Но что делать ей? Как выкинуть чужого парня из головы? Может, последовать прошлогоднему примеру Далилы? Помнится, Вилкок после ссоры с Ноем меняла парней, как знатная дама перчатки, и ходила с гордо задранным носом. Хотя Мари еще тогда сомневалась в действенности метода, считая хорошее настроение подруги притворством чистой воды.
И с кем ей встречаться? В Зимнем Дворце разве что Дронан Лили не считал Мари отбросом. На срединной территории выбор был шире, но не ровен час, Эльмар с бабкой прослышат о шалостях невесты. Однозначно, быть скандалу. Инэй тоже не придёт в восторг от вольного поведения подданной. Нет, никаких парней! Трент был единственным, ради кого Ситэрра, возможно, пошла бы риск. Но видно у неба на каждого свои планы…
Следующим Мари навестил Ян, притащив белую лилию в горшке.
— Зачем дарить то, что умирает? — пояснил он, оставив презент на подоконнике. C лица повзрослевшего паренька сошли краски. Глаза стали темно-серыми, мрачными. Ни намека на веселость. — Чего? — Ян глянул на Мари исподлобья. — Имею право относиться с почтением к дарам Весны. Я же полукровка.
Как же странно было слышать подобное из уст будущего Короля Зимы!
— Я тоже, — брякнула стихийница, но быстро уточнила. — В смысле, хорошо отношусь к Весеннему Времени Года. С тобой всё в порядке? Выглядишь усталым.
— Со мной, да, — пробурчал тайный Принц, устраиваясь рядом. — С Кристофом плохо.
— Он не пришел в себя?
Ян мотнул головой и яростно ударил кулаком по коленке.
— Даже Веста ничего не может сделать. Пробуют с Тоби то одну настойку, то другую. Всем остальным полегчало, а Кристоф лежит. Посинел, как мертвец.
— Он очнется, не сомневайся, — Мари взяла Яна за руку. — Её Высочество не сдастся. Вылечила же она тебя после отравления. И меня — после оврага.
— В том была больше твоя заслуга. Твоё упрямство не дало нам умереть, — проворчал Ян, не глядя на девушку. — Надеюсь, сыщики найдут преступника. Он должен заплатить. Желательно, жизнью.
Мари в сердцах оттолкнула ладонь мальчишки.
— Ты говоришь страшные вещи! — Зимние глаза вспыхнули горячим негодованием. — Ян, желать кому-то смерти — тоже преступление!
— То, что сотворил этот стихийник на церемонии, заслуживает…
— Наказания! Но не убийства! И не смотри на меня так злобно, истинный сын Зимы! Ты собираешься переехать во Дворец — место, где всё изменится. И кто знает, как сложится жизнь. Быть может, тебе однажды придется решать судьбы многих стихийников. И я не хочу, чтобы ты… ты….
… казнил всех направо и налево, поддавшись эмоциям.
Вот, что хотела сказать девушка, но остановилась на полуслове, понимая, что не вправе произносить такое вслух. Яну не положено знать, что однажды он займет Зимний престол по праву рождения.
— Полагаешь, я стремлюсь в этот твой Дворец? — гнев парня потух, уступив место прежней угрюмости. — Это всё зу Иллара с зу Норлок. Хотя… Может, переезд и впрямь пойдет на пользу. Раз они так уверены в моём "великом" будущем! Я ведь всегда могу вернуться сюда, если передумаю…
После ухода Яна, Мари почувствовала себя предательницей. Дондрэ ошибался. Пути назад для него не предусматривалось. Заполучив племянника, Инэй никогда его не выпустит. Вот оно — бремя рода! Надвигающееся на паренька глыбой льда. И еще неизвестно кому из них двоих придется хуже: ей, которую Инэй прочит в хранители наследнику, или самому Яну — незаконному сыну погибшего Принца, стихийнику, которому предстоит противостоять всему Дворцу.
Мари, наверное, до ночи размышляла бы о будущем Яна и о своем собственном возле него (при условии, конечно, что бабушке не удастся вырвать ее из цепких лап Дората), если бы порог не переступила самая неожиданная гостья, которую можно было представить. В темно-синем платье в пол. С распущенными густыми волосами — черными с белыми Зимними нитями.
— Зу Норлок! — изумилась Ситэрра.
Но Роксэль не волновала реакция девушки. Вошла стремительно и зависла над юной стихийницей грозовой тучей — брови в одну линию, в глазах горы льда, уступающие по размеру айсбергам Инэя, но столь же беспощадные.
