Поправляю штору, перехожу к самому приятному моменту: достаю из сумочки кошелек, с удовольствием пересчитываю пятитысячные купюры. Восемь штук, за ночь не прибавилось. Четыре купюры возвращаю назад, четыре несу к маме в комнату.

Мамуля спит свернувшись калачиком, я и не слышала, как она с работы пришла. Кладу свой вклад в семейный бюджет, на тумбочку рядом с кроватью. Вот бы маму уговорить, купить на эти деньги хорошие зимние сапоги… Или новое пальто на осень. Она свое синее уже какой год носит. Я иногда мечтаю: закончу универ, стану известным архитектором, заработаю много денег. Подарю маме, все что она захочет! Подруге своей, Александре, подарю самый крутой внедорожник! Такой, чтоб любое болото преодолел! Сашка к болотам и внедорожникам неравнодушна.

Потихоньку выскальзываю из маминой спальни, направляюсь на кухню. Займусь приготовлением завтрака, все полезнее, чем без дела по квартире болтаться.

Приготовила оладьи из яблок и кабачка, перемыла мною же испачканную посуду, посмотрела несколько серий популярного сериала, не поняла с чего он такой популярный, получила от Александры странное сообщение на Ватсап, подруга Сашка, отдыхающая с мужем на островах, прислала фото кусочка пляжа и вопрос:

"Тайка, ты ничего не хочешь мне рассказать?"

"Хочу, что-нибудь, но пока нечего"

Ответила я.

"Нечего? Ну-ну. Я и смотрю… Ладно. Не хочешь – не надо. Я всё равно за тебя рада"

Прилетел от Сашки следующий текст и три смайлика—поцелуя.

Сделала вывод, что подружка перегрелась на солнце,

В районе двенадцати по полудню, вышла из дома, отправилась в ближайший торговый центр. Прицениться, в какую сумму смогу уложиться, обновив гардероб к началу учебного года.

По торговому центру, как сорвавшиеся с цепи носились мамаши детей школьного возраста. Утомленные шопингом дети, безо всякого энтузиазма таскались за родительницами. Лавируя в потоке норовящих вбить с ног мамаш, я один за другим обошла все магазинчики. Н-да. По скромным прикидкам, чтоб купить все необходимое мне нужно тридцать две тысячи, семьсот пятьдесят рублей. Расстроилась, но не сильно, и ненадолго. Вернусь домой, устрою в шкафу ревизию: подумаю без чего могу обойтись. Спустилась на первый этаж – в супермаркет, растранжирила две тысячи на вкусности для мамы. Нагруженная пакетами, поднялась на четвертый: в компании лысого дяденьки и двух старушек, посмотрела в кинотеатре занудный фильм. Все. Надоело ничем не примечательное времяпровождение. Поволоклась по адресу проживания.

На комоде в прихожей меня дожидалась записка от мамы:

"Таисия, свари пельмени, суп приготовить не успела, ушла подменить Лидию Федоровну, вернусь после семи. Бульон остынет, убери в холодильник".

Опять маме не дали выспаться, на работу вытащили.

Разобрала пакеты, помаячила по квартире. Озадачилась. Суп. Мне двадцать лет, я что суп не умею варить? Умею! Сварганю борщ!

Врубила музыку, поставила бульон на плиту, подготовила овощи и понеслась: морковку соломкой, лук полукольцами, томаты тушим на медленном огне, выжимаем сок половинки лимона, добавляем сахар, рубим зелень, растираем чесночок, не забываем перчик! Аромат на всю квартиру! Класс!

Захотелось снять пробу. Зачерпываю половником ярко—красный борщ, наливаю в тарелку, посыпаю рубленной зеленью, добавляю сметану… В звуки музыки врывается посторонний звук. Убавляю громкость. Черт! В дверь звонят. Настойчиво. Кому—то из соседей надоело слушать реп. Несусь в прихожую, растягиваю губы в извиняющейся улыбке, открываю дверь… Нет. Это не соседка. И даже не ее котик. Это парень незнакомый. Брюнет. Слегка не бритый. Такой… Из тех… от которых мурашки по коже. На парне очень дорогой костюм, на запястье швейцарский хронометр. Этот образец брутальности и харизмы стоит на моем пороге. Смотрит на меня. Уничтожающим взглядом. Я улыбку с лица стерла, и на него таким же взглядом уставилась.

Перестрелка взглядами продолжалась примерно минуту, парень не выдержал первым: заговорил.

