После того, как она скрылась за дверью своего жилища, он ещё долго стоял возле дома и ждал, в каком же окне загорится свет, но этого не произошло, а он уехал восвояси всё равно довольный, поскольку знал и дом, и подъезд, где она, интересующая его особа, живёт.

Наталья, всегда разговорчивая, даже болтливая, никогда ничего не могла держать в себе долго: ни плохого, ни хорошего. Ей нужно было обязательно с кем-то поделиться, поговорить, чтобы её разублажили, посочувствовали или порадовались. Иначе говоря, она всегда была оратором, а, значит, слушатель ей нужен был, как воздух.

Так и в этот раз, придя домой, она рассказала маме, что познакомилась с молодым человеком. Он только что пришёл с Армии, отдав свой долг Родине в дружественном Афганистане, что живёт в своей квартире, что зарабатывает частным извозом, что симпатичный, просто прелесть, и много чего ещё, что непременно нужно было высказать молоденькой девушке, по уши влюблённой в самостоятельного и взрослого мужчину.

А Нина слушала взахлёб выступающую дочь и думала о том, что жизнь всё-таки прекрасна, что и она когда-то была влюблена, что её девочка уже выросла и тут же осекла все свои мысли, вспомнив где-то прочитанную фразу о том, что все дочери рано или поздно, но обязательно повторяют судьбу матерей. Ах, как же ей этого не хотелось.

Разве может быть так, чтобы её единственная и неповторимая красавица осталась одна? Она и допустить-то не могла подобного, поэтому спокойно выслушала рассказ дочери и мысленно помолилась о том, чтобы та вышла замуж, имела детей, была счастлива. В общем смысле этого слова, а уж, конечно, не с тем, о котором шла речь. Видимо, в нужную минуту обратилась мать с просьбой к Всевышнему.

На следующий день только рассвет окрасил небо, Сергей завёл своего железного коня и поспешил на встречу к вчерашней ночной гостье. В шесть утра он был на месте. Простоял у подъезда до восьми, и дождался. Она снова предстала перед ним, постукивая по оконному стеклу его авто ногтем с только что наложенным лаком ярко-красного цвета – готовилась к этой встрече, будто всё знала наперёд: и что приедет, и что ждать будет. А, может, ей так хотелось. Казалось, она совсем не удивилась, увидев его у своего подъезда.

Довёз Сергей Наталью до места работы и уже больше с ней не расставался. В стоматологической клинике, где она подрабатывала техсотрудником, её ругали девчата, узнав об интрижке: «Он взрослый. Куда ты с топором на паровоз?! Ему нужна семья, а ты ещё ребёнок!»

– Я уже давно не ребёнок, я тоже хочу семью, и уж тем более не хочу терять такого мужчину.

После подобных разговоров Наталья ещё больше понимала, что отпускать от себя Сергея не будет, и сделала всё для того, чтобы выйти за него замуж. Прошёл год их жарких встреч, и она явилась к матери с сюрпризом:

–У нас завтра будут сваты.

– Какие сваты? Ты шутишь?

– Нет, я серьёзно.

– Ты что? А учиться?

– Я работаю, с меня хватит.

– Ты вспомни, сколько тебе лет? Кто вас распишет?

– Сергей уже позаботился.

– Нашла отца родного! А жить-то где?

– Ну раскудахталась! Ты вспомни наш зоопарк. Там у слона был вольер размером десять на десять метров. Этот громила ходил по нему взад-вперёд изо дня в день несколько лет подряд. А потом ему построили новый «дом», большой, просторный, уже двадцать на двадцать. Казалось бы, гуляй по всему пространству, делай, что хочешь, а он всё ходил по протоптанному пути, размером десять на десять. Вот тебе и суть жизни. Я не хочу всю жизнь жить по твоей схеме, ходить по одной и той же дороге, не хочу всю жизнь работать, убивая время жизни на кого-то, да и город этот совсем без перспектив.

– Как ты можешь? Значит, мать тебе не пример?

Нина спорила, спорила с дочерью, доказывала ей неправильность поступков её и ход мыслей, хваталась за сердце, переходила на крик, но всё напрасно. Утром звонок в дверь возвестил дочь и мать о предстоящих переменах.

– Доброго утречка, здесь ли уточка гуляла, – начали с прибауток пришедшие.

