"Кто их учил такому канцелярскому языку?"– Я выдёргиваю фотокамеру из подлокотного ящика и делаю пару снимков объявления. Очевидно, то, что я видел летящим, ̶ доставка посылки.

#40 ̶ это было рядом со мной, обидно, но возвращаться не буду, я уже подъезжаю к гаражу Марии. Голубой дымовой колпак, которым ОНИ обычно накрывают строящиеся объекты, отсутствует, и теперь видны остовы будущего здания, у которого стоит машина Андрея, он сам и три фигурки наших мёрзнущих девушек. Все машут мне руками. Увидя их, я ощутил прилив нежности ко всем четверым, даже сердце защемило ̶ как же я по ним соскучился! Чтобы дальше ни произошло, моё затворничество закончилось ̶ это мои друзья. Нет, моя семья.

Глава 3

Все три девицы бросились одновременно ко мне на шею, чуть не повалили, у каждой на глазах слёзы, даже Мария всхлипывает. Думаю, и Андрею досталось не меньше.

– Как мы испугались!

– Мы одни, ничего не понимаем, потом сильный ветер!

– Фома, миленький, что же делать?!

Осторожно отдираю от себя холодные руки девушек, пожимаю руку Андрея, спрашиваю:

– У тебя запасов много?

– Не очень, у меня же нет холодильника, у Нади прихватили овощи, крупу, макароны, но не густо.

– А у нас почти ничего, сегодня собирались съездить – не успели.

Я достаю камеру, показываю им фото "объявления". Рассказываю, что видел летящий объект хозяев.

– Предложение такое: выгружаем из моего дома всё ненужное, грузим всё, что может пригодиться, и едем за посылкой к #40, потом к Сергею и Светлане ̶ они наверняка ничего не знают и сейчас в панике. Пора нам объединяться и вместе решать, что делать дальше.

Никто не возражает, и мне показалось, что все определили меня в начальники! Вот чего я всю жизнь избегал, так это командования другими людьми, жажда власти и стремление к ней у меня отсутствуют напрочь, за что меня и пилили родственники. Господи, как же это было давно! Но делать нечего ̶ кому-то ведь надо принимать решения и надеяться на поддержку остальных.

Выгружаем и погружаем, все сосредоточенны и деятельны. Спрашиваю у Андрея: – Что за дрянь жёлтая у них выползла? Ядовитая?

– Судя по тому, что она ползёт вверх и мы её не чувствуем и до сих пор живы ̶ не смертельная, насчёт радиации не знаю, поймём позже. В любом случае надо быстрее сваливать отсюда на юг.

Кое-как погрузились, едем. Стало холоднее и темнее, дорога не светится, включаю фары. Анахронизм какой-то. Я уже привык к светлой дороге, ночью ездил без света, и теперь американская оптика выглядит убого. Проезжаем #0, газового фонтана не видно: темно, лишь слабое мерцающее свечение.  Объявление висит, сообщения на нём те же с учётом истекшего времени.  Проезжаем мимо моего "райского" уголка, где ещё сегодня утром я собирался на рыбалку, а вчера… даже пот прошиб, – как я люблю Изи! И всех, всех, всех! Но сейчас – дело, чувства – потом. Проезжаем мост, перед которым Светлана устроила засаду. Скоро #40. Фары выхватывают что-то непонятное у дороги – свалка? Выходим. Рваная упаковка летает вокруг, разбросанные коробки, одежда, сваленная в кучу, поваленная канистра, под ней лужа, посередине – небольшая металлическая ячеистая платформа с двумя ящиками. Все недоуменно рассматривают разбросанные вещи.

– Надо было Серёге машинку побольше доставать, – произносит Андрей. – Тогда бы всё уволок.

Я не хочу верить, что это могли сделать наши "молодожёны", но больше некому! Наступаю ногой на что-то: коробка с яйцами, рядом по земле рассыпаны конфеты.

– Как они узнали о посылке? – спрашиваю у Андрея.

– Думаю, что они вообще ничего не знали, просто драпали от дыма на юг и случайно наткнулись на платформу. Мы проезжали заезд к их логову, метров семьсот. – Андрей показывает рукой назад.

– Надо их догнать и отобрать, это же нам прислали! – негодует Мария.

– Прислали нам всем на семерых, но то, что они захапали всё себе, – это… это… я даже не знаю, как назвать! – возмущается Изольда.

