Тьма была живой и тёплой, она ласково касалась моих рук, кружила вокруг моих волос, разлохмачивая их ещё больше, заглядывала ветерком под одежду. Как и раньше она казалась мне ласковой кошкой, которая без ума от своей хозяйки. Поймав мой мысленный образ, тьма приняла очертания чёрной пушистой кошки. Она застыла в метре от меня и смотрела прямо в мои глаза. Её же глаза были красными, ярко светились и лишь чёрный длинный зрачок разрезал эту кровавую картину.
Я, заворожённая этим видом, поманила её рукой к себе. Тьма делала осторожные шаги в мою сторону, словно боялась напугать, но как может напугать то, что словно является твоим сердцем? И вот расстояние между нами кончилось и кошка прижалась своим лбом к моей внутренней стороне ладони и издала мурлыкающий звук.
Она открыла глаза и наши взгляды встретились снова, в этот миг словно весь мир перестал существовать. Кошка плавно двинулась в мою сторону, увеличиваясь немного в размерах. Она опёрлась лапками на мои плечи и своей головой коснулась моей. Внезапно, внутри стало жарко, сердце быстро забилось, а вокруг загорелось чёрное пламя, которое горело прямо поверх воды, но при этом не приносило жара. Всё закончилось так же быстро, как и началось. Я открыла глаза, которые закрыла во время контакта с тёмной кошкой, и огляделась. Я всё также сидела в воде, вокруг догорало чёрное пламя, моя грудь светилась чёрным, что очень необычно смотрелось на белом платье. Чёрная кошка куда-то исчезла. И при мыслях о ней, внутри раздавалось мурчание. Кажется, она вошла в моё тело. Кажется, это и была моя магия.
Когда Элин пришла домой и посмотрела на меня, то всё сразу поняла. Не знаю, как у неё это получилось, может у меня аура изменилась как-то, а Элин вроде как умеет их видеть. Она осмотрела меня с разных сторон, хмыкнула себе что-то под нос и возвестила:
– Теперь можно начать обучение.
Глава 6. Учеба, прощание и новый друг
Следующие дни Элин вливала в мою голову информацию и обучала стандартным заклинаниям, которые изучают те, кто только начинает познавать тёмную магию. Так я научилась призывать свою магию по желанию, а не только при сильной злости, хотя поначалу проблемы с этим имелись. Также я училась гибкости магии, чтобы начать плести заклинания, магия должна быть очень эластична и подвластна своему хозяину. Так как этому учатся годами, а то и десятилетиями, Элин старалась сделать всё, чтобы я как можно быстрее обрела эту гибкость.
Пускай я не узнала опасных и смертоносных заклинаний, но применять сырую магию научилась, что в принципе считается опасным и сложным. Элин объяснила, что, учитывая мой характер и сообразительность, она надеется, что я не причиню себе вреда. По крайней мере, она просила использовать сырую магию очень осторожно и только в крайнем случае. Я пообещала такими вещами не баловаться. А на большее у меня пока что не хватит магической гибкости и резерва, а ещё знаний. Элин сказала, что не будет учить меня рисовать магические схемы, во избежание. Ей было нечем меня защитить в случае моей ошибки. А взрыв неправильной схемы мог даже убить меня. Поэтому я по шесть часов в день медитировала, чтобы развивать свой резерв и ещё четыре тратила на обучение сырой магии, которая выматывала похлеще хождения по лесу.
Время летело незаметно, свой прогресс я не могла назвать хорошим, но Элин всё устраивало. Пока что у меня с трудом выходило формирование сырой магии. Близился конец августа и я начинала постепенно впадать в хандру. Элин видела перемены в моём настроении, но на все её вопросы я лишь грустно улыбалась и переводила тему. Я не хотела прощаться. Здесь нет интернета, нет телефона и даже магические вестники не будут сюда долетать из-за аномальности зоны, та просто поглотит их. Абсолютно никакой связи.
Как-то я пожаловалась на это одному из корней, он стал моим неизменным спутником и всегда был рядом. Это был тот самый, что проткнул мою грудь, со временем, я стала воспринимать это тело как своё. Возможно, корень чувствовал себя виноватым и поэтому всегда следовал за мной, куда бы я ни ходила. Я рассказала ему о своих переживаниях и даже немного поплакала на «плече» своего своеобразного друга. А спустя пару дней он принёс мне две шкатулки, назначение которых мне объяснила Элин.