— Я задам тебе только один вопрос, Ситэрра, — объявила Королевская подруга, смотря прямиком в душу. — Посмеешь солгать или рассказать кому-то о разговоре, убью своими руками. Поняла? А теперь говори — что видела? В чьи воспоминания заглянула? Арты или Короля?
— Что-о-о?! — больничная рубашка вновь прилипла к спине.
— Не прикидывайся дурочкой! — Роксэль грубо схватила Мари за ворот. — Ловерта рассказывала, ты училась прилично, хоть и не отличалась примерным поведением. Ты не можешь не знать о "Путах прошлого". Говори!
— Я…я… Да пустите же! Больно! — стихийница попыталась освободиться из хватки Норлок, а, главное, избавиться от ногтей, глубоко вонзившихся в кожу. — Причем тут "Путы"? Это же редкость! Почти легенда!
Разумеется, Мари слышала о столь необычном явлении, как заимствование обрывков чужих воспоминаний. В Академии ученикам рассказывали об этом, когда объясняли, какие немыслимые побочные эффекты способен преподнести погодный дар. Кажется, сама Ловерта однажды и поведала о "Путах прошлого". Но подчеркнула, что никто из ныне живущих не сумел выудить ни единого сюжета из сознания другого стихийника.
— За всю историю известно лишь несколько случаев, когда при обрядах с заимствованием силы, дети Времен Года обменивались и воспоминаниями! И вы же не думаете, что я смогла…
В памяти всплыл алчный пожар, не оставляющий шанса ничему живому. Какой реальной была картинка! Словно Мари сама стояла посреди горящей улицы и чувствовала жар от беснующегося пламени. Вот только лицо белокурого мужчины, распластавшегося на земле, расплывалось…
— Еще как смогла! Твой приступ тому доказательство! Говори! Немедленно! — Роксэль снова встряхнула растерявшуюся девушку, и та под напором разъяренной женщины пролепетала.
— Я думала — это сон. Там всё горело. Целые дома. Так страшно… Силы небесные! — Мари задохнулась от осознания очевидного. — Эзра! Так это… это…
— Воспоминания Короля, — процедила Норлок сквозь зубы и оттолкнула девушку. К счастью, за спиной оказалась подушка, не то Мари непременно ударилась бы затылком о спинку кровати. — Что еще там было?!
— Ничего! Только пожар! — юная стихийница попыталась отодвинуться, но пространства сзади не осталось. — Не кричите на меня! Я не виновата. Не нужны мне ваши тайны! Из-за них у меня сплошные неприятности.
— Маленькая лгунья, — прошипела Роксэль, одной рукой хватая Мари за горло.
Неизвестно, чем закончилось бы дело, не появись в дверях лу Тоби. Потому что пальцы юной стихийницы не бездействовали, почти сплели узор заморозки. Ещё чуть-чуть, и лицо обидчицы покрылось бы ледяной корочкой.
— Я тебя предупредила, Ситэрра, — ядовито напомнила Норлок на прощание и грозно глянула на лекаря. — Меня здесь не было, Тоби. Иначе… — Роксэль не закончила угрозу, но стихийник ее отлично понял. Судорожно сглотнул и засуетился, уступая дорогу. А потом и сам спешно удалился.
Мари закрыла пылающее лицо ладонями и замотала головой.
Великое небо! Угораздило же проникнуть в воспоминания Инэя! Да еще в такие!
Конечно, девушка солгала Роксэль. Ведь теперь стало яснее ясного, кем являлся белокурый стихийник с опаленным лицом. Принц Снежан. Раненый. Умирающий на руках у брата. Пытающийся рассказать что-то перед смертью.
Существовало несколько версий, как провел последние минуты жизни младший Принц Зимы. По одной останки юноши нашли в сгоревшем знании и сумели опознать только благодаря фамильному перстню на пальце. По другой, раненного Снежана обнаружили в переулке стражники Зимнего Дворца, прибывшие в опальный город с Королем Бураном. Однако они не успели доставить Его Высочество домой живым — несчастный скончался, не придя в сознание. По третьей версии, Принца нашел старший брат и, если верить позаимствованным воспоминаниям, именно она и являлась настоящей. Вот только, силы небесные, что так отчаянно Снежан нашептывал Инэю, задыхаясь и боясь, что не успеет договорить?