– Здравствуй. Таисия Астраханцева, – сказал таким тоном, будто в шпионаже в пользу инопланетного разума, уличил.

Я хмыкнула.

– И тебе не хворать. У меня борщ остывает так что… – хотела сказать: давай до свидания.

– Где он? – раздраженно перебил небритый брутал. И принюхался. Запах борща наверно учуял. – где он, Таисия? Мне некогда играть в детские игры.

Я вообще не понимаю, о чем меня спрашивают. Кто где? Вроде я про борщ говорила? Какая небритому разница, где у меня борщ?

– Таисия. Где…

– Где ему быть? На кухне, где еще! – ответила и потянула на себя дверь. Чтоб захлопнуть ее перед странным типом.

Нет, тип не вцепился в дверную ручку. Он спросил:

– Я могу его видеть?

Я настолько обалдела, что сделала, то, что ни в коем случае, никогда делать нельзя. Снова дверь распахнула и отстранилась, приглашая войти. Это надо такое! Кому рассказать – не поверят. Незнакомый парень пришел посмотреть на борщ…

В нашей маленькой квартире, сориентироваться не трудно. Чел безошибочно выбрал правильное направление. Вошел на кухню… И да, уставился на одинокую тарелку на столе. Из тарелки еще парок вился…

Прошмыгнула мимо брутального чудика, присела за стол.

Чудик оторвал взгляд от тарелки с борщом, огляделся по сторонам, потом снова посмотрел на тарелку, потом на кастрюлю, на меня, опять на кастрюлю… И без разрешения подсел ко мне за стол.

Прежде чем возмутиться успела, спросил:

– Сколько тебе нужно денег?

Чёрт его знает, для чего он спрашивает?

Но раз интересуется, ответила, как есть:

Тридцать две тысячи семьсот пятьдесят.

Чел приподнял брови, хмыкнул и говорит:

– Тридцать две тысячи семьсот пятьдесят? Недорого ты его ценишь.

До меня дошло. Парень хочет борщ у меня купить. За тридцать… Продам! Сметану отдам в качестве бонуса!

Силюсь вспомнить, где видела пустую трехлитровую банку…

Чел достает портмоне, запускает в него пальцы.

– Такой суммы наличными у меня нет, возьми сколько есть, остальное переведу на карту. – в руках у парня… Купюры по пятьсот евро…

– Здесь пять тысяч пятьсот. Диктуй номер карты, переведу оставшуюся сумму. – говорит чел, кладет купюры на столешницу, двигает их ко мне.

У меня падает на стол челюсть. Глаза из орбит лезут. Сглатываю воздух. Сгребаю деньги, засовываю в карман домашних джинсов. Даже если у этого типа, прямо сейчас пройдет заворот мозга, и он попытается отнять у меня деньги: ни за что не отдам! Борщ продан! Вместе с кастрюлей! Могу для поддержания температуры, в термопакет упаковать!

– Ты назвала цену, я на нее согласился. Теперь ты отлипнешь от моего брата, и забываешь, как его зовут. А теперь еще раз задаю вопрос: где Родион?

Я совсем не набожная, но спасибо господи за это… этого брутального чудика! О-оо, пять с половиной тысяч евро это же сколько по курсу? Что он несет? От кого отлипнуть и какого Родиона забыть? Я за такую сумму от кого скажет – отлипну и забуду. Борщ с кастрюлей отдам, найду и обезврежу какого-нибудь маньяка. Где-то я имя Родион слышала… стоп!

– Погоди. Ты про алкоголика с Никольской? Ну от него отлипнуть как два пальца об асфальт. Не бесплатно, естественно. Оставшаяся сумма на карту поступит, так сразу торжественно поклянусь отлипнуть навеки! Ну и борщ с собой заверну.

– Прекрати заговаривать мне зубы. Номер карты диктуй, переведу.

Ой, да я вообще молчать могу. Как номер продиктую, так рыбой прикинусь. Немой сардиной.

С грохотом двигаю стул, стартую с места, вихрем несусь в комнату. Полминуты не прошло, я уже с банковской картой в руках, сижу на прежнем месте. Диктую номер, а в мозгах… Шоколад расплавленный пузырится! Не горячий, такой, тепленький.

– У тебя рублевый счет, так что придется удовлетвориться рублями по курсу. Сегодняшний биржевой: семьдесят три, сорок два, – совершая манипуляции со своим смартфоном, рассказывает мне посланный свыше чел.