– Убирайтесь, пока я вас кипятком не ошпарила, – разошлась в сердцах Ниночка.

– Что вы, мамаша, не надо так нервничать, – опешили гости.

– Я сказала: вон из моего дома, – схватившись за половую тряпку, вымолвила снова хозяйка, никогда ранее не выходившая из себя.

– Мам, что ты выламываешься. Я беременна. И выйду за Сергея всё равно, хочешь ты этого или нет.

После этих слов Ниночку будто подкосило, ноги, отнявшись совершенно, перестали двигаться, и всё тут. Инсульт нашёл любящую мать. И она окончательно слегла. Поместили в больницу, лечили месяц. Но только она возвращалась домой на два-три дня, как ей снова становилось хуже. То ли от болезни, окончательно её поглотившей, то ли от нервов, совершенно уже расстроенных жизненными коллизиями.

Нина, с уже не сложившейся личной жизнью, родившая единственную дочь, пыталась всегда воспитать в Наталье вторую себя, делающую вид, что она независимая и не нуждающаяся в крепком мужском плече. Итогом такого воспитания стала девочка, которая брала пример с матери и пренебрежительно относилась к мужчинам, от чего опять же личная жизнь пошла под откос. Результат – два одиноких человека. Но это случилось потом, а пока…

Пригласили гостей, разослав в города и веси приглашения, и готовились к торжеству. Свадьбу никто не собирался откладывать. Гуляли, веселились, наслаждаясь жизнью. А Нина так и провела год по больницам, то выписываясь, то снова приезжая обратно на казённые харчи.

Смириться с выбором дочери не могла, поэтому нервы, всегда возбуждённые, лишь затормаживали лечение болезни. Ниночка была уверена в том, что природа всех женщин их породы одарила необыкновенной внешностью, удивительной красотой, которой каждая из них должна была бы пользоваться по назначению. Вот и её дочери по стати и этой самой красоте нужно было искать министра, как минимум. А этот что? Таксист! Ну куда это годится.

Принимать его в доме своём отказывалась, да и в душе её места ему не нашлось. На пушечный выстрел не подпускала к себе, считала, что это он украл у неё единственную дочь. И не было этому человеку прощения.

Вскоре родилась Катюша, копия Наталья. Малышку отправили к получившей к тому времени инвалидность Ниночке. И бабушка кинула на воспитание внучки оставшиеся силы. Учила всему и сразу, развивая во всех направлениях молодой ещё организм.

Сами же родители, освободившись от ребёнка, сделанного в скоростях ночными прогулками, решили усердно зарабатывать: хотелось жить красиво. Разве ж это можно запретить? «Пусть себе живут», – думала Ниночка, становясь внучке и отцом, и матерью одновременно.

Наташа навещала дочь всё реже и реже, превращаясь в фею выходного дня, приходя лишь на часок, будто заглянув нечаянно и занеся гостинцы или подарки. А то просто с ревизией к матери: это выброси, то купи. Конечно, финансово помогала воспитывать свою дочь, а на большее не приходилось рассчитывать, она сама, по сути, была ещё дитя дитёй. «Но и на том спасибо», – решила Ниночка. С паршивой овцы хоть шерсти клок.

Сергей зарабатывал хорошо, денег было в каждом углу квартиры и машины, в каждом кармане любой одежды и ящике любого стола, а Наталья всё требовала ещё и ещё, хотелось жить сегодня. Вот теперь-то, думала она, можно восполнить все пробелы прошлой жизни.

Она не только обустраивала жилище, самостоятельно занимаясь и закупкой стройматериалов, и дизайном комнат, и подбором сантехники, но одновременно с наведением порядка в гнёздышке покупала золото в неограниченном количестве: пусть будет. Больше неё покупал Сергей, говорил, что это самая надёжная валюта. И она верила.

Сергей много работал. А Наталья дни свои занимала тем, что драила каждый уголок своего рая, начищала, а иногда, в минуты совершенной усталости и голода общения, убегала к подружкам, бывало, и с ночевой, когда они уходили в загул в один из близлежащих клубов и могли откровенничать о перипетиях семейной жизни до утра. У кого из них, если что не сложилось, тут же выливалось без страха и упрёка. Девичья дружба не ржавела, а терпение помогало высказаться, облегчив раны души.