюмашка, делая максимально безразличный вид. В этот момент он был похож на маленькую копию главаря разбойников с большой дороги, к которому пришел обычный смерд с челобитной. По крайней мере, так ему самому казалось. – А в чем заключается эта помощь?

Еле сдерживая улыбку, леший пояснил этому доморощенному «крестному отцу»:

– Тут такое дело… к нам в княжество пожаловал ведьмак, а теремной попросил меня разобраться с ним.

Новость про ведьмака с Рюмашки всю показную напыщенность как слизала как корова шершавым языком.

– Ведьмак, говоришь?! Пожаловал к нам, говоришь?! – засуетился злыдень, семеня из угла в угол по жухлой соломе свинарника. – А, какого лешего, прости Бульгун, он к нам заявился?

– Да это разве важно?! – хмыкнул леший. – Важно, что многие наши могут пострадать.

– Что верно, то верно, пострадать могут многие, – не мог не согласиться с ним злыдень. Устав ходить из угла в угол, он начал наматывать круги по свинарнику. Вдруг он внезапно остановился и настороженно посмотрел на лешего: – Слышь, Бульгун, а как ты собираешься одолеть ведьмака? И зачем тебе я?

И тут леший поделился своей рискованной идеей, которую ему, сам того не ведая, подсказал водяной.