– А может быть, они вернулись к себе? – спрашивает Надежда.

– Не знаю, – говорю я, и мы с фонариками пытаемся разобраться в следах шин Виллиса.

– Давайте проедем и проверим, если их нет, значит, они поехали на юг, -предлагает Андрей. Все забираются в машину, Мария садится справа, рядом со мной.

– Может, я поведу, ты устал, весь день за рулём, а здесь просёлок – моя стихия, – предлагает она, я соглашаюсь, мы меняемся местами. Когда мы пересаживались, коснулись друг друга, вздрогнули оба, замерли, я посмотрел в глаза Маши – они были широко раскрыты… "Я тебя люблю!" – прочитал я.

Глава 4

Маша сдвигает сиденье вперёд, регулирует зеркала, пристёгивается.

– Пристегнись, – говорит мне.

– Я всегда пристёгиваюсь.

Она лихо разворачивается и через семьсот метров делает поворот направо на узкую дорожку.

– Сколько ехать до них? – кричит она Андрею.

– Километра два, – отвечает он.

Узкая, но хорошая дорога, вокруг негустой лес, который сменяется открытым пространством. Впереди на пригорке на фоне фосфорицирующего неба какое-то недостроенное сооружение, левее фары выхватывают большую палатку, стоящую чуть дальше, такую же, какая была у Сергея на #15. Дорожка плавно уходит влево. Остаётся метров тридцать до остова дома…

Лобовое стекло разлетается мелкими осколками, хлопки очереди выстрелов из автомата, лопается ещё одно стекло – левое боковое, я кричу: "На пол!" и, выгибаясь, левой рукой хватаю руль, выворачиваю его вправо, чтобы не врезаться в дерево, машина выпрыгивает с дороги и продолжает ехать уже по полю, медленно останавливаясь. Ещё одна короткая очередь в заднюю стенку фургона ̶ мне удалось уйти по дуге от лобового обстрела.  Взрыв где-то недалеко у нас за спиной. Осколки шлёпают в ту же заднюю стенку. Тишина, лишь слышно, как подвывает кто-то из девушек. Маша висит на ремне, головой уткнувшись в стойку кабины. Голова и лицо в крови. Я не могу отстегнуть ремень, плохо вижу, кровь со лба стекает на глаза. Подбегает Андрей, отстёгивает Машин ремень и пытается вытащить её из кресла.

– Разверни…, – с трудом выдавливаю я.

Андрей понимает, тянет ручку, разворачивает кресло, и Маша боком сползает на пол. Мне удаётся, наконец, отстегнуть свой ремень и развернуться. На ватных ногах поднимаюсь и тут же падаю на колени перед лежащей Машей. Над ней тоже на коленях Андрей и Надя.

– Что!? – кричу я, но из-за спазмов в горле из него вырывается только сип.

– Жива, сквозное в плечо, кровь уходит… – быстро ровным голосом произносит Надя.

Она разрывает футболку на Маше, слева под ключицей видна дыра от пули, кровь не быстро, но явственно вытекает из её тела. Она без сознания. Я наклоняюсь над ней, хочу вытереть кровь с её лица, с моего лба стекает кровь на Машину грудь и наши крови смешиваются, эта лужа на глазах расползается и стекает с её тела на пол. Я поднимаю голову, хочу спросить Надю: "Что делать?" и теряю сознание.

Глава 5

Открываю глаза: надо мной косо висящий брезент, холодно, дует, слабый свет справа, слышу тихий всхлипывающий голос, узнаю ̶ Света. Она что-то говорит, потом сморкается. Я пытаюсь сесть, голова кружится.

– Фомочка! Очнулся! – ко мне подбегает Изи, наклоняется, обнимает, что-то быстро шепчет, укладывает, садится рядом, её рука на моём плече. У меня продолжает кружиться голова, слабость во всём теле.

– Маша! Что с ней? – спрашиваю я хрипло.

– Всё хорошо! Сейчас мы всё расскажем! – Изи пытается сказать что-то ещё, но не может, хватается за горло, начинает рыдать, вскакивает и убегает. Около меня стоят Надя, Андрей и Светлана, у всех напряжённые, но пытающиеся улыбаться лица.

– Как ты? Голова болит? – спрашивает Надя. Я поднимаю руку, ощупываю голову, на ней что-то скользкое и тёплое с какой-то штукой.