Оказалось, что эти шкатулки были сделаны из одного дерева и магически зачарованы так, что любой предмет, помещённый в одну шкатулку, с лёгкостью перемещался в другую. Элин заверила, что расстояние влияет только на скорость передачи. В тот день она поняла мои переживания, как поняла и то, что для меня она не только наставница, а что-то большее.
В последний день августа она весь день провела на кухне и даже запрягла корни, чтобы они помогли сделать столики и беседку на улице возле качелей. С наступлением сумерек она зажгла множество магических светлячков и развесила их на высоте трёх-четырёх метров. Они были разных цветов и размеров и напоминали атмосферу вечеринки. Прощальной вечеринки. Не хватало только музыки.
На столе лежали различные блюда, корни помогали охотиться, так что было и мясо, и фрукты, и овощи, и даже корзинка очищенных квидиков. Различные пироги и горячие блюда, а ещё шампанское из ирэльских цветов. И хотя мне ещё не было двадцати трёх лет, и даже не было восемнадцати, но небольшое количество выпить Элин мне позволила. К тому же оно было очень лёгким, ароматным и сладким, с тонким вкусом, будто и не алкоголь вовсе, а травяной напиток. Впрочем, так почти и было.
Это был грустный вечер, наполненный яркими красками. Волшебная атмосфера хоть как-то скрашивала настроение. После того как всё было съедено и выпито, мы пошли в дом. На улице уже давно похолодало, близость осени сказывалась на погоде, поэтому дальнейшие посиделки мы продолжили у разожжённого камина, на тёплом пушистом ковре на полу. Мы привалились спиной к бортику дивана, укутались шалью и каждая из нас думала о своём. Элин покачивала в руке полупустой бокал шампанского, а я из последних возможностей запоминала каждую щёлочку в этом доме и каждую веснушку на лице наставницы.
В голове витали разные мрачные мысли. Мне было немного страшно от предстоящего путешествия и грустно от предстоящего расставания. На душе скребли кошки, я снова подумала о своей старой жизни. Там было ясное будущее, а тут непонятное настоящее и ещё более туманное прошлое с будущим. Я встала на ноги и хотела было пойти спать, но внезапно снова случился приступ. Тело снова начало отторгать мою душу. Я покачнулась, прижала руки к груди и упала на колени. Из горла вырвался стон, а из глаз потекли слёзы. Элин сразу же попыталась меня успокоить и облегчить боль. Такие приступы уже случались пару раз после первого случая и Элин всегда помогала справиться мне с ними. Вот и сейчас она гладила меня по спине и волосам, посылая успокоительные импульсы моему телу и прижимала к себе.
Когда приступ кончился и я перестала стонать от боли, моё тело забила мелкая дрожь и я заплакала. Элин не понимая, что происходит, пыталась успокоить меня. Но я плакала и подвывала, цепляясь всё крепче к наставнице и шепча, что не хочу отпускать её, что не хочу уходить и она для меня словно сестра, которой у меня, к сожалению, никогда не было. После моих слов Элин заплакала тоже, не знаю, как долго длилось это безумие, но со временем слёзы кончились, подвывание прекратилось, сменившись всхлипы, а мы так и сидели, отчаянно обнявшись возле прогоревшего камина, внутри которого тлели последние угли. Там мы и уснули, уставшие и заплаканные, на пушистом ковре, в обнимку с друг другом.
Утром Элин приготовила завтрак, а я начала собираться в путь. Все склянки Малинель я оставила у Элин, так как не знала, как их применить и только редкие травы, она не дала мне отдать ей. В довесок она напихала ещё собранных нами, чтобы я могла продать их, если мне понадобятся деньги. Травы были редкими, так что денег получилось бы не слишком мало, на путь хватить было должно.
Я сняла полюбившуюся мне за всё время ночнушку и начала искать среди одежды что-то подходящее для похода. Надев штаны, в которых была Малинель, когда она ходила по лесу, выудила тёплую синюю кофту и плащ, надела ботинки из того же набора и была такова. Немного подумав, я попросила у Элин ножницы и ушла к зеркалу. Я расплела свои белые косички, хорошенько прочесала расчёской, как могла, выпрямила с помощью магии и начала резать. Длину оставила чуть ниже плеч, благодаря чему чёлка практически сравнялась по длине с остальными волосами. С помощью невидимок я отвела чёлку немного вбок, открывая взор на голубые глаза, и закрепила так, чтобы открывалась часть лба. Сделав косой пробор и открыв немного лоб, моё лицо преобразилось и стало очень милым. За время жизни у Элин я заметно отъелась, так что мои кости перестали торчать со всех сторон и появился небольшой жирок.
